Псих - Игорь Сотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правда, уже недолго осталось и на следующей неделе он возвращается к себе на настоящую работу, которая всё-таки по сравнению с предлагаемым апологетами справедливости – самоудовлетворением, как-то, но оплачивается. Но что же будет делать дальше Геля? Ведь судя по всему, никого из кандидатов, по не странному, а закономерному стечению обстоятельств, так и не оставили для работы в телекомпании. – Размышлял, следуя по дороге в телекомпанию, не жалея себя и подставляя своё лицо ветру Илья. Ну а ветру, уже ничего не оставалось делать, как выветривать из Ильи остатки его вчерашних возлияний, которые он сам, по своей личной инициативе, употреблял, а не как любят оправдываться, зашедшие в винный погребок – оказался не в том месте, не в то время.
– Даже не знаю, каким-то меня ветром сюда занесло, – подкрепляя свои слова не только штрафной порцией алкоголя, но и ненастьем бушующей погоды, которая в случае пасмурности, тяготит их, заставляя прибегнуть к подобному способу раздумья над осенью жизни, либо же, в яркий солнечный день, осветит всю серость их жизни, в которой нет места радости, а значит давай, ещё наливай. Ну, и как итог всему – во всём ветер виноват, который и надул ему в голову такие душе трепещущие мысли.
И после всего этого, они эти наветчики, ничего не стесняясь и опять используя своё положение, подставляют свою голову ветру, который на этот раз, должен не надуть, а выдуть из них остатки вчерашних поветрий. А что толку им говорить, если им в одно ухо влетает, а из другого вылетает, правда, в случае с Ильей, не всё так безнадежно. Всё же вчерашний удар ему в ухо, не прошёл для него бесследно и сегодня с утра, Илья без удовольствия мог наблюдать в зеркало небольшую асимметрию своего лица, в котором выдающееся в размерах правое ухо, вполне можно было приписать какому-нибудь мифическому существу, типа эльфа.
Зайдя в здание телекомпании, Илья для которого хоть и мучительно было здесь появляться, но ещё больше ему не хотелось оставаться дома и он, придя сюда, решил, наконец, поставить точку своим играм в важное, имеющее к журналистике лицо. Добравшись с помощью лестницы (на лифт, пока что нет сил), до нужного этажа, Илья уже хотел было с решимостью проследовать в кабинет Кота, но судьба, зная сегодняшнюю, не слишком большую расторопность Ильи, уже позаботилась обо всём. И, расставив всех по своим местам, дала встретить Илье Кота не в кабинете, что было чуть дальше, а уже стоящего и беседующего в коридоре с тем, с кем бы ему не очень-то хотелось встречаться. Ну а что поделать, раз на всех не угодишь, да и разве всё предусмотришь, да и вообще, кто-то постоянно заявляет, что он сам хозяин своей судьбы.
Илья же, как только заметил этого собеседника, хотел было развернуться назад, для того чтобы незаметно исчезнуть, но эти случаи неожиданных встреч, никогда не проходят незамеченными для всех участников столкновений. И Илья, замеченный Котом, уже не имея право на отступление, проследовал навстречу ему и к его собеседнику, стоящему в чёрных, с надвинутыми на глаза очках, за которыми скрывался вчерашний близкий знакомец Ильи, тот самый рафинированный актёр. Для которого надо сказать, второе пришествие на его глаза Ильи, показалось не слишком смешной игрой судьбы и он, заметив Илью, даже несколько одёрнулся при виде того, что, наверное, как раз и заставило Кота повернуться в сторону лестницы, где и стоял Илья.
– Очки-то, сука, не зря надел. – Старательно, не спеша, двигаясь навстречу им, рассуждал Илья, чьё распухшее ухо, чётко улавливало все движения души своего носителя.
–Ну, как там, сильно личико подпорчено. – Вглядываясь в напрягшегося актера, следовали мысли в голове у Ильи.
–А чего переживать то, с экономит на гриме и сыграет какого-нибудь бандита. Хотя, они нынче, все характерные актеры и предпочитают сниматься только по своей имиджевой специализации, в основном в игре подонков. – Подойдя вплотную к Коту, Илья воззрился на того, чей вид позволил Илье слегка расслабиться.
А ведь Илья совсем забыл про вчерашнее происшествие, в котором, так пострадал Кот, который сейчас стоял с раздувшейся губой, которая хоть и была тщательно прикрыта пластырем, но всё же выдавала всю свою раскатость и из-за которой, можно уже было предположить появление новых ноток в выговоре слов Кота. Правда Кот, не торопился дефективно выговариваться и раскрывать свой новый талант словесности, а с нескрываемым любопытством уставился на выдающееся ухо Ильи. Илья же в свою очередь попытался расширить свой кругозор и одновременно объять стоящих перед ним Кота и актера, который в свою очередь, сквозь тёмные стекла своих очков, пытался выказать свою предельную выразительность по отношению к Илье.
А ведь Илья, подойдя к ним, можно сказать, добавил последний недостающий кирпичик в эту, возникшую благодаря ему структурную композицию, символизирующую буддистскую идею не деяния зла, отрешённости от неистинного. «Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него» – несло в мир изображение трёх обезьян. Что, наверное, можно было в полной ассоциативной степени и соотнести к этим трём представителям рода мужского, кои, вчерашним вечером, с полным соответствием с поведением обезьян, вели себя подобным образом на людях, а может и не только на них, а также на глазах кого-нибудь из рода быков и свиней. Но то, что имеет своё определенное значение в одних восточных местностях, необязательно должны таким же образом читаться в других, умеренно столичных, где имеется своя специфика понимания и взаимопонимания.
– Я не вижу зла в том, чтобы тебе обезьяна безродная, ещё разочек, хорошенько заехать. – Явно читалось в очках вместо глаз у рафинированного актёра.
– Не слышу. А? Может, повторишь свои слова, обезьяна лощёная. – Дерзость взгляда актера, не прошла незамеченной мимо Ильи.
–Не могу говорить, но я бы сказал, что я обо всём и в том числе о ваших обезьяньих мордах
