Газета День Литературы # 153 (2009 5) - Газета День Литературы

Да и я убрал рубаху

Для бузы в сундук.

Вместо – махом побивахом –

Выкурим чубук.

Не забудем мать родную

Русских городов!

Речь славянскую раздую,

Чтобы грела кровь.

Чтоб летела в город вечный

Сквозь метель и дым.

Тем Чумацким шляхом млечным

В наш Иерусалим.

Я каЧу по государству

Трутся о мою машину

То путаны, то бомжи.

Выхожу из магазина,

Как из трапезной мужи.

Я качу по государству,

Не желая в гараже

Больше подвергаться пьянству…

Я ищу простор душе.

Ветер дует из Парижа

Через Киев на Москву.

Крым болтается, как грыжа.

И вгоняет Русь в тоску.

Не шурши моя резина.

Не скрипи моё перо.

Не бузи, жена Ирина,

Это руль, а не весло.

Подпирают государство

Украина и Кавказ.

Наше сказочное братство

Выставляя на показ.

За Урал врагов заманим

И в болота заведём.

С неба лампочку достанем,

О калган свой разобьём.

МАРТ

Вытаяли свалки,

И собачий воск.

Раскричались галки,

Разогрелся мозг.

В небе бог пылает

Солнечным огнём.

Пёс на бога лает,

Разбудил весь дом.

Зря купил собаку,

Глупую, как Лир.

Лает пусть, однако,

Чтоб проснулся мир.

***

Тираны, люди и ослы

Не видят Божий Лик.

Как наконечник от стрелы

Царапнул душу МИГ.

И капля крови на поля

Упала, а за ней

Пронёсся эскадрон, пыля

На потный круп коней.

Как призраки мелькнут цветы

И рощи пролетят.

А женщины откроют рты

И жизнь всю простоят.

Пока один не видит свет,

Другой не видит тьму –

Бессмертен на земле поэт

И Бог не льстит ему.

Поздравляем давнего друга и автора нашей газеты Игоря Тюленева с 55-летием!

Доброго здравия, творческого задора и поэтических находок!

Юрий КУБЛАНОВСКИЙ ХРОНОМЕТР

ЗВЕЗДА

Прости сию похвальбу: отважный,

гляжу без оптики я всерьёз

на распахнувшийся космос, влажный

от раскалённых несметных звёзд.

Ведь есть одна среди них, с которой

не надо света – признал поэт.

Свою Сальери назвал Изорой.

А имя нашей – не знаем, нет.

Конечно, тут разговор отдельный,

есть тайнозрители-доки, но

один волчара, другой похмельный,

а встретить третьего не дано.

Но чем отчётливее старею

иль задыхаюсь на пять минут,

тем несомненнее и скорее

узнаю, как же её зовут.

***

Мы смолоду были с тобой самородки,

но вот оказались на дне –

твоей нерасчётливо скорой походки

отчасти, считай, по вине.

Ведь помнишь, как бодро шагая вначале,

ты вдруг задохнулась в пути:

– Россию, которую мы потеряли,

уже никогда не найти.

Я был только автор ненужных нетленок.

Ты – русая птица ночей.

Зачем же тогда в либеральный застенок

таскали выпытывать: чей?

Когда, прокурорствуя, Пемзер в колонках

мне на спину вешал туза,

возилась со мной ты, что с малым ребёнком,

рукой прикрывала глаза.

...Два лебедя здешних куда-то уплыли,

лишь домик понтонный стоит.

Запутаны кроны плакучие были,

как старые сети, ракит.

Да разве нет хлипкой надежды на чудо,

на новый лимит бытия?

И у новодевичих башен – "Откуда

ты знаешь?" – упорствовал я.

Хранится у Грозного в библиотеке,

которую всё не найдут,

прижизненное руководство Сенеки,

как с жизнью прощаться должны человеки

и Хроники будущих смут.

СТАЛКЕР

1

Жасминоносная ночь, короче,

открытый космос с гудками, лаем.

А что ему-то всех одиноче,

так это даже не обсуждаем.

Лишь соглашаясь на участь птичью,

тем платим пени его величью.

Как сталкер, выведший из промзоны

двух неврастеников худощавых,

я знаю жизненные законы

в их соответствиях не слащавых –

неукоснительного старенья

и милосердного разуменья.

…И в прежнем, можно сказать, эоне

с четырёхпалым пеньком на троне,

и ввечеру, когда дальний гром лишь

и уцелел от потопа, помнишь? –

соблазн и скрепа моей надежды

весь шорох-ворох твоей одежды

из грубоватого хлопка цвета

поблёкших трав на излёте лета.

2

Неторопливый хронометр с боем

над вечным, можно сказать, покоем.

Без спешки принятое решенье

не звать на помощь – когда крушенье.

Ориентируясь на белёный

маяк и привкус во рту солёный,

за мысом с впалым его откосом

мы станем чайкой и альбатросом.

Друг друга криками повторяя,

выравниваясь и опять ныряя –

так каждый в Царствие Божье внидет.

Вот что во сне, очевидно, видит

раб, из которого вьют верёвки,

иль сталкер после командировки.

…И хоть финальной задумки кроме

жизнь состоялась в своём объёме,

отхлёбывая понемногу виски,

я продолжаю свои записки –

навстречу новому мезозою

под галактической бирюзою.

3

Товарняков заоконный скрежет.

Прижавшись к наволочке несвежей,

будто пацан беспризорный – к лону,

он спит и видит родную зону.

Когда напорист, когда опаслив,

он был там разом и зол, и счастлив,

кричал как чибис и ждал ответа

в сухой траве на излёте лета.

Не отличая ответ от эха,

он ждал отдачи, а не успеха

и где-то там, где репей в бурьяне,

и в станционном порой шалмане.

…Спи, сталкер! Что тебе нынче слава,

она диагноз, а не забава.