Химеры в саду наслаждений - Ирина Арбенина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Увы… — вздохнула Арина, откусывая от чизбургера.
— То есть?
— Не успела!
— Может, вы хотите получить расчет, Стэплтон?
— Не хочу.
— Тогда чего вы добиваетесь?
— Справедливости.
— ?
— Вы подчеркиваете мои недоработки, критикуете слабые стороны и недооцениваете успехи. Это нечестно. Лучше бы спросили о чем-нибудь хорошем или дали мне прожевать.
— О’кей, — махнул рукой, не выдержав агрессивной контратаки, начальник. — Лучший способ защиты — нападение. Так, Снежинская?
— Так, — не стала отрицать строптивая подчиненная.
— О’кей, давайте о хорошем. О чем, например?
— О вас… — Помощница безмятежно поглощала содержимое пакета из «Макдоналдса». — Вот кто, например, тот респектабельный господин, с которым вы только что обедали в «Этуале»?
— Уже насплетничали. Позвонили?
— Допустим. Говорят, он крупный предприниматель?
Дамиан только хмыкнул:
— Можно и так сказать. И предприниматель тоже. Правда, это лишь одна из сторон его многогранной деятельности.
— Какая же именно сторона его деятельности интересовала вас?
— Как вы хорошо знаете, Стэплтон, ДТП, подобные тому, что случилось с нашей Дашей, а также с Топорковой, — хорошо налаженный бизнес. Причем бизнес конкретной преступной группировки. Там крутятся огромные деньги. Битые, намеренно подставляемые «мерсы» и «Ауди» окупаются многократно.
— Вот оно что! Так ваш сотрапезник…
— Совершенно верно. Кроме увлечения французской кулинарией и спонсирования благотворительно фонда «Помощь сирым и убогим», он еще и возглавляет эту самую преступную группировку.
— Потрясающе, — отдала начальству должное Стэплтон. — Вы хорошо пообедали, шеф!
— Вы правы. Но вот что интересно: заодно я выяснил, обедая с милым господином гурманом, что команда на сером «Мерседесе» к его дивному промыслу никакого отношения не имеет. Как я и предполагал.
— Откуда такая уверенность?
— Они нашу троицу на сером «Мерседесе» тоже засекли! Господин гурман и сам озабочен ее появлением.
— Конкуренты?
— В том-то и дело, что нет. Не конкуренты! Ладно бы конкуренты… Но троица занимается непонятно чем. Как сказал мой сотрапезник, она того и гляди изгадит бизнес. В городе уже поползли нехорошие слухи: мол, люди после ДТП исчезают. Гурман говорит: «Они распугают нам овец. Все начнут с перепугу вызывать ГАИ».
— Страшная перспектива… И что же?
— Люди господина гурмана предприняли серьезные усилия, разыскивая эту троицу. Но даже им не удалось выйти на обладателей таинственного серого «Мерседеса».
— Неужели ничего?
— Нет, кое-что им все же удалось узнать…
— Что же?
— Информация, полученная мной, такова. Громила с южным выговором, тот, что звонил Карсавину и, по всей видимости, участвовал в обоих инцидентах, и с Дашей, и с Топорковой, входит в устойчивую группу, в так называемую «боевую тройку». А она представляет собой остатки разгромленной в междоусобных криминальных боях знаменитой курганской группировки. Одной из самых жестоких. Той, что всем дорогу перешла. Самой отмороженной.
— Слышали, знаем.
— Эти трое — не новички…
— Да уж надо полагать!
— Не какие-то дилетанты, только что, от нищеты и алчности, схватившиеся за ножи и пистолеты. У этих ребят опыт работы по жесткой схеме хорошо организованной группы. У них дисциплина, чутье, навыки. Они профессионально уходят. Конспирация, съемные квартиры, связь — все отработано. Но что особенно для нас важно…
— Что?
— Они никогда не действуют самостоятельно.
— Вот как?
— Они всегда лишь выполняют задания. Сами они ничего не планируют — мало фантазии.
— На кого же они работают сейчас?
— Если б знать…
* * *Нет большей радости, чем заниматься любимым делом, за которое к тому же платят хорошие деньги. Этим зимним садом дизайнер Вольф Бреннер занимался со всем юношеским пылом творческой души и мудростью накопленного опыта.
Шаг за шагом он выстраивал в своем искусственном саду характерные для естественного ландшафта этажи. Сначала верхний этаж, где доминировали растения с пышной кроной. Здесь у Вольфа преобладали перистые пальмы в белоснежных керамических сосудах. Садовник намеренно выбрал растения со светло-зеленой, а не с темно-зеленой листвой. Такой фон позволял Бреннеру ярче, точнее расставить акценты в музыке сада.
Средний этаж образовали пышные многометровые побеги клеродендрума — лазящего кустарника, усыпанного красными звездами цветов. Здесь же были нежная экзотическая цезальпиния с красными длинными тычинками и каллиандра с воздушными, свисающими вниз яркими кистями.
Нижний этаж составляли растения стелющиеся.
Бразильскую эритринию, длинные багряные гроздья которой всегда цвели у Бреннера изумительно долго, до глубокой осени, Вольф поставил на самое видное место, чтобы можно было полнее насладиться зрелищем великолепных красных цветков.
Бугенвиллеи, чьи верхушечные листья бывают оранжевыми, розовыми, белыми и фиолетовыми, были представлены в саду Бреннера во всем цветовом разнообразии. Хотя предпочтение было отдано все-таки любимому самим Вольфом, выведенному специально для зимних садов сорту «Ямайка». Родиной ослепительно цветущей белоснежной «Ямайки» были тропики.
Когда солнце на улице пекло сильнее, разогревая стеклянное покрытие оранжереи, розмарин, лаванда и цитрусовые, эфирные масла из листьев которых высвобождаются при сильном нагреве, насыщали воздух густым и терпким ароматом. Разумеется, Вольф, как хороший профессионал, специально позаботился о наличии сочетания ароматов.
Очень удачно, на взгляд садовника, гамму запахов дополняли восковые, белые и кремовые, цветки плюмерии. Они источали аромат тропиков.
Особую, тоже тропическую, ноту в рай Бреннера, несомненно, внесла бы кокосовая пальма, растение на редкость прихотливое — круглый год ей нужно тепло, а зимой еще и специальное освещение. Пока пальмы в саду не было, однако Бреннер уже сделал на нее заказ, поскольку крупные растения достать не так уж легко, даже несмотря на их очень высокую цену. А нынче спрос на кокосовые пальмы в этой стране велик как никогда.
ГЛАВА 9
— Ну, побывала я в вашем, как его, Главметео… — проворчала, вернувшись в родной офис, Арина Снежинская.
— Главметеоцентре? — услужливо подсказал Филонов.
— Точно! Разузнала, что смогла.
— Неужели, Арина? Как это вы наконец снизошли до выполнения своих непосредственных служебных обязанностей? — удивленно произнес Филонов.
— Не острите!
— Не буду. Ну, так что там интересного?
— Топоркова недавно развелась.
— Эка невидаль!
— Одна ее сослуживица сказала мне, что после недавнего развода Белла Борисовна Топоркова очень разочаровалась в жизни.
— Да ну?
— Перед отъездом — у Топорковой был на руках билет до Цюриха — она якобы сказала даже, что не хочется оттуда возвращаться.
— Интересно, сколько еще людей могли бы сделать такое признание?
— Я имею в виду другое: точно ли Топоркова вообще отправилась на встречу с вымогателями? Ясно-то пока только то, что она не вернулась.
— И?
— Ну, может, все выглядело как-то так: разочарованно озирая сияющие снежные вершины, съела наша дамочка пару упаковок снотворного и запила их чашкой чая?
— Такова ваша версия?
— Да.
— Она любила шоколад, а не снотворное, — перебил Арину детектив. — У всех, видите ли, разные способы возвращать себя в состояние равновесия после стресса. У Топорковой это были шоколадные конфеты в швейцарских кондитерских.
— Хороший способ. Мне бы такой! — вздохнула Арина.
— Как видите, я тоже кое-что выяснил, — продолжал Дамиан. — К тому же Топоркова не улетела в Цюрих. Она вообще никуда не улетела. Посему оставим в стороне тему разочарований и суицида. Лучше скажите, есть что-то, за что можно было бы ее убить? Или, по крайней мере, похитить?
— Что за вопрос! Сколько случаев, когда старушку и за двадцать копеек…
— Серьезный мотив. Муж?
— Увы. Даже близко ничего серьезного нет. Добропорядочная, скучная дама. Муж, хоть и сбежал, приличный человек.
— Вот как? Однако, «Пежо Мистраль», Швейцария. Откуда у Топорковой деньги? Муж?
— Да что вы заладили: муж, муж… Толку-то от них, от мужей! Одни мифы… И вообще, что касается курортов, то Белла Борисовна признавалась своей знакомой, что привыкла жить там скромно.
— То есть? Скромно — это как?
— Апартаменты, а не отель, сама готовила. Да и курорт она выбирала не первоклассный.
— Да ладно! Зажарить на ужин бараньи ребрышки в апартаментах на швейцарском курорте — в Москве три пенсионера неделю будут питаться на эти деньги. Сказать: «Я привыкла жить скромно на швейцарском курорте» — все равно что сказать: «Я приобретаю только скромные бриллианты». Стэплтон, надо выяснить источник этой ее «скромности».