Мелодия Второго Иерусалима - Александр Пышненко

…Донна Анна никогда раньше не была замужем. Родилась в деревне, под Барселоной. Получила профессию педиатра.

С доном Валентино их познакомил общий друг. С 1974 года — они вместе. С тех пор, жили в гражданском браке, и менять, судя по всему, ничего в жизни не желали.

Они по-своему любили друг друга. Во всяком случае, они всегда предпочитали коротать все время вместе.

По характеру донна Анна была домохозяйкой. Она создавала уют в доме, поддерживая в нем тепло семейного очага. Добрая, набожная женщина, которую Оксана обожала, всей душой привязавшись к ней.

Донна Анна часто отправлялась в свою деревню, что под Барселоной, навещая там своих многочисленных племянников.

…И вот, однажды, из этой деревни, донна Анна, привезла настоящего скакуна. С этого, собственно, и разыгралась настоящая история…

Начало было положено с того, что челядь не смогла долгое время выбрать имя новому питомцу. Сделать это оказалось очень сложно. Конь был не совсем обычного окраса. До половины, — голова, роскошная грива и часть туловища, — были черные, словно вымазанные сажей, брюхо — белое, а еще: по крупу были раскиданы черные яблоки по рыжеватой масти.

Несколько дней вся челядь ломала себе мозги. Был объявлен даже небольшой конкурс для выбора имени этому необычному скакуну.

— Домино… Агнэу…

Начитанная (пишущая стихи) Оксана, предложила, чтоб его назвали не иначе, как коня Александра Великого — Буцефал!

Это было все, не то. Конь упрямо не хотел называться. Имена казались очень пресными для такого колоритного животного.

Наконец, он получил имя — Адлер. Это предложение Артуро, сына Хосе, который работал помощником садовника, всем пришлось по душе.

— Адлер, — в переводе с немецкого, — Орёл! Мы это в школе проходили! — выкрикнул смышленый мальчишка.

Адлер — был крепким на вид скакуном, с мощной, короткой шеей и сильными ногами. У него был удивительно роскошный хвост (тугой жгут черных и длинных волос).

Выяснилось, что этот конь, имея своенравный характер, прослыл очень коммуникабельным животным. О, нем заговорили все.

Адлер целыми днями бродил по ранчо без привязи и грыз в саду яблоки. Он любил подачки, и умел их выпросить.

Конь оставлял метки везде: где только мог, и как только мог. Особенно доставалось только что подстриженным газонам. Было такое ощущение, что он создан для того, чтоб везде валять кучи органических удобрений.

Оксане пришлось срочно изучать все его слабости. Адлер не выносил громкого крика, и очень боялся дыма. Учуяв дым, он начинал громко фыркать, а потом, став на дыбы, срывался вскачь от условной угрозы…

Увидев испорченный газон, Оксана тут же повышала свой голос:

— Ах, ты паразит каталонский! Коршун пёстрозадый, — не конь! Ренегат, окаянный! Совести у тебя нет! Разве мало тебе кустов возле речки? Жрал бы ты меньше? Чем тебя только этот конюх кормит? Снова навалял кучу!

Перед тем как покинуть место преступления, конь смотрел на Оксану наглыми глазами, после чего фыркал и только потом уходил по своим делам.

В саду Адлер продолжал вести себя так, как бы вели себя некоторые земляки Оксаны. Не в силах съесть все яблоки, конь начинал преднамеренно портить их внешний вид. Скоро стало невозможным отыскать целое яблоко даже днем с огнем! Для обязательного пирога, плоды приходилось резать и очищать.

Но больше всего, кажется, Адлер полюбил топтать опавшие сливы. Оксана, как могла, боролась с этим варварством, швыряя в коня шишки от карликовой ели.

Короче, Адлер, заслужил, чтоб его отправили на дальнее ранчо в Монтаньеро. Оксана, которой он не давал покоя не днем, не ночью, теперь могла вздохнуть с облегчением.

…Дон Валентино, оценив праведные труды Оксаны, осчастливил ее небольшим туром по Испании. В гида ей, он определил свою жену, донну Анну, чтоб она тоже смогла развеяться от домашнего сплина. Это был недельный тур, с обязательным посещением Мадрида и Пальма-де-Мальорка.

Перед началом поездки, в доны Анны, появилась навязчивая идея (фикс), чтоб во время этого путешествия познакомить и выдать Оксану замуж, за настоящего состоятельного испанца. Молодая украинка не противилась идущему от сердца хозяйки желания, поскольку несколько лет назад, у себя на родине, она развелась со своим мужем, и теперь была свободна, как птица вольная.

…Дефилируя по Мадриду, вырвавшиеся на свободу женщины, очутились на площади Святого Себастьяна. Несколько квадратных метров обустроенного в седую старину пространства, сразу же обволокли путниц атмосферой карнавального праздника. Вокруг было множество клумб, на которых благоухали цветы всевозможных форм и экзотических видов.

На одноименной площади властно выделялся серокаменный собор Святого Себастьяна, с острыми шпилями в готическом стиле. Серость собора и окружающих зданий не давила на психику, как этого следовало бы ожидать в такой жаркий день, а словно бы парила в воздухе. Несколько фонтанов в классическом стиле по бокам площади, освежали это воскресное утро.

Оксана находилась в состоянии легкой эйфории, от этого великолепного зрелища. Никакие мысли не давили ей на психику. Это была какая-то новая сказка, в которую она попала, словно Алиса в своем Зазеркалье…

Дона Анна отправилась покупать утреннюю газету, оставив Оксану, в ее сказке. Та, сразу же, присела на большую глинную лаву, ручки которой были в виде возлежавших львов.

Перед глазами в безоблачном небе Испании кружились голуби. Эту площадь они считали своими пажитями, азартно атакуя миниатюрных япошек с фотоаппаратами, которые по доброте душевной, отдавали им все съедобное.

Хлопотливый гид (почему-то на испанском языке), пытался безуспешно надоумить посланцев страны восходящего солнца, что так кормить этих прожорливых птиц совсем необязательно:

— Бастанте, синьоресс, парфавор! Бастанте! «Хватит синьоры, пожалуйста! Хватит!», — слышалось Оксане.

Оксана с интересом наблюдала за этой шумливой возней, едва не пропустив мимо своего внимания важный для себя момент, когда с припарковавшегося рядом с раритетного кабриолета «Берлинетта-Боксер», вышел ухоженный, набриолиненный мужчина, лет под сорок — сорок пять.

Импозантность такого напыщенного дона, должна была понравиться вкусу ее хозяйки. На левой руке: у господина блестел изысканный «Ролликс»; правую руку ему — украшал большой перстень, с крупным, изысканным камнем. Он приближался к Оксане в сопровождении еще одного крупного мужчины, довольно-таки, высокого роста, очевидно, что, его телохранителя.

Видя перед собой скучающую на лавке девушку, этот, по всех внешних отношениях, солидный дон, подошел к ней вплотную, и сразу же включил процесс очарования предмета своего вожделения:

— А донде истандо, синьорита? Эрес, но испаньолла? Делисиоса бонита! — В переводе, для Оксаны, это прозвучало, как: «Откуда взялась, сеньорита? Ты не испанка? Великолепная красавица!».

Оксана даже не успела глазом ему моргнуть, как ее левая щека оказалась в плену его костлявых