Путешествия вокруг света - Василий Головнин

Я велел было спустить шлюпки, чтоб послать промеривать, как увидел ехавшие к нам две байдары,[225] из коих на одной был промышленный, который сказал нам, что там, куда мы шли, пройти невозможно по причине множества наружных и подводных камней, а проход лежит подле Лесного острова, но что он направления и ширины его точно не знает. Мы сами пошли туда по лоту; между тем сделали несколько пушечных выстрелов для призыва кого-нибудь из гавани. Скоро к нам приехал лоцман и повел нас подле самого берега Лесного острова, который Лисянский считал столь опасным. В 5-м часу пополудни вошли мы в Павловскую гавань и стали на якорь благополучно; а на другой день утвердили шлюп канатами против самого селения, в расстоянии от берега 40 или 50 сажен.

Все, составлявшие наш экипаж, были здоровы, кроме пяти человек, имевших легкие припадки, и шлюпу не было надобности ни в каких исправлениях, а потому мне только нужно было пробыть здесь несколько дней для проверки хронометров, для описи залива и для исследования поступков служителей Российско-Американской компании в отношении к жителям, как то мне было предписано.

Для описи Чиниатского залива и Павловской гавани употребили мы пять дней при весьма благоприятной погоде и в малую воду, когда горы, все мысы и берега были хорошо видны, рифы и каменья открыты; лишь светлые облака закрывали солнце, почему нельзя было делать астрономических наблюдений. Мы вымерили расстояние между некоторыми предметами, взяли с них пеленги и промерили глубину. Но когда приступили к составлению карты, тогда я узнал, что в компанейской здешней конторе находится карта, сочиненная штурманом Васильевым, весьма искусным и прилежным человеком, который, находясь в службе Компании, жил здесь около года и имел случай и время сделать хорошую опись. Положа наши пеленги и расстояния на его карту, мы нашли совершенное сходство; промеры также сходствовали. Это избавило бы нас от труда делать новую опись, если бы мы прежде о сем знали; нам только надлежало на Васильева карту наложить наши промеры там, где у него их не было, и сделать некоторые маловажные дополнения.

Нашу опись производили штурман Никифоров, гардемарины Тобулевич и Лутковский 2-й и штурманский помощник Козьмин; сей последний составлял и карту. На оной рифы и камни, которых нет на карте Лисянского, означены красными чернилами. Из сего видно, сколь карта сего последнего должна быть пагубна для мореходцев, здесь плавающих, и тем более что на ней написано, что она составлена под особенным его надзором, следовательно, тут предполагается и особенная верность.

Между тем ежедневно являлись ко мне челобитчики как русские, так и природные жители, которые все приносили жалобы на своих правителей; некоторые из сих жалоб, вероятно, были дельные, а другие пустые и неосновательные. Чтобы лучше разведать прямое состояние здешних дел, отнесся я письменно к начальнику духовной миссии монаху Герману, по слухам, человеку умному и благочестивому, которого здесь большая часть жителей довольно выхвалить не может. Он доставил мне многие весьма важные сведения письменно и утвердил их своею рукою. Равным образом и правитель здешний[226] на запросы мои подал объяснения, довольно ясно показавшие мне все обстоятельства, сопряженные с состоянием здешнего края.

Собрав нужные мне сведения, я со многими из старших офицеров начальствующего мною шлюпа 17 июля ездил на берег и осматривал все заведения, в селении гавани Павла находящиеся, о состоянии коих мы составили бумагу и все общею подписью утвердили.

Флота капитан Ю. Ф. Лисянский в изданном им «Путешествии кругом света» весьма хорошо и довольно подробно описал здешний край. В путешествии морских наших офицеров Хвостова и Давыдова также много правды о том же предмете сказано, а по сему самому я за излишнее почитаю тем же скучать читателю.

19 июля вышли мы из гавани в так называемый северный проход, но за безветрием не могли сего числа отправиться в путь и простояли тут на якоре целые сутки. Сей проход, находящийся между берегом Кадьяка и Лесным островом, есть настоящий рейд и самый безопасный. Гавань же очень узка: большие суда с трудом могут стоять в ней покойно.

Июля 20-го в 8-м часу утра, при самых тихих, переменных ветерках, с помощью течения и буксира, пошли мы в путь; но в полдень принуждены были против Елового острова стать на якорь. Легкий ветерок от юга в час пополудни позволил нам опять сняться с якоря. К 4 часам стал он дуть свежее при весьма ясной погоде, так что мы стали править прямо на мыс Эчком[227] к порту Ново-Архангельску.

Здесь должно заметить, что на острове Кадьяк нашел я алеута, бывшего в звании переводчика с Коцебу на бриге «Рюрик» в плавании его к северу. От сего человека узнал я, что Коцебу действительно осматривал те берега, кои мне было предписано изведать, в случае, если бы в цель его путешествия не входил сей предмет. Здесь же узнал я, что главный правитель компанейских колоний в нынешнем году, по желанию государственного канцлера графа Николая Петровича Румянцева, отправил отсюда отряд, который должен сухим путем пробираться от полуострова Алякса к северу, сколько возможно будет, для описи берегов и пр. После сего мне уже ничего не оставалось делать в здешнем краю, разве только заняться мелочною подробностью, описывая разные, ничего не значащие острова, не заслуживающие того, чтоб для них употреблено было большое иждивение, которое требовалось на содержание многочисленного экипажа.

Остров Кадьяк, или Кодиак, по географическому своему положению и по сходству жителей оного с некоторыми народами северо-западного берега Америки, есть один из американских островов и самый величайший из всех, принадлежащих российскому скипетру. Он находится между северными широтами 56 ¾ и 58° и долготами западными от Гринвича 152 и 154°, имея протяжение в длину около 90, а в широту 70 миль. Кругом вблизи оного находится много небольших островов, составляющих вместе с ним как бы одну нераздельную землю; знатнейшие из них суть: Афогнак, Яврашечий, Еловый, Угак, Салтхидак, Ситхунок и Тугидок.

Кадьяк весь, так сказать, усеян горами, из коих многие весьма высоки и покрыты вечным снегом; но огнедышащих гор на нем нет. Между горами находится множество обширных долин и текут реки; внутренность острова русским не довольно известна; берега же все кругом были ими посещаемы.

Земля здесь прекрасный чернозем, покрытый везде лесами или пастбищами. Свойство земли весьма удобно к хлебопашеству, но климат сему не способствует: почти беспрестанные туманы и весьма частые дожди, бывающие по крайней мере по 2 и по 3 дня сряду каждую неделю, всегда будут препятствовать успехам земледелия. Начальник здешней миссии, монах Герман, пытался на Еловом острове сеять пшеницу и ячмень; последний годом родился изрядно, а у пшеницы зерна никогда не вызревали и для семян вовсе не годились. Даже из огородной зелени капуста растет только в лист и вилков никогда не бывает; впрочем, здесь родится в изобилии картофель, репа, редька, хрен; но вся здешняя зелень от частых дождей имеет водяной вкус. Пастбищами же Кадьяк изобилен: менее чем в 15 лет Компания, от весьма малого числа, развела до пятисот голов рогатого скота, более ста баранов, столько же свиней и несколько коз. Мясо их самое вкусное и жирное, кроме свиного, которое имеет отвратительный запах по той причине, что сих животных кормят здесь рыбою. Местоположение и тучность пастбищ позволяет иметь всякое количество скота, если бы трудность не предстояла в заготовлении для него корма на зиму, ибо жителей здесь мало, а зимы бывают продолжительны и снег лежит долго: иногда с половины декабря по исход марта; морозы простираются часто до 10° по Реомюру, и реки и озера всякую зиму замерзают.

Остров Кадьяк. Вид селения купца Шелихова

Из атласа к путешествию капитана Сарычева

Кадьякские горы покрыты лесом, и внутри острова есть, вероятно, леса, годные во всякое строение, но, по невозможности доставлять их к берегам, они бесполезны. В приморских же местах южная часть острова вовсе годного к строению леса не имеет; а в северной есть еловый, но он так слаб, что строение здесь чрез 10 лет сгнивает, чему также и сырой климат много способствует. Впрочем, на острове растут береза, ольха, тополь и некоторые другие.

Из диких растений, употребительных в пищу, почти все то же есть, что и в Камчатке. По лесам много груздей, рыжиков, шампиньонов и других грибов; ягоды также растут в большом изобилии: клюква, брусника, мамура, морошка, голубика, шикша[228] и малина; сия последняя крупна и яркого красного цвета, но водяна и вовсе ни вкуса, ни запаха малины не имеет. Сие, без сомнения, происходит от частых дождей, ибо и у нас в России, когда случается лето весьма дождливое, то как плоды, так и огородная зелень бывают водяны, невкусны и имеют слабый запах.