Торжество побежденного - Владимир Горбачев

Внезапно все погасло. Несколько секунд пространство оставалось темным, а затем в нем появилась ракета. Это был «Резерфорд». Рядом стоял человек. Его лицо непрерывно менялось — мелькнул сержант, Аттила, еще кто-то знакомый — не человек, а люди, коллективный портрет. Корабль исчез, зато рядом появились миамы. И тогда человек достал бластер… Сам момент убийства не был показан — вместо этого вновь возникли какие-то символы, окрашенные в багровые и темно-фиолетовые тона. Изображение человека с бластером и символа убийства повторилось многократно. Затем все погасло, уже окончательно. Однако кристалл не исчез — он лишь уменьшился, так что теперь он вновь видел зал и миамов. Все как бы ждали чего-то. Теперь его очередь? Но как? И что?

Он попытался представить себе Солнце, Землю, леса, в воображении возникла сосна, птица в ветвях… Не то, не то! От него ведь ждут рассказа о человечестве, они отождествляют человечество с этим маньяком и его подручными, надо исправить… Он стал думать об истории Земли — о мудрецах и праведниках, поэтах и ученых. Правда, помимо его воли в сознание лезли какие-то воины на слонах, рыцари в блестящих доспехах, кресты с распятыми… Нет, не умеет он так, как они! Но хоть что-то ведь получилось? Он разлепил сжатые в напряжении веки. Кристалл был темен, мертв. Он что, все время оставался таким? Или только сейчас погас? Может, попробовать еще раз?

В этот момент, без всяких усилий с его стороны, кристалл вновь осветился. Снова возникла ракета. Но теперь она выглядела как пустой, не заполненный ничем контур. Такой же пустотой мерцал и расположенный рядом ангар. Лишь маскировочная сетка была хорошо видна. Что они хотят — знать устройство того, что их убивает? Хорошо. Он представил флайер. Теперь он не закрыл глаза и увидел, что флайер действительно возник, видный снизу и чуть сбоку. Он подумал о кабине, и изображение послушно повернулось. Так, летим. Видите — он может лететь высоко, а может идти над самой землей, вынырнуть внезапно возле поселка, чтобы сеять смерть. А сеет смерть вот это — он вызвал изображение лазерной пушки. Страшная штука, но кремниевый панцирь вавилоида он, видимо, пробить не может. Еще есть огнемет, бластер… Бластер бьет на 100 метров, вот так. Кажется, все.

Нет, не все, ответили ему: вновь возникло пустое изображение ракеты. Хотят знать устройство? Но зачем? Ладно, пусть. Стараясь не вдаваться в подробности, он представил дюзы, грузовые и жилые отсеки, командную рубку, кают-компанию… Реактора он решил не касаться, вспомнил о ракетных шахтах, но и это воспоминание пригасил. Ну, все.

Пустой до тех пор контур корабля начал заполняться. Большей частью изображение было бледным и схематичным, но кое-где (кают-компания, жилой отсек) весьма даже красочным и детальным. Он с удивлением заметил, что мимо их внимания не прошли и его короткие воспоминания о реакторе и ракетах — они тоже присутствовали на картине. Изображение поворачивалось, то одна часть, то другая делались крупнее, словно их внимательно рассматривали. Узлы, вначале выглядевшие бесцветными и схематичными, как детский рисунок, наполнялись плотью — они что, домысливали? Или извлекали это из его сознания? В конце концов не важно. Важно другое: надо показать, что люди в корабле и на базе — разные. Он представил базу, ученых, Росса с его таблицами. Однако ни одно из этих представлений не возникло. Кристалл еще некоторое время оставался заполненным ракетой — а затем погас. Миамы задвигались — они уходили. Они не поняли его или не захотели выслушать? Зал опустел, он остался один. Он почувствовал, как бесконечно устал. Опустившись на пол, он погрузился в забытье.

VIII

Это не был сон. Лишь на краткое время он позволял себе забыться, затем тревога вновь будила его. Он видел зал, несколько раз в нем появлялись миамы, они что-то делали возле дальней стены. Ему лишь чудилось или на самом деле один из них приближался к нему и словно бы вглядывался в него, спящего?

Он пробудился внезапно, как от толчка. В зале было светло. Это было не слабое мерцание — настоящий солнечный свет проникал сквозь отверстие в стене. Когда оно появилось? Он подошел, подтянулся и выбрался наружу.

Он находился в узком ущелье. Стояло раннее утро, было пасмурно, и ему никак не удавалось определить, в какой стороне база. Но вот, гонимые ветром, облака на мгновение разошлись, и совсем рядом — казалось, можно рукой дотронуться — открылась гигантская вершина. Так вот куда они вчера пришли! «Резерфорд» и его команда должны находиться где-то неподалеку, возможно, за хребтом. А ему — ему надо туда, вниз.

Он уже собрался идти, когда заметил миамов. Группа в несколько десятков — он чуть было не определил мысленно «человек» — двигалась по противоположному склону, направляясь вверх, в сторону хребта. Тут же он заметил еще одну группу, побольше, шедшую по дну ущелья. Пока он размышлял, что это означает, из отверстия, через которое выбрался он сам, стали появляться миамы. Первые вылезшие, не обращая на него никакого внимания, двинулись вверх по ущелью, а из отверстия появлялись все новые, их было много, уже несколько сотен, наверное. «Кто бы мне сказал, что все это значит, — пробормотал он. — Они ведь идут прямиком к…» Он еще не принял решения, а глаза уже осматривали склон, выбирая наиболее удобный путь, он прикидывал, как далеко может находиться невидимый отсюда перевал.

Первые шаги дались трудно, затем он разошелся, обогнал «свою» группу и некоторое время шел один — пока не догнал еще две. Когда спустя несколько часов он достиг седловины, число замеченных им групп перевалило за тридцать — первое время он считал их, потом сбился и перестал. Он угадал — внизу лежало знакомое ущелье, в котором располагался лагерь. Сам корабль отсюда не был виден, зато на другом склоне он разглядел черную точку — локатор. Прошло всего три дня, как он посадил свой флайер где-то поблизости. Передовой отряд миамов уже достиг дна ущелья. Несомненно, обитатели планеты направлялись к кораблю. Но зачем? Неужели они собирались его штурмовать?

Словно отвечая на его вопрос, внизу блеснул луч бластера, полетели осколки скалы — как видно, не слишком полагаясь на локаторы, Карака выставлял часовых; кто-то из них заметил противника. Миамы бросились врассыпную, исчезли среди камней. Здесь они имели преимущество: окраска и малые размеры позволяли им подбираться вплотную к людям, оставаясь незамеченными.

Он поспешил вниз, огибая склон, — ему хотелось видеть все, что произойдет. Наконец он достиг места, откуда хорошо просматривалась котловина и стоящий посреди ее корабль. А еще с его наблюдательного пункта была видна вторая колонна атакующих — буро-коричневая масса быстро спускалась по кулуару на противоположном склоне, выходя в тыл сторожевому охранению. Вот она достигла дна, и тотчас там засверкали молнии, скрещиваясь с частыми вспышками бластеров. Одна, нет, две фигурки выскочили из-за валунов и бросились к кораблю. Сразу с нескольких сторон к ним протянулись слепящие нити разрядов, и люди упали.

Тогда ожил сам корабль. Из носовой части вырвался луч, по яркости превосходивший разряды миамов, — заработала лазерная пушка. По ущелью прокатился раскат грома, вверх летели обломки скал, огненная игла методично прошивала пространство между склонами, оплавленные камни и разорванные тела атакующих отмечали место шва. Что ж, на этом, видимо, все и кончится — такому оружию миамам нечего противопоставить.

Однако он ошибся. Внезапно со дна котловины, возле самого корабля, взметнулись сразу две молнии — взметнулись, чтобы сойтись на боевой рубке, откуда вырывался луч лазера. В ущелье словно выключили солнце — луч погас. Как они туда проникли — ведь склоны котловины совершенно отвесны? В любом случае на этот дерзкий выпад у корабля имелся достойный ответ, и не один. Распахнулся люк, из него, рассыпаясь веером, посыпались фигурки — немедленно уничтожить дерзких диверсантов. А из грузового люка высунулось жало огромной осы, и боевая машина, стремительно скользя на своих полуногах-полуколесах, ринулась навстречу атакующим. Ее торопливость была понятна — обходя раскаленные, оплавленные участки, новые штурмовые колонны уже двигались к кораблю.

Он внимательно следил за ходом боя и не обратил внимания на то, что вокруг потемнело. Лишь когда в воздухе повисла желтоватая пыль, он поднял голову и обнаружил, что небо покрыто мелкими облачками, из которых сеется нечто желтое. Воспоминания были слишком свежи: рука инстинктивно взметнулась к лицу, защищая органы дыхания. Удушающая пыльца? И тут же понял, что ему опасность не грозит: облако висело точно над кораблем, воздух вокруг него оставался чист. Кроме того, эти пылинки, кажется, были намного крупнее. Плавно кружась, словно снег, они медленно опускались на землю. На корабле тоже заметили новую угрозу. Лучи бластеров направились вверх, и несколько облачков, задетых ими, оплавленные, съежившиеся, свалились на землю — не скопления пара, а уязвимая живая плоть. Но остальные поднялись выше, сделавшись недоступными, и быстро скрылись из виду. Тем временем боевая машина, подойдя вплотную, уничтожила всех атакующих и теперь стояла, поводя башенкой, готовая выполнить новую задачу. Однако задач не было, враг не появлялся.