Две столицы - Лев Сокольников

— Всё терпеть! — какие могут быть возражения в столь трудные времена!? Я еду "нелегально", "зайцем" с меня за провоз в столицу взяли ниже государственных расценок! Проникся! Цени! Это были времена "всеобщей любви и альтруизма". Все сто процентов проводников ничего не знали об альтруизме и были склонны считать "альтруизм" новым ругательным словом. Оскорбительным!.

День в столице проходил в беготне по торгующим точкам, в радостях и огорчениях формата "достал — не достал". В торговых точках столицы нахальные и неутомляемые провинциалы получали от столичных жителей в свой адрес незначительные огорчения:

— Чёртовы приезжие, всё расхватали! — на что провинциалы возражали:

— Простите, мадам, а говядина со свининой в столице на асфальте произрастают? И колбаса с булками?

— Нет, каков нахал! — провинциалу от столицы чего-то иного не следовало ожидать. Возмущённые глаза — пожалуйста, сколько влезет, но дальше столичные жители не шли.

Ах, эти жители больших городов! "Мегаполисов", то есть. Что я знаю о паразитах? Первый паразит — это охотник с ружьём, или с луком и стрелами. Он ничего не выращивает, ни о чём не заботится, у него всё просто: убил живность — съел её.

И я, житель большого города, ровня охотнику: ничего не выращиваю руками, но голодной смертью не умираю. Меня кто-то кормит? Кто!?

И вот оно, счастье: загруженный "столичными" благами до предела, провинциал-мешочник влезает в вагон поезда! Предела в добывании столичных благ и удовольствий он не знает, нет для него границы! Закончилось время томления в бесконечных очередях у билетных касс с непреходящим вопросом в сознании: "достанется билет на желаемый поезд!?" Уезжали в свои провинции все: проводники уходящих поездов проявляли доброту, и она была ниже государственной.

Но вот оно, исполнение последней радости в стольном граде: меня пускают в вагон! В сознании всё же есть маленький страх "я — безбилетный, а вдруг ревизоры!?" и стыд от предстоящей проверки несуществующего билета на малое время затмевает радость от приобретённых товаров. А, в самом деле, почему я езжу в столицу за продуктами? Теряю время, нервы, деньги? Почему столица так меня унижает? Почему она требует себе достойное пропитание, а я обхожусь крохами с её стола? Почему в нашем городе иногда "выбрасывают" в торговые точки колбасу?

— Колбасу столица не приняла, качество колбасы не соответствует желудкам столичных обитателей. Столица не может кормить своих жителей таким продуктом — мысли о разнице жизни в провинции и в столицах начинали появляться после ста километров пути домой. Вот оно что! Мотаюсь я по столичным магазинам в поисках товаров — думать о разнице жития столичного обитателя и провинциала времени у меня нет. Нехорошие, крамольные мысли у меня появляются при вынужденном простое. Вывод: чтобы не появлялись нехорошие мысли, то для этого нужно всеми способами не давать мне ни минуты безделья. Так всё просто в этом мире!

До следующего набега, столица! До встречи с тобой, и тогда я исполню частицу хвалебного музыкального произведения в твою честь:

"… в городах и больших станицах

О тебе не умолкнет молва!

дорогая моя столица,

золотая моя Москва!" —

и мало кто из провинциалов, нагруженный "столичными гостинцами", продвигаясь в поезде к месту "постоянного жительства", думал о столице хорошо. И совсем ничего о "экологической чистоте продуктов", что вёз из столицы.

И каждая такая "тряпично-пищевая" поездка в "основную и главную" столицу делала провинциала "стойким и неутомимым, мужественным и выносливым". Носили, носили…

Глава 9. Железные дороги в сторону столицы и обратные.

В сторону официальной, признанной столицы по станции нашего города когда-то проходило четырнадцать поездов в сутки. Из столицы — столько же. Итого: двадцать восемь. В какую сторону "головки" рельсов от перевозимых грузов были изношены больше: от столицы — в провинции, или из провинций в столицу — такими исследованиями в годы "всеобщего дефицита" никто не занимался.

Решение вопроса о добывании "дефицита" провинциалами только в одной столице не заканчивалось. Все знали, что есть и другая столица, "северная", Ленинград, а в скобках — Санкт-Петербург. Но для меня "город на Неве" отстоял на тройном расстоянии, и лишние километры в зародыше убивали мысли о "грабительских походах".

"Северная столица" была не менее, а может и более прекрасным городом, чем официальная столица, но она была далека, как "несбыточная мечта". Всё прекрасное всегда отстоит от нас далеко.

А в Ленинграде, то есть в Петербурге, проживали друзья жены, и, доведённая до необъяснимого состояния не прекращающимися "командировками" в стольный град за дефицитом, жена с каким-то отрешённым видом сказала:

— Возможности столицы в дефиците известны. Не прокатиться ли тебе в Ленинград?

— Можно. Но это будет дороже для семейного бюджета. Дальше что потому — от волнения я так тогда и сказал:

— Дальше что потому.

— Чёрт с этим бюджетом! У нас денег не было и не будет, а в Ленинграде ты без спешки и изматывания сил сделаешь больше. Езды туда всего одна ночь, и от нас до города "имени вождя пролетарской революции" к проходящему поезду цепляли вагон. Нет тебе пересадок и вокзального томления. Удобно.

— Обувь мне посмотришь. Сгущёнки привези, ребёнка кормить нечем — ребёнок на те времена имел три года от рождения, был упитан, и от истощения умирать, вроде бы, не собирался.

— Когда прикажете отбыть?

— Чего тянуть? В пятницу и отправляйся.

На производстве выпросил три дня "в счёт отпуска", плюс два выходных — итого "пять суток счастья". Минус две ночи в дороге — всё равно получалось три дня. Три дня для поисков дефицита во второй столице отечества — это много. Если я имел богатый опыт добычи "дефицита" в основной столице за день, то что я смогу "наворотить" за три в Ленинграде!? Радовало и обнадёживало, но ни разу не появилось мысли: а всё купленное я смогу на себе унести?

— Там тебе помогут с посадкой, а тут — дом родной, тут и "стены помогут" — и после такого напутствия я тронулся в путь. Это была моя первая экспедиция в Северную Пальмиру, "культурную столицу" страны, её ДУШУ. Удивительное толкование: если Ленинград был "культурной столицей", то чем была признанная "столица нашей родины"? Её телом? С названием "бескультурная"? Так может быть? Вполне: две столицы не могут быть одинаковы!

Что может испытывать молодой мужчина от мысли, что через какие-то часы будет впервые прогуливаться по второй столице отечества? Его не убивали мысли о том, что поездка всё же имеет не "культурно-познавательное", а "шкурное" основание.

Я — человек и мне даден талант оправдать себя: "почему бы не увязать полезное с приятным? Оно, конечно, одно другому не мешает, но было бы несравненно лучше появиться в прекрасном городе не как "экспедитор-заготовитель", а в ином качестве".

Тогда то от предвкушения чего-то хорошего, интересного, нового я вошёл в необыкновенное состояние. Знающие люди назвали бы его "эйфорией", "экстазом", или "трансом" — такое моё состояние можно было назвать как угодно, но оно на меня снизошло и не хотело покидать ни на минуту! Объяснять себе состояния собственной души было некогда — это одно, а другое, важное — я не мог объяснить своё состояние по причине малых познаний. Радуешься? Ну, и радуйся! Чтобы не радоваться от первой поездки во вторую "культурную" столицу отечества, то каким нужно быть человеком? Старым и очень уставшим от жизни? Таким, которого уже ничего не радует? "Живой труп"? Что сегодня меня способно ввести в состояние той радости, коя пришла ко мне сорок лет назад, когда я в первый раз собрался с пользой прокатиться в Санкт-Петербург? Ничего! А тогда мне было тридцать лет, мною было прожито всего только половина жизни. Не преувеличиваю: Статистика говорит, что средняя длительность жизни у мужчин отечества равняется пятидесяти семи годам. К своим тридцати прожитым годам я и без статистики знал, что люди с камнями в почках и с хроническим воспалением простаты никогда не войдут в состояние восторга от поездки в Ленинград. Знал и причину: "у таких людей тело стоит на первом месте" Эх, знать бы ещё и такое: каков процент граждан отечества испытывает непреодолимую зависимость от требований тела? Сколько нас бегает по жизни в поисках удовольствий для тела? Точно до таких же граждан, но иностранного изготовления, мне нет дела.

Глава 10. "Медицинская"

Государь "Петра Лексеич", основательно "спортившись" пребыванием в Европе, удумал заложить град в устье Невы. Построить собственную "малую Европу".

Ныне трудно, почти невозможно установить истинные желания и намерения государя: то ли он закладывал град, как "форпост обороны серно-западных границ Руси от свеев", или город строил для того, чтобы быть ближе к полюбившейся Европе.