Ткань Ишанкара - Тори Бергер

Когда звук ее каблучков стих за поворотом, сэр Котца чуть толкнул Йена под руку, они вошли внутрь, и охранник с натугой закрыл за ними тяжелую дверь.

Йен много, что видел в жизни, но от Гиварша в черно-серебряных цветах Ишанкара, в своем вампирском обличье, пронзенного семью огромными арбалетными болтами, отвести взгляд было трудно. Он был бы похож на паука посреди паутины, если бы не массивные цепи, на которых он был распят и зафиксирован так, что не мог сделать ни одного движения, не причинив себе боль.

– Красавец, – злорадствуя, произнес Йен, оперся спиной о дверь и сложил руки на груди. – Ну прямо святой Себастиан.

– Что бы мы делали без твоего сарказма! – зло сказал Гиварш, дернулся и тут же скривился от боли.

Сэр Котца сел на пол, по-турецки скрестив ноги.

– Они стреляли мне в спину, господин Ректор! – возмущенно сказал Морис. – Как только крылья не порвали, не понимаю!

– Это нехорошо, согласен, – кивнул сэр Котца. – Но жаловаться тоже нехорошо. Ты уже большой мальчик. А нельзя ли вытащить из тебя все это безобразие?

– А вот вы бы попросили своего друга Фогеля, чтобы тот дал своим уродам команду!

– Извини, не знал, что все так, – Ректор указал раскрытой ладонью на Гиварша. – Обязательно попрошу.

– А собственно, зачем? – пожал плечами хет Хоофт. – Ты не давай болтам врасти в тело, регенерация тут тебе только во вред. А вот если ты их будешь проворачивать несколько раз в день…

– Садист!

– Да, я такой, ишанкарский монстр, – кивнул ’т Хоофт и продолжил: – то у тебя получится семь аккуратных дырочек. Своего рода пирсинг.

– Йен, – сэр Котца обернулся к нему. – Я просил тебя не злиться.

– Как тут можно не злиться? – со злорадным спокойствием спросил ’т Хоофт и посмотрел на Гиварша. – Он же подставился по самое некуда! Ты что, не видел, куда лез? Эту партию на пальцах можно просчитать!

– Я, по-твоему, кретин? – взвился Гиварш. – Что мне оставалось? Чтобы они повязали Лею?

– И чего ты добился? Она все равно тут, пусть тремя часами позже, чем ты, но она тут.

– Я защищал свою семью!

– Они взяли тебя на испуг! Если бы ваша с Леей совесть была чиста, ты мог бы спокойно проигнорировать Микеля и весь Дом де ла Вэлль!

– А чья из наших совесть в этом отношении чиста? – зло спросил Морис.

– В том-то и дело! – гневно сверкнул глазами ’т Хоофт. – Какого черта вы принимали Соглашение, которое ни один из вас не соблюдает?

– Это еще надо доказать!

Йен всплеснул руками.

– Тебе башку не повредили случайно? Ты что, не понимаешь, что Лея тут ни при чем?

– Хватит друг на друга орать, – тихо, но требовательно, произнес Ректор. – Время уходит, а я все еще плохо понимаю, в чем на самом деле проблема.

– В стерве де ла Вэлль, – с отвращением произнес Гиварш.

Сэр Котца посмотрел на Йена, ища у того подтверждения или опровержения, и ’т Хоофт согласно произнес:

– В стерве де ла Вэлль.

– Поясните. Я знаю, что Бранка не ладит с Морисом.

– И теперь она нашла способ ему отомстить, – Йен снова прислонился спиной к двери. – Дом де ла Вэлль в этом году является уполномоченным наблюдателем за исполнением Бергенского Соглашения. Конечно, они знают, что многие…

– Большинство, – вставил Гиварш.

– …большинство, – спокойно продолжил ’т Хоофт, – вампиров вмешиваются в жизнь своих потомков тем или иным образом. Даже если речь не идет об обращении, что является крайней степенью вмешательства, любое пересечение вампира со своими потомками является наказуемым. Степень наказания зависит от степени проступка. В максимальном случае это либо обращение, либо смерть. Так якобы тайна существования вампиров остается тайной.

– И?

– Де ла Вэлль прекрасно знают, что Лея – Распорядитель Дома Ишанкара, и что она уже не одно столетье следит за своими потомками, а в последнее время ее вообще захлестнула ностальгия, вот они и подловили ее на этом и приписали ей вмешательство в жизнь потомков.

– А оно было, это вмешательство?

– К гадалке не ходи, сэр, – ’т Хоофт посмотрел на Мориса. – Не знаю, в какой именно форме, но сто процентов было.

– Но то, что предъявляет ей де ла Вэлль – полный бред! – снова вставил Гиварш.

– Ну, с этим мы уже разобрались, – отмахнулся сэр Котца, – так что им придется снять все обвинения.

– Это и настораживает, господин Ректор, – нахмурился ’т Хоофт. – Слишком просто. Партия не бывает простой, особенно разыгранная под Гиварша.

– Как я понимаю, Лея им не нужна?

– Не нужна. Ловили на живца. Но если мы не сумеем оправдать Лею, для них это будет приятным сюрпризом.

– И что же, Морис, – сэр Котца укоризненно посмотрел на него. – Неужели ты этого не понял? Ты же опытный игрок!

– Да все я понял, – Гиварш опустил глаза. – Но выхода у меня другого не было, сэр. Я ж не знал, что на самом деле известно Микелю про Лею. Ее надо было спасать. Вы знаете, что обращение таких маленьких детей, как ее правнуки, запрещено? Следовательно, их бы просто убили, если бы факт Леиного вмешательства в их жизнь удалось доказать.

– Ну, положим, Лею Йен сейчас оправдает, – сэр Котца расправил складки на своем одеянии. – Таким образом, с тебя снимется укрывательство и все прочее, что там у вас по пятой части. Но вот что делать с четырьмя трупами при исполнении?

– Я понятия не имею, откуда они взялись! – Гиварш снова дернулся и заскрипел зубами от боли. Темная, почти черная, кровь потекла из запекшихся ран. – Да, было там четверо де ла Вэлль, я задел двоих, только задел, боя-то как такового и не было! Ума не приложу, откуда там четверо мертвяков.

– То есть ты не видел, откуда они появились?

– Нет, не видел! Я как-то в тот момент лигийцев встречал.

– А вот Лига утверждает, что когда они явились, трупы уже были.

– Допускаю, – недовольно признался Морис. – Но я их не убивал.

– А вот они говорят, что их убил ты, – ’т Хоофт пристально посмотрел на Гиварша.

– Кто говорит? – не понял Гиварш.

– Мертвяки, – и Йен елейно улыбнулся.

Гиварш открыл рот, а потом погрозил ему пальцем здоровой руки, на которой красовался тяжелый наручник.

– Вот ты как Сэл не делай, а то мне страшно становится.

– Страшно становится нам, Морис, – ласково сказал сэр Котца. – Потому как ты клянешься, что никого не убивал, а мертвые, которых допросил не только Йен, утверждают, что их убил ты. И как ты думаешь, кому поверит уважаемый Конклав Наблюдателей и Консильер персонально?

Гиварш опустил взгляд и задумался. Йену это очень не понравилось, потому что в голове Мориса явно начинал складываться какой-то план.

– Давай вслух, – предложил ’т Хоофт.

– Было бы что – вслух… Я в своем уме, Йен, я их не убивал.

– Все против тебя. Думай. Ты один можешь понять, что задумала Бранка. Она всегда отличалась изощренностью, так что просто не будет. Дай мне хотя бы наводку.

Морис покачал головой и снова опустил взгляд.

Йен наблюдал за Ректором. Тот слегка поглаживал серебряный ректорский перстень с обсидианом и о чем-то сосредоточенно размышлял. Когда молчание начало его тяготить, Йен спросил:

– О чем думаете, господин Ректор?

– Да знаешь, – Ректор повернулся к нему и показал руку с надетым на нее кольцом. – Смотрю я на де Гранжа с его золотым ирисом, на Бранку с черными жемчугами, на платиновые подвески Штернфогеля… Как-то у нас в Ишанкаре все простенько, тебе не кажется? – и он снова указал взглядом на свой перстень.

Йен критически оглядел расположившегося на каменном полу Ректора в оранжевых монашеских одеяниях и плетеных сандалиях, переглянулся с опешившим от неожиданности ректорского заявления Гиваршем и, не сдержавшись, беззвучно рассмеялся.

Сэр Котца сидел рядом с Йеном в почти пустом зале со сводчатыми потолками и наглухо закрытыми створками витражных окон. Если верить истории, этот зал Шато д’Эвиан использовали как