Время для жизни (СИ) - taramans

Косов полагал, что когда-нибудь это случится, но за суетой повседневности, умудрился забыть.

«Слава настигла его неожиданно!»

Хотя какая слава? По словам Ильи, их серьезные песни несколько раз, с разбросом в месяц, прокрутили по местному радио. Кто-то из знакомых директора, сказал тому, что запрос на эти песни есть, они понравились и начальству и, судя по откликам, - людям, потому стоит ждать их дальнейшей раскрутки.

«А что мне от того? Деньги капать начнут интенсивней? Но сейчас меня эти деньги вообще не интересуют, и так имеющихся – не освоить. Не в загул же пускаться!».

- Иван! Ты что – не снимаешь деньги с книжки? Перечисления же туда идут! – Илья был удивлен.

- Знаешь, дружище, я как-то за всей этой суетой и учебой… и забыл об этом. Да и на что мне деньги? На еду мне и заплаты вполне хватает. Ты же знаешь, я многое из продуктов – вон, у Мироныча, или Якова покупаю. И качественнее у них – все же со своего хозяйства, да и денег они берут немного. Даже неудобно как-то, вроде как подкармливают меня за копейки какие-то.

Илья хмыкнул:

- Ну ты все же поинтересуйся. Там пока немного, но постепенно отчисления будут нарастать.

«Ага… у него же Тоня! Она хоть и не заядлая растратчица, не фифа какая-нибудь, но все же – женщина, а значит деньги Илье сейчас постоянно нужны. Да и, насколько я знаю, он и своим родителям помогает».

- А я как раз хотел тебе предложить несколько текстов. Мотив у меня, вроде бы, есть. А вот обработать все, на ноты положить… Я же все-таки Елизавете обещал песни для школы.

При упоминании учительницы музыки, директор чуть поморщился. Он в последнее время вообще стал как-то негативно относиться к общению Ивана с Лидией и Елизаветой. Нет, не то, чтобы он открыто высказывал претензии, или как-то пресекал их общение. Но, в очередной раз, застав Ивана за чаепитием с библиотекаршей и ее подругой, неявно выражал неудовольствие. Причем Илья не поминал рабочий режим или еще какую-нибудь производственную дисциплину. Косов решил, что Илья заботится о моральном облике женщин, который мог пострадать от общения с ним, личностью явно аморальной и распущенной.

Иногда Косов ловил себя на мысли, что его начинает раздражать такая… нарочитая «правильность» директора. Тот и раньше был не от мира сего, а со временем становится все большим ханжой.

«Или на него так Тоня действует? Хотя… те же занятия танцами она со мной продолжает. Правда в последнее время предпочитает, чтобы я танцевал с Лидией. Или – с Елизаветой».

Да, та как-то заскочила в гости к подруге, и застала их в разгар очередного урока. Была удивлена и обрадована, когда Лидия предложила подруге подменить ее, так как в библиотеку пришли посетители. А танцевала Лиза очень хорошо, не так правильно, как Тоня, но более зажигательно, чем Лидочка. Ивану была интересно с ней танцевать. Правда – и сложнее. Партнершей Лиза оказалась более требовательной , чем ее подруга.

- Давай на днях посмотрим, что ты написал. Сейчас времени совсем нет. И да, чуть было не забыл – надо съездить в филармонию, у них там какие-то вопросы по нашим песням, что-то еще подписать нужно или еще какая-то бюрократия. Ты выбери время, съезди, а потом и мне расскажешь, что и как, - Илья задумчиво потрепал свою шевелюру и направился наверх, в свой кабинет.

В филармонии, куда он заехал по пути из «Киносети», его направили в один из кабинетов. Там его встретил незнакомый мужчина средних лет, и представился фининспектором Якушевым, Петром Сергеевичем.

«Странно… фининспектор? Это же вроде бы… уже не филармония?».

Ответив на ряд вопросов по поводу своих песен, а также оформлению бумаг здесь в филармонии осенью, Иван стал догадываться, что что-то и как-то похоже их с Ильей… надурили. Потом Петр Сергеевич предложил ему пройти в кабинет к заместителю руководителя филармонии. Туда же подошли и вызванные инспектором бухгалтер и юрист учреждения.

Косов в этих разговорах ничего не понимал, только отвечал на задаваемые вопросы, да с удивлением поглядывал на краснеющего и потеющего бухгалтера, и на нервно курящего возле окна зама.

«Да и пусть их! Я здесь ни хрена не понимаю, но ничего предосудительного не делал. А как уж оформлены договоры, да бухгалтерские бумаги – мне и вовсе невдомек!».

Когда его отпустили, он вздохнул с облегчением – не привык он ко всей этой тягомотине! Даже в прошлой жизни, работая следователем, он как черт от ладана старался бежать от уголовных дел по экономическим преступлениям. Там, чтобы откопать хоть какие-то зерна истины, да изложить их в виде обвинения, нужно столько бумаг перелопатить, что просто – ой!

Уже в фойе филармонии он неожиданно столкнулся с Игорем Калошиным.

- Привет, Иван! Сто лет не виделись! – улыбался тот.

- И тебе – здравствуй! Как сам, как семья? – поприветствовал Косов.

В ответ Калошин хохотнул, махнул на Ивана рукой:

- Чур меня! Какая семья, Ваня?! Моя семья – я да музыка! А все остальное… не созрел я еще до принятия такого ответственного решения! А женщин мне и так хватает.

- Ну ладно! Рассказывай, как дела, как работа, как творчество? – Ивану и впрямь было интересно, как живет сам Калошин, его ребята. Ну – и Варя, конечно.

- Знаешь, я с утра «нежрамши»! Тут неподалеку столовая есть, пойдем поедим, да и пообщаемся, - выслушав предложение Игоря, Косов прислушался к себе и кивнул – «перекусить бы не помешало!».

За столиком небольшой, но вполне чистой, и даже уютной столовой, Игорь огорошил Косова:

- А ушли мы из филармонии, Иван! Вот так вот – недолго длился наш роман с сим учреждением культуры! После того концерта… ну ты помнишь? Приглянулись мы парочке ответственных товарищей из областной культуры. Но товарищи эти, они же летают высоко. И уже через пару недель они про нас и забыли. А в филармонии мы и на хрен никому не нужны! У них уже свой, давно устоявшийся мирок. Там все уже расписано давно – кто, где и что. А тут мы, такие красивые, да интересные. Вот и давай нас совать куда ни попадя – то там в концерте нужно поучаствовать, то сюда съездить рабочий коллектив порадовать. Да ладно бы еще – полноценные концерты, а то так… пару-тройку песен споем-сыграем, да и пошли на хрен! И по деньгам… мы же уже и отвыкли за зарплату-то работать. А зарплата там – кошкины слезки! И левака срубить – шалишь! Нужно высоко нести знамя работников культуры! Так что народ у меня начал ворчать да на сторону поглядывать. Вот и все, развод и девичья фамилия!

- Ну а сейчас вы где и что? Есть варианты? – Иван с интересом поглядывал на Калошина, не забывая поглощать котлету.

- Ну… мы же не лаптем щи хлебаем! Да и люди многие нас знают! Вот – поступили предложения – либо вернуться в ДК железнодорожников, где мы с начала и были, но! Есть предложение – пойти коллективом в ДК «Сибкомбайна»! А это, знаешь ли, предприятие! Огромное, и будет еще больше! Это и фонды разные, и свободы все-таки побольше! Я уже и на «смотрины» съездил, переговорил с руководством ДК, и даже – с рядом руководителей завода познакомился. Да некоторые же тогда на нашем концерте у Вас в клубе были, так что уровень наш представляют. Не художественная самодеятельность! И дают нам право шабашить в ресторане – а? каково? Нет, так-то – на танцах там сыграть, вечер какой отвести – это мы всегда – пожалуйста. Но и колымнуть – тоже нужно!

- Так Вы в тот же ресторан вернетесь?

Игорь чуть сморщился:

- Не… туда мы возвращаться не будем. Там руководство сменилось, строже все стало. Там же, в «Центральном», все больше начальство – и краевое, и военных всяких полно, руководители все больше. Вот новое начальство… тоже стало строже к репертуару относиться. Цыганщина, видите ли, всякая им не нужна! А что прикажете в ресторане играть? Гимн, что ли? Или партийные да комсомольские песни? Не знаю, не знаю… чем люди думают?

- Так вот… пригласили нас в ресторан «Приобье», не знаешь такого, - увидев покачивание головы Косова, Калошин объяснил, - ну… это тоже в центре. И ресторан очень даже неплохой, немаленький. Вот там тоже начальство сиживает, но все больше – из торгово-хозяйственного актива, да руководители предприятий разных. Попроще публика, но! С деньгами! Так что – вполне рыбное место!