Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов

Женский костюм включал сшитое из льняной ткани платье, верхнюю одежду в виде длинного подпоясанного кафтана и кожаную обувь типа поршней с относительно высокими, иногда меховыми голенищами, стягивавшимися на щиколотке ремешком. К этому ремешку иногда крепились бронзовые шумящие подвески с умбоновидной основой. Форма головного женского убора пока неизвестна. В Агафоновском I могильнике на голове умершей найден тройной головной ремешок, скрепленный металлическими скобками.

Среди женских украшений имеются такие, которые можно считать племенными. Они довольно разнообразны, что говорит об относительно сложных путях формирования харино-ломоватовской культуры. Прежде всего, это височные подвески. Наиболее ранними и весьма распространенными среди них были кольцеобразные с сомкнутыми концами и с нанизанной полой металлической бусиной или с двумя такими же бусинами, помещенными одна над другой. Вторая разновидность этого украшения выглядит как полый шар или усеченный конус, украшенный зернью. Такие височные кольца найдены в Деменковском, Неволинском, Бродовском, Горбунятском и Агафоновском I могильниках и датируются временем не ранее V в. Третий этап развития височных украшений — это кольца с литыми подвесками, разновидностью которых являлись серьги с подвеской в виде виноградной грозди. Они характерны для VII–VIII вв. Еще один тип височного украшения — кольцо со свободно висящей подвеской в форме капли или корзиночки. Классификация племенных украшений харино-ломоватовской культуры была произведена Р.Д. Голдиной (Голдина Р.Д., 1969б, с. 68, 69).

Шейные гривны встречаются в составе женского убора в основном в ранних могильниках. Это преимущественно двускатные гривны с концами, завершенными крючками, датируемые V–VI вв. (табл. LXIII, 16, 31). В более позднее время гривны в женских погребениях единичны. Экземпляр, найденный в Плесенском могильнике, представляет собой толстую проволоку с виткообразными насечками на дроте. Плетеная проволочная гривна с концами в виде крючка и петли обнаружена в погребении 81 Агафоновского I могильника (Голдина Р.Д., 1979, рис. 4). Интересна серебряная плетеная шейная гривна-цепь с фигурными наконечниками из погребения 13 того же могильника (Голдина Р.Д., Прокопов А.В., 1970, с. 142). Она южного происхождения.

Браслеты, найденные в женских погребениях, разнообразны. Большинство их круглопроволочные (табл. LXIII, 22; LXIV, 18). Они делятся на простые, с расширениями на концах и в середине, и с расплющенными концами. Встречаются и граненые браслеты — четырех- и восьмигранные в сечении, с сомкнутыми концами. Плоскости их граней украшены обычно кружковым орнаментом. Подобные в большом числе есть в раннемордовских погребениях. Они характерны и для древнеудмуртского могильника Мыдланьшай (Генинг В.Ф., 1962, табл. II, 9). В женских могилах позднеломоватовского времени встречены пластинчатые браслеты с расширенными и отогнутыми концами. Обязательным предметом как мужского, так и женского костюма были пояса с пряжками и наконечниками, разного рода бляшками и накладками. Их особенно много на памятниках второй половины I тысячелетия н. э. Часть поясов имеет накладки, типичные только для харино-ломоватовской культуры, другие украшены бляшками общеевропейских типов, бытовавшими на широкой территории (Генинг В.Ф., 1979б, с. 96–106). Судя по проведенным наблюдениям, в женских и мужских погребениях одного могильника были пояса с однотипными накладками и бляшками. К женским поясам крепились кожаные шнуры с металлическими пронизками — обычно прорезными металлическими бусами, иногда украшенными изображением головок птиц и подвесками по концам (табл. LXIII, 34; LXIV, 12, 15). Головной убор и грудь женского костюма также украшались шнурами с пронизками и бронзовыми подвесками на концах (табл. LXIII, 8, 9, 33, 35, 43). Среди последних есть колоколовидные, флаконовидные, а также изображающие различных животных (куницу, соболя, лошадь, медведя) и водоплавающих птиц (табл. LXIII, 28–30). О нагрудных подвесках женского костюма, крепившихся без шнуров, — арочных, коньковых, умбоновидных — говорилось ранее. Они были непременной принадлежностью костюма, но вместе с тем выходили далеко за область распространения харино-ломоватовских племен.

На современном уровне изучения харино-ломоватовской культуры можно полагать, что она сложилась в результате переселения в IV в. на территорию Верхнего Прикамья большого массива племен, проживавших ранее в южных районах Западной Сибири и относящихся, видимо, к угорской языковой общности. Переселенцы принесли неизвестный здесь обряд курганных захоронений, который впоследствии был утрачен их потомками. В Верхнем Прикамье в тот период проживало местное население, принадлежавшее к позднепьяноборской культуре. Оно было значительным и постепенно ассимилировало пришельцев, приняв активное и основное участие в формировании харино-ломоватовской культуры. Отмечается и еще один миграционный поток населения в область течения р. Сылвы и ее притоков: сюда из Западной Сибири пришло определенное количество переселенцев, которые тоже принадлежали к угорской языковой общности. Однако эта группа населения оказалась более активной и, может быть, более значительной, и ей удалось ассимилировать ранее проживавшее здесь пьяноборско-гляденовское население.

В период харино-ломоватовской культуры происходит трансформация родовой организации общества, превращение ее в родо-племенную, когда в отдельные племенные группировки включались представители разных по происхождению родов. Поселения харино-ломоватовской культуры весьма разнообразны, но только некоторые из них могут быть приняты за племенные центры. На других поселениях жило несколько крупных патриархальных семей, возможно имевших первоначально разное происхождение.

В IX в. харино-ломоватовская культура перерастает в родановскую.

Коми-пермяцкие племена в IX–XI вв.

Своеобразие памятников IX–XV вв., расположенных в верховьях р. Камы и по ее притокам — Вишере, Иньве, Обве, давно отмечалось исследователями. Важнейшим источником для характеристики материальной культуры племен Верхнего Прикамья начала II тысячелетия н. э. долгое время была собранная в конце XIX в. А.Ф. и Ф.А. Теплоуховыми большая коллекция находок. Теплоуховы относили ее к культуре предков угорских народов (Теплоухов Ф.А., 1895б; Теплоухов А.Ф., 1924). Эта коллекция обстоятельно изучена была А.А. Спицыным (Спицын А.А., 1902). О своеобразии материальной культуры населения, жившего в бассейне р. Камы, преимущественно по металлическим украшениям из кладов и случайным находкам писал и, А.В. Шмидт (Шмидт А.В., 1925, с. 57), высказавший предположение, что памятники начала II тысячелетия н. э. в этом районе оставлены не угорским населением, а предками коми-пермяков. Одновременно А.В. Шмидт считал, что в более восточных районах — по рекам Сылве и Чусовой — находятся памятники другой археологической культуры, отличной от памятников левобережья Камы. На своеобразие археологических памятников левобережья, верхнего течения Камы начала II тысячелетия н. э. указывал А.П. Смирнов (Смирнов А.П., 1938а, с. 205–248), на основании особенностей погребального обряда и металлических украшений женского костюма выделявший