Театр китового уса - Джоанна Куинн

– Как пожелаешь.

Время от времени доктор Ратледж заходил осмотреть ее растущий живот. Он посоветовал ей начать курить, уверяя, что женщины в положении склонны к истерии.

– Мозг лишен питательных веществ. Попробуйте парочку каждый день после еды, и все с вами будет в порядке.

Сигареты (предоставленные Джаспером) в серебряном портсигаре с гравировкой в виде ее инициалов (предоставленном Уиллоуби) были омерзительны, но она терпела. Ей почти нравилось, как от них кружилась голова. Она представляла себя со стильным мундштуком на вечеринке в Белгравии. Ей больше не нравилось смотреть на свое тело. Она предпочитала ту версию себя, для которой заказывала одежду: светская хозяйка с талией в двадцать один дюйм.

Глубоко в ее животе росло чуждое создание. Она изо всех сил игнорировала его, но ее мучили жара и усталость, превращая в раздувшийся сосуд. По ночам, даже с широко раскрытыми окнами, она вертелась в собственном поту. Ее тело создавало жар, как плавильная печь. Каждое утро она просыпалась без сил, с кислым металлическим привкусом во рту, будто всю ночь сосала монеты.

Конечно, они и не подумали рассказать Кристабель. Такая мысль даже не пришла им в головы. Она осталась вне их сознания, как и большинство вопросов, касающихся Кристабель. Подобные мысли не имели большой ценности. И, как часто бывает, подобные позабытые вопросы были подняты слугами.

Однажды вечером Моди Киткат заглянула в чердачную спальню Кристабель и сказала:

– У тебя будет братик или сестричка, тебе рассказали?

Кристабель подняла глаза с кровати, где коллекция камешков с лицами выстраивала себе дом под ее подушкой, чтобы защититься от разорительных атак открытки с собакой по имени Собака.

– Тот самый братик?

– Возможно.

Камушки с лицами высыпали из-под подушечного убежища со смесью радости и облегчения, и открытка с собакой по имени Собака была опрокинута, как великая стена.

Моди посмотрела на это своим удивительно неподвижным взглядом и продолжила:

– Бетти говорит, если это не мальчик, они продолжат стараться, пока не получится.

– А где братик живет сейчас? – спросила Кристабель.

– В животе миссис Сигрейв. Она поэтому так растолстела.

Кристабель потянулась под кровать, чтобы из своей горстки палок достать несколько для маленького праздничного костра. Она осторожно прислонила палки друг к другу, а затем сказала:

– Я не жила в ее животе.

– Не жила.

– Я жила здесь. В этом месте. Это мое место.

– Точно.

– Братик тоже будет здесь жить. Со мной. Я буду за ним присматривать. – Она посмотрела на Моди, и та кивнула, а затем ушла по чердачному коридору.

Кристабель положила открытку с собакой по имени Собака на костер и выложила камешки с лицами вокруг. Сегодня будет большой праздничный ужин. Открытку с собакой по имени Собака зажарят с красным яблоком во рту. Будет свежий снег. И тарталетки с джемом. Всем дадут добавки. И никто не пойдет спать.

Под кроватями

Под кроватью Кристабель

Перья, палки, овечья шерсть, череп чайки, высохший комочек клея, одна большая клешня лобстера.

Три улитки в банке.

Окопная зажигалка.

Деревянный меч.

Игрушечный аэроплан.

Изображения солдат, иногда с собаками, верблюдами или медведями, с подписями: «ДЕРЖИТЕСЬ РАДИ АНГЛИИ», «БРАТЬЯ, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ», «ВЕРНЫЕ ДРУЗЬЯ» и «ИХ ВЫКОРМИЛА МЕДВЕДИЦА».

Списки имен, некоторые из которых вычеркнуты.

Одна ириска, полусъеденная и снова завернутая в обертку.

Под кроватью Моди

Четыре письма Уиллоуби для Кристабель.

Старый кусочек мыла, найденный в гостевой комнате.

Книга об охоте на диких зверей Африки, взятая из кабинета.

Карманный нож.

Кусочки мела, найденные на Хребте.

Доска, на которой учатся писать буквы.

Дневник.

Карандаш.

Под кроватью Розалинды

Обувные коробки со следующим содержимым:

Приглашения и танцевальные карточки с приемов, проходивших в июне и июле 1914-го.

Салфетка, взятая в кафе «Рояль», Лондон, в ранние часы 17 июля 1914-го.

Шесть билетов в театр.

Два билета в кино.

Венок из ромашек, высушенный.

Тридцать семь иллюстраций свадебных нарядов, вырезанных из журналов между 1913-м и 1918-м.

Сто пятьдесят две вырезки из журналов с изображениями различных предметов, в том числе: граммофонов «Виктрола», кремов от морщин с черепашьим жиром, иллюстраций правильного этикета за ужином, орнаментов индейцев сиу, электрических ламп для чтения, молотков для игры в крокет, турецких сигарет, камфарных кремов для похудения, дорогих чулок, чайных чашек «Королевского Вустера» и бодрящих тоников для восстановления естественной живости тела и разума после большого напряжения.

Статья, озаглавленная: «Какой брак оказывается лучшим?», вырезанная из «Еженедельного журнала для женщин» за февраль 1919-го, где подчеркнуты следующие строки:

Он страшится современных девушек с мнением и маслом для губ. Он хочет жену с одной-двумя мыслями в голове и дом.

Любимой женщине нет нужды в амбициях.

Мужчина может вести себя достойно – но женщина должна!

Без страстной любви.

Магнетическая искра.

Фотографии, вырезанные из разных женских журналов, с подписями:

Волна прогресса, что оставляет женщину с правом голоса в руке, но едва той одеждой, что у нее на плечах, должна отхлынуть и вернуть ее к женственности.

Бесплатная вкладная иллюстрация Флоренс Ла Бади, незатухающей звезды кинокорпорации «Танхаузер»

На парижские модные парады в гигантском аэроплане из Кройдона!

Статьи под заголовками:

«Новейшие способы обогреть дом»

«Ноша любящей жены»

«Истории из жизни: На распутье!»

Объявление: Корсет для материнства: все новейшие модели, дарующие владелице Вполне Обычный Облик – физический, как и душевный комфорт. Простежка, отделка лентой, боковая утяжка позволяет регулировать размер.

Спящая женщина

Август 1920

Одним летним вечером Уиллоуби говорит:

– Раньше это была комната моей матери. Тогда она выглядела совсем по-другому.

– Вот как? – Розалинда поднимает глаза от образцов ткани. Седьмой месяц беременности. Она лежит в постели в цветастой ночной рубашке и постельном жакете.

Длинное тело Уиллоуби раскинулось на хрупком стуле возле ее туалетного столика. Бетти в ванной комнате, чистит новую раковину. На полу стоит подарочная коробка с наполовину снятой крышкой, что-то шелковое и бледно-зеленое выглядывает из одного угла.

– Мама предпочитала траурный стиль интерьера, – говорит он. – Закрытые от заразы окна. Закрытые шторы, чтобы защитить мебель. Я вынужден был сидеть возле ее постели в сумерках, пока она читала Библию.

– Моя мать считает допустимыми книгами только Библию и пособия по этикету, – отвечает Розалинда. – По ее мнению, женщине не подобает чтение. Она говорила мне, что я не должна пристраститься к литературе.

– Вам нравятся журналы, – говорит Уиллоуби, оглаживая усы.

– Картинки мне нравятся больше статей.

– Мне тоже.

– Я, конечно, благодарна матери, – говорит Розалинда после паузы.

– А я нет. Я рядом с ней дышать не мог.