Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Детективы и Триллеры » Детектив » Одиночество волка - Владимир Югов

Одиночество волка - Владимир Югов

Читать онлайн Одиночество волка - Владимир Югов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 25
Перейти на страницу:

— Все вам можно, — плакал навзрыд, прося не отнимать собственным горбом нажитое добро. Куда там!

— Ты кулак. Ты деньги схоронил от родной власти.

Потом он уже не был дураком. Дом новый поставил, но с виду неказистый. Никто не забирал. И копил, копил.

Перед самой смертью Витька пришел с Валеркой Меховым, закадычным своим дружком. Витька страшно удивился:

— Встал?! Ух, деляга! Почему не говоришь, старый хрыч, где закопал? С учеными собаками найду!

— Хорошо бы, если бы я тебя застрелил! — спокойно ответил Сурок.

— Да я бы тебя и сам укокошил за милую душу, — пьяно отозвался Витька. — Давай, кто кого!

— Давай!

Взялись за ружья. Но Валерка Мехов был потрезвее и стал советовать Витьке: «Он убьет — старый, судить станут — помрет, а ты убьешь — сядешь за убийство. Пускай расписку напишет: мол, так и так! Виноват во всем, воспитывал плохо, прошу его не судить, ежели убьет».

— Видел, что предлагает? — спросил сын отца.

Сурок не стал спорить, написал: «Прошу этого гада не винить в случае смертного исхода по гражданской дуэли между сыном и отцом. Убьет — так надо, так его воспитал и вскормил…»

Вышли из дому.

— Ерофеич, — проблеял Валерка Мехов, — скажи напоследок где зарыл? Ну чё темнишь-то? Ведь сын он тебе, папаша! Скажи честно, где искать после твоей смерти?

— Я нажил сам. А вы — голоштанники! Ничему не научились. Только на глотку брать. Дровосеки вы и более никто!

— Ладно, — махнул рукой Витька. — Сказал, найдем — найдем.

Поселок уже спал. Пьяно покачиваясь, разошлись в разные стороны. Витька залег у крайней хаты, ближе к речке, где жинка киномеханика помои выливает. Отец окопался у катуха Вальки-молочницы, поближе к звероферме (чтобы бабы, ежели что, нашли тело).

Стрелялись по всем правилам. Ерофеич, дрожа всем телом (нахлынули из дальних лет воспоминания, былая взыграла кровь), окопался. Но и Витька не дурак. Как в армии его один придурок учил, пошел на военную хитрость: выставил свою фуражку. Отец в волнении ахнул не тогда, когда фуражка гарцевала, а когда Витька, перемещаясь из одной позиции в другую, открыл свой тощий зад. Он бахнул солью. При похоронах Витька хромал, все трогая правую ягодицу, куда угодила большая часть соли.

Уж и побесилась Валька-молочница, старательно составив акт в Москву, в Верховный суд: скотина ее могла быть расстреляна по дурости кулацкой. Она грозила и сыну, и отцу действительным расстрелом.

После семейной дуэли и помер Сурок. Своей смертью.

Пошел Витька на почту деньги снимать, чтобы старика похоронить. Встретил Вальку-молочницу, рыкнул: «Ладно, не ори! Заплачу за моральный урон! От отыщу, куда спрятал деньги, и заплачу…»

Новый прораб Волов попытался найти шарагу Кубанцева. Оказывается, пьют у Витьки. Могилу копать Витька поначалу решил сам, да куда там одному справиться! Долго торговался с Кубанцевым, сошлись на трехстах новыми.

Кубанцев как раз и шел от Витьки. Увидев Волова, сказал:

— Не такой снился, Сашок, рубль, когда мы сюда нанимались по договору. Обманул директор.

— Почему не приступаете к работе?

Засмеялся Кубанцев:

— С нас всегда, выходит, спрос. А ведь такая печальная действительность. Тушенка на первое, тушенка на второе и тушенка на третье. Об этом правильно указано в статейке товарища Квасникова. Думаешь, решен окончательно вопрос? Нет, Сашок. Не решен. Кусев какой был, такой и остался, со своим снабжением не справляется. А погода какая была, такая и осталась, — Кубанцев при этом нагло улыбался. — Климат обещали ученые изменить, а ехать сюда не хочут! Подумай, как ты издали его изменишь? И вообще… Хоронить сегодня пойдем! Какая работа?

Валеев, рабочий из бригады Кубанцева, очумело выскочил из балка поглядеть. Валька-молочница поставила ведро: она несет молоко в детсад, надо достойно проводить покойника. Валеев поскользнулся и бах по ведру. Молока как не бывало. Белой рекой полилось.

— Ах ты, вражина ты зачуханая! — Погналась за ним уже с пустым ведром. Резвая! Догнала — хряп по спине, хряп по башке непутевой. — Ах ты, недоделанный шабашник! Плати за молоко!

Валеев чухает свой горб, башку трет, бежит пуще молча, посапывая от натуги: поглядеть, как хоронят человека.

Несут гроб Ерофеича. Видишь, живут, умирают. Новый прораб Волов снимает шапку. Всю неделю — работы никакой. То именины. То снег пошел, то пасмурно, а то вот — похороны.

Витька худой, кадыкастый — идет за гробом первым. Чуть в сторонке Валерка Мехов. Далее идут дядя Коля, потом кузнец Вакула. Если бы украинское небо светило теперь над ним в это время года и в это время дня, можно было бы рассмотреть, как больны и Вакула, и дядя Коля. Иссохли старческие тела под вечными ветрами и снегопадами. Подходит их конец. Они были с покойником не дружны — по-разному жили на этой земле. И почему Квасников их уравнивал в своей статейке? Они — настоящие ветераны. А он, Сурок? Какой он ветеран?

Вася-разведчик растягивает меха баяна. Дрынь-дрынь-ды-дынь!

Руки у Васи мерзнут.

— Помирать, так с музыкой! — договорился вчера с ним Витька за червонец. — Ты, главное, пиликай!

— Дрынь-дрынь-ды-дынь!

— Играет-то как задушевно, — шепчет рядом с Воловым Маша-хозяйка. И гордо уже несет в пространство свой фундамент. Имеет, говорят, повод завлечь квартиранта этим. Толкует она про жизнь Сурка, раскрывает суть вещей кратко, но копает глубоко. Кулак, во-первых, а стукач, во-вторых. В щелку так и норовил заглянуть: какой там, у людей, метод лечения? Кто сменял шкурки за водку и спирт у ненцев, кто ловко сбыл на сторону? Хотя сам… Сам-то чё творил! И чего вот? Умер. Настрелялся, в сына палил. Теперь лежит и ни гу-гу! Какой это дурак об нем написал, что он тоже ветеран!

Кто теперь помнит, как приехал сюда Сурок? Пожалуй, лишь дядя Коля. И в страшном сне не снилось его отцу, который привез сюда Коленьку, что тут потом будет. В начале века Коленькин папочка приехал из Москвы как член комиссии — организовывать в Сибири маслобойные артели. Он был другом председателя этой комиссии Балашкина, и работал на Россию, не жалея ни пота, ни знаний. Дело спорилось. За пять лет создали они в Сибири почти триста маслоделательных артелей. По своим размерам, мощи и успехам Союз маслодеятелей вскоре занял одно из первых мест в кооперативном, как говорят, движении всего мира. Масло сибирских кооператоров завоевало лондонский рынок, рядом с прославленным датским и новозеландским маслом. Вскоре сибирское кооперативное масло стало отправляться и в Соединенные Штаты.

Отец Николеньки перед 1917 годом, когда Россия уже экспортировала масла около двух с половиной миллионов пудов, приехал по личному поручению Балашкина в эту тьмутаракань, в этот поселок, в этот Самбург. Что и говорить, Вальке-молочнице с ее худыми коровками, которых «закормил» алкоголик Ерка, ни один лектор не сказал правды: что, мол, было-то ого-го! Все лекторы обычно твердили: до революции было — караул, а при Сталине, как указывал вождь, де, без колхозов — неравенство, в колхозах равенство прав. А коль так, то и буренки при неравенстве на кладбище глядят. А после Сталина опять гоготали, как гуси, то про кукурузу, что выведет и пойдем твердым шагом вперед и выше; то, когда вообще в стойле было пусто и очередной директор, начисто разорив хозяйство, шел на повышение, отмечалось в районной газетке, как поголовно идет животноводство в гору, и по всей стране, и, несмотря на климатические суровые условия, в Сибири.

Коленька вырос, стал на ноги. В 1918 году он на местном кладбище похоронил своего незабвенного родителя. В тетрадях его он нашел такие цифры: в восемнадцатом году, то есть уже в гражданскую, имелось в Сибири более двух тысяч артелей, родились они не советской властью, а еще при царе. Шестьсот тысяч хозяйств с тремя миллионами коровок, да не таких, как ныне у Вальки-молочницы доходяг. Горевал папенька Коли, что не добились большего…

Впервые обнародовал дядя Коля эти цифры тогда, когда, пожалуй, и не следовало их обнародовать. Вызвали дядю Колю, тогда тридцатилетнего работника рыбкопа, в район и сказали четко: коль станет заниматься агитацией и пропагандой, сменит на севере работку — на лесоповале остро нуждаются в рабочей силе.

Собственно, на пять лет потом он и загремел. Откуда, думаете, потянуло его к поэзии? Были у него соседи по нарам интеллигентные, интеллектуальные люди. У них он и учился понимать, что преходяще, а что вечно. После пяти лет он вернулся в поселок и уже молчал. Да, впрочем, он и не верил, что в условиях Западной Сибири можно производить масло. Может, папенька что-то напутал?

В тридцатые годы, точно не помнит, пригнали Ерофея.

Кубанцев берет нового прораба осторожно под локоток.

— Закопают теперь, — говорит он, — без нас. Дело есть.

— На смерти ближнего сберкнижку пополняешь?

— С Витьки-то что взял? Да в гробу я видал его в белых тапочках, чтобы ему за бесплатно пахать! Ты что, не знаешь, какая у него самого книжка? А у меня, поимей в виду, две жены законные, а одну еще тоже надо кормить. Ты говори, сколько нам накапало?

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 25
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Одиночество волка - Владимир Югов торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит