Закон вселенской подлости - Елена Логунова

– Берем! – повысив голос, чтобы прекратить прения не по существу вопроса, сказала я. – Размерчик как раз наш.

– Вот только у нашего кактуса иголки желтые были, а у этого белые, – отметила подруга-художница деталь, которую я упустила. – Боюсь, Гавросич заметит разницу и что-то заподозрит.

– Скажите, Владимир, а можно сделать так, чтобы иголки кактуса стали желтыми, а не белыми? – спросила я хозяина квартиры.

– Легко, – кивнул тот. – Добавите в грунт в горшке пищевой краситель, и через пару месяцев и иголки, и сам кактус примут нужный колер, хоть желтый, хоть синий.

– А побыстрее нельзя?

– А побыстрее только кошки родятся.

Владимир прошествовал по проходу между рядами горшечных растений в оранжерее, которой стала обычная лоджия, в дальний угол и обернулся к нам, держа в руке раритетный деревенский ухват:

– Коробку подставляйте!

– Вот какой инструмент был нам нужен, а вы – лопата, лопата! – проворно подавая под погрузку тару, которую мы принесли с собой, восхитился налаженным бытом опытного кактусовода Эдик.

Вместе с горшком Чучундра Вторая в коробку не влезла – верхнее полушарие осталось на виду.

– Мы не можем нести ее в таком виде! – зашептала мне Юля. – Во дворе баба Вера сидит, она увидит кактус и обязательно что-нибудь скажет Гавросичу.

– Извините, а у вас не найдется какой-нибудь тряпочки, чтобы прикрыть растение? – спросила я хозяина.

– А зачем?

– Ну, что же вы, Владимир! – первым нашелся с ответом Эдик, явно самый сообразительный из нас. – Опытный заводчик элитных зеленых друзей – а таких банальных вещей не знаете! Есть же старое правило: растение, если оно не подарено и не украдено, а куплено за деньги, целый месяц никому показывать нельзя, примета дурная!

Дарить нам кактус Владимир не захотел, предпочел выдать бонусом тряпочку. Старый холщовый мешок вполне сгодился.

В троллейбусе Эдик и Чучундра Вторая в парандже ехали на одном сиденье, а мы с Юлей устроились напротив и провели экспресс-совещание.

– Что с иголками-то будем делать? – спросила подружка.

– Красить, конечно, что же еще.

– А как?

Я посмотрела на нее с осуждением:

– Ты не знаешь? Кто у нас художник?

– Я, как художник, могу предложить варианты, – Юля прикрыла глаза, явно воображая себе вариативный макияж Чучундры. – Во-первых, можно взять нестойкую водорастворимую краску. Тогда при поливе она постепенно, где-то за пару месяцев, смоется, и Гавросич будет думать, что иголки побелели по каким-то естественным причинам. А можно использовать акриловую краску, она будет держаться вечно… Вот только век Чучундры Второй это может здорово сократить. Я, знаешь, много знаю об акриловых красках, но как они сказываются на самочувствии кактусов, даже не представляю. – Юля перевела дыхание и продолжила вдохновенную речь: – Хотя, если на продолжительность жизни этого кактуса нам наплевать, я бы использовала лак по дереву. С ним, конечно, придется повозиться, наносить его нужно несколько раз, зато потом колючки и золотистые будут, и блестящие, как полированные косточки. Как художник и эстет, я за лак.

– А как человек и пароход?

– За что попроще и побезвреднее. Заметь, масляную краску я даже не предлагаю, она будет так вонять, как здоровые кактусы не пахнут даже в худшие периоды своей жизни.

– А нестойкая водорастворимая будет вонять?

– Вонять не будет. Попахнет немножко – и все. И высохнет за пару часиков.

Я посмотрела на часы:

– Как раз пара часиков у нас и будет. А эта самая краска у тебя найдется?

– Я думаю, акварелька сгодится, – решила художница. – У меня есть превосходные акварельные краски на меду, их даже есть можно.

– Отлично! – Я обрадовалась. – Значит, окрашивание Чучундре не повредит.

Меня бы очень угнетала мысль о том, что по моей вине страдает и гибнет еще один редкий кактус.

В поликлинику Егорыч даже не сунулся бы – все равно без медицинского полиса и паспорта погонят взашей, а вот в травмпункте доктора привыкли к экстренным обращениям и принимали даже самых странных пациентов.

Егорыч очень надеялся, что выглядит не хуже других, да так оно и было. Тетка-огородница в растянутой майке и розовых подштанниках, прихромавшая к айболиту, опираясь на тяпку, прямо со своей делянки, смотрелась форменной бродяжкой, а парень с электрической лампочкой во рту вообще производил впечатление слабоумного от рождения.

Электрифицированного идиота тетка и Егорыч, переглянувшись, пропустили первым. Не дай бог, раздавит во рту свою лампочку, нажрется стекла, помрет ведь, не приведи боже…

Сам Егорыч пошел вторым. Рука у него жутко болела и выглядела пугающе – опухшая, красная, вся в багровых царапинах и дырках от уколов. Не рука, а клешня вареного рака-гиганта.

– Кто это вас так? – опасливо поинтересовалась тетка в подштанниках. – Кошка бешеная или, может, еж?

– Я вообще-то не понял, – признался Егорыч. – И, покосившись на забытую кем-то газету, добавил: – Может, вообще змея. Ядовитая, зараза!

Газета из разряда «желтых» пестрела тематическими заголовками: «Городские голуби смертельно опасны», «Рыбаки выловили в пруду карася-монстра» и «Грибника укусил уж-мутант».

Тетка, явно уже успевшая пролистать ту газетку, почтительно охнула и пропустила неведомо кем укушенного вперед.

– Это, батенька, никакая не змея и даже не ежик! – обработав раны потерпевшего и вытянув из них два обломка желтых иголок, охотно объяснил хирург. – Это, представьте себе, кактус!

– Какой кактус? Откуда у нас кактус? – не поверил Егорыч – вынужденный знаток типичной городской растительности.

– Уж не знаю, но факт остается фактом: вы у меня сегодня уже второй пациент с уколами иголками кактуса, – жизнерадостно сообщил хирург. – Утром уже приводили одного такого, так сказать, маленького человека, только у него нога была травмирована. Он, что удивительно, тоже не знал, что поранился кактусом, а я, признаться, не сразу понял, какие такие шипы извлекаю, пришлось даже справочную литературу полистать. В нашей местности, знаете ли, редко кому случается поймать пяток заноз от крупного кактуса.

– Это все потому, что человек в естественную среду грубо вмешивается, – рассудил Егорыч, сам живущий, почитай, на лоне природы. – Испохабили всю экологию, и нате вам – кактусы-монстры на людей нападают!

– Преувеличиваете, батенька, но зерно истины в ваших рассуждениях, конечно же, есть.

Добродушно похохатывая, эскулап наложил на обработанные раны Егорыча повязку с мазью и велел некоторое время руку поберечь, не нагружать.

– Одна иголка очень неудачно попала в нервный узел, – объяснил он пациенту. – Так и руку потерять недолго было, знаете ли.

Он представил себе заголовок статейки в «желтой» газете: «Кактус-монстр лишил человека руки» и похихикал над этой фантазией, но беззвучно, про себя, чтобы не обидеть и не напугать пациента.

Едва войдя в квартиру, Катерина сразу поняла: Вовка, скот, опять напился!

Пониманию поспособствовали пустая бутылка и стакан на столе в кухне, а также мощный храп в гостиной. Здорово, значит, нализался, если даже до спальни не дошел.

И где только деньги на пойло нашел, скотина?!

Катерина в сердцах громко шваркнула об пол сумку с моющими средствами, щетками и мочалками. Вовку это, конечно, не разбудило, да и самой Катерине облегчения не принесло.

Вот Вовка гад, морда пьяная! Катерина-то думала после обеда в «Мир садовода» за грунтом съездить, Вовка за грузчика сошел бы, сама-то она и одного мешка не дотащит.

Катерина расстроилась пуще прежнего.

В ее тяжелой и безрадостной жизни счастливых моментов было мало, и почти все они приходились на то время, когда Катерина самозабвенно возилась с горшечными растениями. Просторная светлая лоджия была полностью оккупирована зелеными друзьями Катерины.

А Вовка посвящал себя служению зеленому змию.

Сняв и затолкав в стиралку одежду, в которой она убирала чужие квартиры, Катерина быстро приняла душ, надела домашний халат и босиком, с мокрыми волосами, заторопилась в свой маленький рай. Традесканцию пора было обработать мыльным раствором и сполоснуть теплой водой, а орхидею не помешало бы притенить…

Потерю в стройных рядах питомцев Катерина заметила сразу же, хотя коварный Вовка и попытался замаскировать образовавшуюся брешь, расставив оставшиеся горшки попросторнее.

Вот, значит, где он деньги на водку взял! Пропил кактус Грузона, паскуда!

– Ты куда мою эхинацею дел?! – безжалостно растолкав супруга, потребовала ответа разъяренная Катерина.

– Эхи… Нахи…

Вовка что-то помямлил, а потом вполне отчетливо послал жену на три буквы.

– Продал кому-то, паскуда, – поняла Кате-рина.