Рай земной - Ширл Хенке

Бернардо нервно перебирал бумаги на столе.

– Почему вы так рискуете? Вы женились на дочери Торреса и получили хорошее приданое. Как новые христиане, пользующиеся огромным влиянием при дворе, семья вашей жены могла бы остаться в стороне от упреков в приверженности иудаизму.

Лоренцо прищурил глаза и покрутил обутой в башмак ногой, раздавив каблуком таракана, имевшего несчастье оказаться у него на пути.

Вы имеете представление, каким богатством обладает род Торресов, помимо доли, выделенной моей маленькой Анне? Старый Бенджамин, мой почтенный тесть, нажил богатство, служа придворным лекарем. А самый большой флот, который бороздит Средиземное море, принадлежит его старшему сыну и его жене, старой христианке из Барселоны. Но здесь дело не только в деньгах, напряженно добавил он. – Моя семья устроила эту ужасную свадьбу – женила меня на этой недоразвитой тощей еврейке, которая бегает за мной, как проклятая собачонка. Верность! У нее невообразимая наглость – приходить и распускать сопли, призывая меня к верности. Она даже ожидала, что я стану спать с ней, когда она растолстела, а фигура ее стала безобразной из-за беременности! – Он передернулся, вспомнив наполненные слезами голубые глаза Анны и ее выпирающий живот – он тогда отправлял ее в свое деревенское поместье. О Боже, как бы он хотел навсегда вычеркнуть ее из жизни! Ее и всю эту проклятую удачливую семейку. – Счастье. Проклятое еврейское счастье – вот чем владеют Торресы. И даже этот щенок, выскочка, их младший сын, был отмечен королем за доблесть во время войны. В то время как я, представитель самого именитого рода Медина-Сидония, вынужден подбирать крошки с еврейского стола! Но это счастье переменится. Я увижу, как они все будут ползать на коленях! Отправьте своих шпионов на дело и доложите мне обо всем в течение двух недель.

Бернардо кивнул с несчастным видом, испугавшись приступа хандры этого неуравновешенного и коварного придворного. $Гусман вышел из комнаты, захлопнув за собой дубовую дверь. Старик наблюдал из окна, как Лоренцо выхватил поводья ожидавшей его лошади из рук грума и взгромоздился в седло. Дико рванув поводья, он вонзил шпоры в бока перепуганного мерина и поскакал, не оглянувшись назад. Вальдес решил, что будет очень осторожно держаться с Лоренцо Гусманом.

ГЛАВА 3

Севилья, апрель 1492 года

Магдалена ехала западнее, по извилистым узким улочкам Севильи, удерживая свою белую кобылку подальше от садов Алказара и направляя ее в сторону реки Гвадалквивир. В прохладном, пьянящем утреннем ветерке витали ароматы цветущих апельсиновых деревьев и розовых кустов. Купцы и торговцы подталкивали друг друга: в столь ранний час здесь редко можно было увидеть красиво одетую молодую женщину из знатной семьи. Мятежный дух Магдалены требовал открытого пространства, где она могла свободно пустить лошадь вскачь, оставив грума и свою старшую сестру Марию далеко позади. И как только она увидела на берегу реки Золотую башню, непрерывный поток скрипучих тележек, нагруженных оливками, гранатами и только что заколотыми свиньями, предназначенными на продажу, стал редеть, уступая место длинной светлой полоске дороги. Чисто промытые дождем булыжники, как золотые, сверкали в лучах утреннего солнца.

– Я хочу подъехать к церкви святого Стефана, что возле реки, – крикнула она Марии, пытаясь умиротворить сестру, преисполненную сознания собственной важности, как это приличествует матроне.

Магдалена пустила Блоссом в галоп, низко пригнувшись к ее шее, искусно лавируя между тяжелыми телегами с деревянными колесами, запряженными буйволами, – прекрасная фея, порхающая среди смертных. Ее план мог оказаться под угрозой от возражений сестры. Она целую неделю ездила мимо элегантного дворца Торресов, наблюдая за Диего и его семьей в кафедральном соборе по воскресным дням, прогуливалась по базару, чтобы купить себе одежду и безделушки, которые ей были вовсе не нужны.

Ее мать проявляла благочестие, по три раза в неделю посещая мессы, а отец наблюдал за тем, как дочь транжирит деньги. Магдалена до сих пор не натолкнулась на Диего. Она видела в церкви его мать и как-то раз отца, выходившего из дома, чтобы навестить больного, но их сын, казалось, жил затворником, а может, его не было в Севилье.

От матери, находившейся при дворе в Гранаде, она узнала, что Диего оставил армию короля Фердинанда после того, как город был взят. Куда он уехал? Наверняка не в изгнание вместе со своим еврейским дядюшкой. История о наиболее честном и доверенном советнике короля, который при таинственных обстоятельствах покинул Севилью, пересказывалась не одну неделю. Кто-то говорил, что Исааку Торресу была поручена секретная миссия у шурина его величества, португальского короля Хуана Второго. Другие говорили, что он забрал все свое огромное состояние и отправился на юг Франции, подкупив короля, чтобы тот позволил ему переправить золото за границу, несмотря на законы, запрещавшие это. Скача на лошади, Магдалена раздраженно нахмурила брови, моля Бога, чтобы Диего не уехал вместе с Исааком.

Магдалена лестью выманила значительные суммы у своего скупого отца, чтобы истратить деньги на платья и драгоценности, в тайной надежде произвести впечатление на известного солдата, выросшего при дворе. Конечно, родители вынашивали другие планы насчет нее, иные, чем выдать ее замуж в семью новых христиан. При этом их богатство значения не имело. С тех пор как в прошлом месяце обнародовали эдикт об изгнании, всем евреям до конца июля необходимо было оставить свою собственность и покинуть королевства Кастилию и Арагон. Это касалось каждого, в ком была еврейская кровь, и особенно новообращенных христиан, таких, как род Торресов, у которых близкие родственники оставались приверженцами старой веры. Нет, семейство Вальдесов желало бы, чтобы их младшая дочь вышла замуж более безопасно, за кого-нибудь, кто обладал бы политической властью. Поэтому дон Бернардо позволил дочери сделать экстравагантный новый гардероб, готовя ее к дебюту при дворе королевы Изабеллы.

– Я выйду замуж за того, кого выберу, упрямо твердила девушка, затаив дыхание и еще раз прокручивая в мозгу свой план.

Конечно, план этот сработал бы только в том случае, если бы Диего был в Севилье, а не где-то за границей с Исааком Торресом. С бравадой избалованной шестнадцатилетней девушки она отбросила эту идею, решив, что не стоит над ней ломать голову.

Отец Диего был личным лекарем короля, прославленным целителем. Знакомство с ним установит первую связь между нею и его сыном. Несколько дней подряд она обдумывала этот план, решив простудиться, но потом сообразила, что такая уловка будет легко выявлена и осуждена Бенджамином Торресом. И вот теперь она больше недели наблюдала, как он каждое утро на рассвете выходит из дома, чтобы посетить больных в разных частях города.