Воспоминания - Сергей Юльевич Витте

Я уже имел случай говорить, что молодой Император Николай II в первые годы своего царствования во всем мне вполне доверял, и у меня не было в этом отношении никаких затруднений со стороны Его Величества, вероятно потому, что он почитал заветы своего отца.

Может быть, о питейной монополии мне придется еще говорить, когда я буду рассказывать о царствовании Императора Николая II.

Должен только сказать, что главное затруднение при введении питейной монополии встретилось тогда, когда мне пришлось ввести ее в Петербурге. Все поднялось на ноги. Насели на прекрасного, благородного Великого Князя Владимира Александровича.

Говорили, что, если я введу питейную монополию в Петербурге, то явится чуть ли не восстание. Влияние это на Великого Князя было оказано теми лицами, которые были заинтересованы в питейных доходах.

Этот благородный Великий Князь, очень мало еще тогда меня знавший, вместо того, чтобы поговорить со мною, так воздействовал на Императора Николая II, что Император Николай II за несколько дней до введения питейной монополии, вдруг усомнился, боясь, что не будет ли каких-нибудь затруднений и смут по случаю введения монополии.

Мне пришлось объяснить это Его Величеству только в нескольких словах.

Из дальнейших моих рассказов (которые последуют в будущем году) тот, кто будет иметь случай через несколько лет читать их, узнает, что я не встречал никаких затруднений со стороны Императора Николая II во всем, касающемся непосредственно ведомства финансов.

Должен же был я покинуть этот пост после 10½ летнего управления не по вопросу финансовому, а по вопросу политическому – потому, что я никак не мог согласиться с тем, чтобы относительно Японии вести ту политику, которая привела нас к войне, а потому предпочел, лучше поставить себя в такое отношение к Императору, чтобы уйти с этого поста, нежели покривить душой.

Когда я вступил на пост министра, то Император Александр III в числе прочих своих желаний, высказал мне свое заветное желание – расширить и твердо установить церковное воспитание народа, т. е. развить сеть церковноприходских училищ; иначе говоря, дать возможность священству или же лицам под их руководством и наблюдением – учить грамоте и первоначальным школьным сведениям.

Я этой мысли всегда сочувствовал, сочувствую и поныне, хотя в настоящее время церковноприходские школы крайне не в моде.

Причина, почему я этому делу сочувствовал и сочувствую заключается, во-первых, в том, что это был завет Императора Александра III, который я счел долгом свято исполнить; во вторых, этот завет, как вообще все заветы, которые дал мне Император Александр III, совершенно сходились с моим внутренним убеждением, почему мне и было в особенности приятно их исполнять.

Главный недостаток России, по моему глубокому убеждению, заключается в отсутствии народного образования, в таком отсутствии, какое не существует ни в одной стране, имеющей хоть какое-нибудь притязание быть цивилизованным государством.

Нигде в цивилизованных странах нет такого количества безграмотных, как у нас в России. Можно сказать, что русский народ, если бы только он не был народом христианским и православным, был бы совершенно зверем; единственно, что отличает его от зверя – это те основы религии, которые переданы ему механически или внедрены в него посредством крови.

Если бы этого не было, то русский народ при своей безграмотности и отсутствии всякого, самого элементарного образования был бы совершенно диким. Поэтому, не касаясь вопроса о том: что лучше – светское образование народа, или же образование посредством духовенства, так как вопрос этот вообще при нынешнем положении дела и еще долго будет совершенно неуместным, я считаю, что всякое образование народа полезно и всякий искренний человек, не преследующий каких-нибудь побочных политических идей, должен сочувствовать всякому образованию.

Если на образование евреев имеют огромное влияние раввины, на образование мусульман имеют огромное влияние их пастыри церкви, на образование поляков имеют громадное влияние ксендзы, то в это время противодействовать тому, чтобы и наше священство имело влияние на образование русского народа, по моему мнению, просто преступно, если бы это не было глупо.

Как бы то ни было, у нас имеются десятки тысяч священников, т. е., значит, десятки тысяч школьных учителей, у нас есть масса лиц, добровольно жертвующих деньги и имущество в пользу церковноприходских училищ; наконец, сам народ во многих местностях предпочитает церковноприходские училища светским. Вот поэтому то я, совсем не относясь отрицательно к светским школам, – будет ли это земская школа или школа министерства народного просвещения – считаю, что надо развивать всякие школы и никоим образом не пренебрегать той силою, которую могут представить, в смысл образования народа, церковноприходские школы.

В виду этого я и оказывал Константину Петровичу Победоносцеву полное содействие и материальное, и всякое другое в развитии церковноприходских школ.

Эти школы встретили к себе некоторое отрицательное отношение в Государственном Совете. Те министры финансов, которые относились к церковноприходским школам индифферентно или отрицательно, всегда встречали в Государственном Совете поддержку.

Я был, кажется, первым министром финансов, который начал относиться к церковноприходским школам с полным сочувствием. И благодаря тому, что Победоносцев в Государственном Совете всегда встречал мою поддержку в вопросе о церковноприходских школах – на эти школы начали ассигновывать деньги в большем количестве, и эти школы получили некоторое развитие.

Так на это дело я смотрю и по настоящее время.

В царствование Императора Александра III установилась твердо идея о Государственном значении железных дорог, которая в значительной степени исключает возможность построек и в особенности эксплуатации железных дорог частными обществами, которые, в основе своей, преследуют идеи не общегосударственные, а идеи характера частных интересов.

Таким образом, можно сказать, что в царствование Императора Александра III сделался полный переворот в железнодорожном деле, как с точки зрения практической, так и теоретической. Поэтому уже в царствование Императора Александра III мною, когда я был министром путей сообщения, а потом министром финансов, был начат, с одной стороны, последовательный выкуп железных дорог из рук частных обществ, а с другой стороны, преимущественное сооружение железных дорог казною. Затем, в полном объеме эти государственные взгляды были мною проведены и осуществлены уже в царствование Императора Николая II.

Этот взгляд на железные дороги, равно, как и вся система железнодорожного дела твердо держатся и по настоящее время.

Можно иметь различное мнение о преимуществах той или другой системы железнодорожного строительства и эксплуатации, но те люди – а таких теперь в континентальной Европе едва ли не большинство – которые находят решительные преимущества в казенной эксплуатации и строительстве, не могут не признать громадной заслуги в этом отношении царствования Императора Александра III.

Этот взгляд на железные дороги, с одной стороны, был вполне сроден натуре Императора Александра III, самодержавного Государя, пекущегося преимущественно об интересах слабых и о массах; а, с другой стороны, ускоренного осуществления этой идеи,