Союз нерушимый... - Михаил Каштанов

Первыми наступавших китайцев встретили бригады ТБ-3. Спокойно и четко, как на учениях, вывалили свой немалый груз и величественно поплыли домой. А чего, собственно, бояться и нервничать, когда тебя прикрывают два полка истребителей, а китайская авиация неизвестно где отстала? Вот только отбомбились они по тылам наступавших китайцев. Где двигались штабы и все что к ним полагается. А передовые отряды встретили залпы пяти железнодорожных транспортеров. И трех железнодорожных батарей. Пятнадцать стареньких, но от этого не менее грозных, десятидюймовых орудий и восемнадцать морских шестидюймовок. Все что находилось в пределах их досягаемости — было просто сметено. Так что подоспевшим танкистам и пехоте оставалось просто провести зачистку местности, что они и сделали. 'И летели наземь чанкайшисты, под напором стали и огня' — именно так это событие увековечили в известной всему Союзу песне.

А у советского правительства появился прекрасный повод обвинить Китай и Великобританию в вероломной провокации и агрессии. Японцы тоже времени зря не теряли и свое быстренько вернули назад.

Но теперь война разгорелась по-настоящему. Япония довела численность своих войск почти до 800 тысяч. Какова была численность китайской армии, наверное, не знал и сам Чан Кайши. Но мясорубка началась страшная. Ну а где кровь, там и деньги, а где деньги — там американцы. 'Летающие тигры'. Наемники. Сволочь последняя. Но надо отдать им должное — противник очень серьезный.

В Советском Союзе, без излишней шумихи, но и, не особо скрываясь, объявили набор добровольцев для 'помощи доблестным сынам Японии, несущим на своих штыках народу Китая порядок и освобождение от гнета мирового империализма'. Хотя любому, кто способен думать, было понятно, что идеология здесь не на первом и даже не на втором месте, от добровольцев отбою не было. У каждого были свои соображения, но на то сидят и протирают штаны на казенных стульях тысячи особистов. Вот и отрабатывайте ребята свой хлеб с маслом. Что ребята работали на совесть, Родин понял быстро. Стоило ему вместе с другими добровольцами оказаться в Иркутске. Случайных людей здесь практически не было. И то, несколько человек вежливо, но непреклонно, вернули по месту службы. И полетели, ясны соколы, сначала в Харбин, а оттуда и в Шеньян.

Осваивались и принимали технику, особенно в первое время, под присмотром японцев. Видимо не совсем доверяли узкоглазые своему северному соседу. Да и направить их хотели куда-то к черту на куличики. Но тут, нарвались японские воздушные самураи на 'летающих тигров' и полетели от них пух и перья, хвосты и крылья. И оказалось, в результате, что нет у японского командования под рукой бомбардировочных соединений, кроме советского авиаотряда. А бомбардировщики были не просто необходимы, они были нужны как воздух. Японское командование начало наступление. Войска приступили к переправе через Хуанхэ. Задача сама по себе не легкая, это ведь не речушка какая-то мелкая — одна из величайших рек мира. И тут — такая засада! У китайцев оказалась прекрасно замаскированная дальнобойная батарея, и весь первый эшелон переправляющихся войск ушел на корм рыбам. Батарею надо подавить. Немедленно! А нечем. Вот и вспомнили про русских.

Ответственность за первый вылет целиком и полностью ложилась на плечи командира отряда. А сколько тогда Полынину было? Всего двадцать семь годков. И капитанские петлицы. И опыта боевого — ноль. Вот тогда и оценил Родин, как им повезло с командиром. Подготовку провел быстро и четко, словно всю жизнь этим занимался. И успел у японцев все данные по авиации противника получить, и план отработать. Ну, в этом и Родин помог. Пригодились знания из будущего. Плотный боевой порядок, как защита от истребителей — это его идея. И стрелкам перед турелью стальной лист установить, тоже. А остальное — это Полынин. Родин часто потом вспоминал этот первый боевой вылет. И рассказывал о нем пополнению. Выглядело это в его исполнении всегда одинаково:

'Взлетели в нарушение всех инструкций, еще по тёмному. Не полагалось тогда на СБ производить взлет и посадку в темное время суток. Хотя оборудование и позволяло. Но, видимо, нашелся перестраховщик, а может и не один. Но взлетели хорошо. Опыт, есть опыт. Ушли подальше от аэродрома. Собрались в плотную, как на параде, группу. Две девятки шли строем пеленга. Самый красивый строй для парада и самый удобный для обороны. В эфире тишина. Все слушают командира. Внизу проплывает под крыльями самолетов невидимая, утонувшая в темноте земля. А небо уже светлеет. За спиной, на востоке, всходит солнце. И это хорошо. На подходе к цели оно будет слепить глаза вражеским наблюдателям, а нам наоборот помогать. И после выполнения удара тоже хорошо. Мы будем уходить на солнце. И если появятся американцы, им придется нас догонять и искать на фоне солнца. А это очень не просто. Шли потихоньку. Зря моторы не насиловали. Время и скорость заранее рассчитаны. Так что — поспешай не спеша. Это про нас.

Батарею нашли быстро. Японцы специально к этому времени начали демонстрацию переправы. А стреляющие крупнокалиберные орудия сверху очень хорошо видны. И вышли на них очень точно. Почти и маневрировать не пришлось. Первая девятка, как и запланировано, накрывает батарею с одного захода, по ведущему. У второй девятки, которую вел я, задача другая — добить уцелевших. Так что, каждый работает индивидуально. Но и расползаться нельзя.

С небольшим снижением набирая скорость, СБ несется к цели. Штурман молодец. Четко подправляет курс. Видно, что уверен в своем расчете. Быстро осматриваюсь. Где остальные? Все здесь, на своих местах. Увеличили дистанцию в глубину, чтобы не мешаться, и набирают скорость. Молодцы! А вот и цель. Теперь понятно, куда штурман нацелился. Сразу за позицией, в небольшом овражке горы снарядных ящиков. Глазастый он у меня! А вот и его команда — 'На боевом!'. И я держу курс. Толчок — это бомбы пошли. Ну, я сразу газ до упора и, не набирая высоты, чтоб скорость не потерять, разворот вправо. А ту и стрелок кричит: 'Накрытие!'. Ну, что накрытие я и сам через секунду понял. Машину так швырнуло, что думал, все, крылышки сейчас сложатся. Но ничего. Выдержала родная. А вот теперь и осмотреться вокруг надо. Где свои, где чужие посмотреть. А сам не говорю, а ору в ларингофоны: 'Вторая! Сбор! Вторая! Сбор!'. Видимо от волнения говорить нормально разучился. Смотрю, мои подтягиваются. Вроде все на месте. Потерь нет. А чуть выше Полынин свою группу уже на восток развернул. Я их и заметил не сразу, солнце мешало. Вот об этом мы и не подумали. О том, что солнце не только американцам мешать будет, но и нам. Ну да ничего. Главное заметили. Полынин специально своих придерживает, дает время нам пристроится. И правильно сделал. Не успели мы свое место занять, а стрелок уже спешит обрадовать: 'Командир. Сзади слева десять истребителей. Вроде Р-36'. Ага, вот и гости пожаловали. Ну, держись мужики. А тут и команда Полынина: 'Держать строй! Прикрывать друг друга!'. Мы еще теснее сбились. Строй держим. Моторы ревут почти на пределе и скорость уже за четыре сотни перевалила. Кертисы, конечно, побыстрее будут, но им еще вверх лезть надо. Так что расстояние хоть и сокращается, но не так уж и быстро. А стрелки уже турели крутят. Прицеливаются. Плохо только, что придется им между двумя точками метаться. А американцы, наверное, уже охотничий азарт почувствовали. Маневрируют, цели выбирают. И наконец — атака. И все же нервы у них немного не выдержали. Начали они атаку. А высотой не запаслись. Идут смело. Прикрываются своим мотором как щитом. Привыкли к японским пулеметам, у тех ведь калибр винтовочный. А у нас ШВАКи, и их 12,7мм тяжелая пуля пробивает 20мм брони. Вот этого они и не учли. Короче говоря, встретили мы их дружно. Из восемнадцати стволов. Да и подпустил их командир близко. Так что работали наши ребята как в тире. Первую тройку завалили сразу. Те даже огня открыть не успели. А другие, от неожиданности, рванули кто куда. Ну и сдуру под спаренные установки штурманцов и попали. А те и рады стараться. Еще двоих буквально в клочья порвали и двоих хорошо приложили, те с дымом уходили. Так что дали этим 'тиграм' по клыкам. Вот так молодежь, на ус себе мотайте и учитесь'.