Русская весна - Норман Спинрад

Вверх, вверх и вверх стремилась серебряная точка, вырываясь из тисков тяготения планеты.

Наконец-то он увидел баллистическую траекторию своей жизни чистой, без земных иллюзий.

Высоко над Землей, в том мире, которому он принадлежал, не было тяжести, привязывающей тело к земным страданиям и заблуждениям. Там нет атмосферы, нет свинцовых оков гравитации – там, вверху, в холодном, чистом, черном вакууме, где давно нашел прибежище его дух, где всегда находилось его сердце. Тот мир принадлежал ему. Никто не мог отобрать его у Джерри.

Соня, Франя, Роберт, Америка – все это казалось ему сном, призраком, фантомом.

Только одно оставалось реальным. Только одно имело для него значение. Прежде чем он умрет, надо попасть туда. И невесомым, свободным и чистым парить над обломками своей жизни. Увидеть с высоты всю Землю. Чего бы это ни стоило. Какой бы высокой ни оказалась цена. Разве он не выложил ради этого все, что имел?

Европа. Америка. Советский Союз. Слова на карте. Прошлое.

Будущее там, вверху.

– Еще одну порцию, пожалуйста, – сказал он официанту.

Слишком много поставлено на карту, и он заплатит сполна.

Часть третья. АМЕРИКАНСКАЯ ВЕСНА

Си-эн-эн: Господин президент, присутствие на Украине столь большого числа американских советников по связям с прессой и специалистов по общественному мнению и проведению избирательных кампаний президент Горченко назвал грубым вмешательством в дела Советского Союза…

Президент Карсон: Насколько я понимаю, в итоге этих выборов должен решиться вопрос, хочет ли украинский народ оставаться под российским игом.

Си-эн-эн: Вы ушли от вопроса.

Президент Карсон: Никоим образом. Кронько обещает выход Украины из Советского Союза. Следовательно, если он выиграет, Москве незачем разбираться, кто помогал ему в предвыборной борьбе, а если он проиграет, то с какой стати Горченко загодя мечет громы и молнии?

"Сан-Франциско кроникл": Однако Горченко упрекает Украинский освободительный фронт в том, что он выдвинул Вадима Кронько в президенты не своим умом, а по наущению американских спецов по связям с прессой. Как ни крути, он всего-навсего бывший работник телевидения и прежде был далек от большой политики.

Президент Карсон: Ну и что? По-моему, УОФ вправе нанимать любых специалистов, в том числе американских. Что поделаешь, если мы лучше других умеем проводить предвыборные кампании? К нашим услугам прибегают латиноамериканские политики, ими пользуются израильтяне и не брезгуют даже китайцы. Почему УОФ должен быть исключением?

"Нью-Йорк таймс": Вице-президент Вольфовиц обвинил ЦРУ в том, что из среды оголтелых сепаратистов оно намеренно подобрало Кронько, поскольку он лучше других умеет подать себя с телеэкрана…

Президент Карсон: Это в гораздо большей степени относится к самому Натану Вольфовицу, нежели к Кронько. (Смех в зале.)

"Атланта конститьюшн": В той же речи вице-президент утверждает, что все происходящее спровоцировано ЦРУ с целью развалить Советский Союз…

Президент Карсон: Вице-президенту не впервой брать факты с потолка. (Оживление в зале.)

"Хьюстон пост": Но лично вы, господин президент, огорчитесь, если Советский Союз распадется?

Президент Карсон: Вместе со всеми моими соотечественниками я просто обольюсь крокодиловыми слезами. (Хохот в зале.)

XXI

По обыкновению, Джерри Рид проснулся задолго до того, как зазвенел будильник. Он выпутался из сбившихся простыней и в чем мать родила добрел до окна. Раздернул драные занавески и окинул взглядом двор.

Дождя вроде не было, но старые серые булыжники выглядели влажными, а кусок неба, что виднелся над крышами, казался неприглядно серым в мутном свете раннего утра. Но ничто не могло остудить энтузиазма Джерри в преддверии наступающего великого события.

Через загаженный закуток, где стояла стиральная машина, он протопал в уборную. Вернувшись в комнату, наполовину распахнул окно и, окончательно разбуженный потоком холодного влажного воздуха, принялся за обычную утреннюю гимнастику.

Двадцать пять глубоких наклонов с гантелями по пять килограммов. Пятьдесят прыжков на месте с тем же весом. Двадцать пять приседаний. Двадцать пять раз отжаться от пола. Десятиминутный бег на месте с гантелями в руках.

Когда "Конкордски" выходит на орбиту, сила тяжести увеличивается лишь трехкратно. В невесомости крепкие мускулы ни к чему: недаром же коммерческие рейсы доставляют еженедельно в Спейсвилль богатых инвалидов. Тем не менее ЕКА требует от персонала отменной физической подготовки; в отличие от инвалидов, которые до конца своих дней остаются в Спейсвилле, ему необходимо с легкостью возвращаться от невесомости к нормальной силе тяжести.

Джерри подозревал, что особые требования к выносливости – пережиток тех времен, когда космонавтам и астронавтам действительно нужно было богатырское здоровье, ибо их отправляли в космос отнюдь не в нынешних удобных аппаратах. Эти времена давно прошли, но правила есть правила, и спорить с ними не приходится. Коль скоро мужчину средних лет допускают к работе в космосе только при условии ежедневных тренировок до седьмого пота – что ж, он будет тренироваться. Будет размахивать гантелями с той же угрюмой решимостью, с какой в свое время отказался от американского подданства и стал гражданином Объединенной Европы, как только выяснилось, что это откроет ему путь к цели.

Да, ему пришлось серьезно попотеть. Но через две недели усилия будут вознаграждены: "Конкордски" вытащит его из гравитационной ямы и доставит на околоземную орбиту, где наконец-то завершается монтаж первого "Гранд Тур Наветт". Десять дней он будет руководить наладкой систем управления, а затем наблюдать за ними при первом полете аппарата к Луне. Путешествие займет немного времени: два с половиной дня на полет до Луны, столько же на возвращение. Он не ступит на лунную поверхность – ГТН лишь дважды облетит планету и сразу вернется. Но он сможет, наконец-то сможет освободиться от земного притяжения. Увидеть Землю издалека, целиком. Наблюдать холодное сияние немигающих звезд, лучам которых не мешает земная атмосфера. И рассмотреть Луну с каких-то двухсот километров!

"Ты можешь пройти по водам, – сказал Роб Пост много-много лет назад. – Ради этого тебе придется отказаться от всего на свете, но ты можешь пройти по водам".