Зуб мамонта - Владимир Добряков

— Веселая, Кира, у тебя работа.

— Всякое бывает, — ответила она. — Бывает, что и плакать впору. Особенно когда не получается, что хочешь. Видишь, чувствуешь, понимаешь, что в эскизе будто неплохо, а на сцене — не то.

— Творческая работа, — неопределенно заметил Шмаков и снова перевел разговор на тему, которая больше интересовала его: о рыбках. — Так, значит, и будете в чашке держать новорожденных?

— В банку пересажу, — сказал Алька. — Им и поллитровой банки хватит.

— Я на заводе любителя одного знаю. В нашем цехе работает. У него — шесть аквариумов. Самый большой на триста литров. Между прочим, не покупные, своими руками смастерил. Есть, рассказывает, и такой, что на стену вешается, вместо картины. Тоже сам сделал. Дело-то, впрочем, не хитрое. Уголков нарезать, сварить каркас, вставить замазать стекла.

— А ты можешь сделать? — сразу спросил Валерка. — Я тоже хочу держать рыбок. Правда, сделаешь мне?

— Загорелось! — Шмаков задумался, подошел к аквариуму, где плавали рыбки, сказал, будто для себя: — Стекло, между прочим, достать — не проблема. Напротив нашего завода новый гастроном стеклят. Витрины широченные. При мне сегодня ящик со стеклом открывали. Два листа битых оказались. Может, при перевозке лопнули. А может, когда сгружали. Хорошее стекло, толстое. А теперь куда годится? Выбрасывать будут.

— Ну, сделаешь мне? — снова жалобно попросил младший брат. — Хоть один. Хоть маленький.

— Уж если делать, так не один. И Алику вот нужен аквариум. Видишь, сколько малышей появилось. Нужен тебе, сосед, аквариум?

Алька растерянно взглянул на тетю, словно спрашивая у нее разрешения на такой неожиданный и чудесный дар.

— Что ж, Алик, я полагаю, что от подарка, который Петр Тихонович делает из добрых побуждений и от всего сердца… — Тетя Кира пристально посмотрела на Шмакова, и тот поспешил приложить руку к своей груди. — От такого подарка, полагаю, отказываться не следует. Тем паче, юным меченосцам действительно необходимо новое помещение. Им же поиграть захочется, порезвиться.

— А мне тогда сделай два аквариума, — на правах родственника потребовал Валерка. — У Алика же два, значит, будет. И я хочу два.

— Ну и аппетит! Я что тебе — фабрика? Работа хоть и немудреная, а мороки, должно, будет немало. Только стекла вырезать — намучаешься. Это тебе не обычное, тонкое стекло резать. А главное, большая точность нужна. Прямой угол выдержать. Чуть перекосил — считай вся работа пошла насмарку…

— Петр, — неожиданно перебила Кира Павловна, — прости, я не думала, что это так хлопотно. Мы с Аликом, конечно же, не можем принять такой дар. Спасибо. Или я должна буду заплатить.

— Ну, ты меня совсем обижаешь, — развел руками Шмаков. — Сама же сказала: от чистого сердца я. А то, что придется повозиться, так это разве в тягость? Для себя поработать — удовольствие. Не чужому ведь…

День 11-й

Что-то изменилось в мальках. Прежде всего подросли. Альке трудно было это заметить: он каждый день по нескольку раз смотрел на них — привык. А Петр Шмаков, зашедший к ним однажды вечером, едва только взглянул на банку из-под болгарского компота, где среди зеленых травинок плавали мальки, сразу же сказал:

— О, на рыбешек стали похожи!

А ведь только четыре дня прошло, как на свет появились. Окраска стала иная. То были серенькие, полупрозрачные. Сейчас желтизна проступила.

— Пускай себе растут, — добавил Шмаков. — Скоро и у них будет свой дом. О стеклах я договорился, уголков нарезал. Завтра каркасы начну варить.

— Право, ты столько беспокоишься, — тетя Кира, нарезавшая ветчину, подняла на Шмакова чуть подведенные синим глаза. — Просто мы с Аликом даже как-то неудобно чувствуем себя.

— Какое же тут неудобство, — простодушно сказал Шмаков. — Пускай ребятишки потешатся. Не чужие ведь… Кирочка, — хитровато улыбаясь, продолжал он, — а чаек-то придется отложить. Помнишь: обещала в кино сходить? Билеты — в кармане…

Еще недавно Алька поразился бы такому предложению Шмакова, и не столько самому предложению, сколько легкости, с какой тетя приняла его.

— Ну, Петр, — шутливо погрозила она пальцем, — и память у тебя! Слова лишнего не скажи… Сколько минут даешь на сборы?

А сейчас Алька не поразился. Лишь отметил про себя: "видно, и правда скоро поженятся". Ладно, их дело. Может, и хорошо, что поженятся. Альке про аквариум хотелось спросить, но не посмел. Впрочем, зачем спрашивать? Сказал же, что завтра начнет варить каркас. Значит, ждать совсем недолго.

После ухода тети и Шмакова Алька еще раз полюбовался мальками в банке и с удовольствием подумал, что Валеркин брат правильно сказал: на рыбешек стали похожи. Теперь и плавнички можно различить. Эх, а если бы угощать их не сухими дафниями, а живым кормом — еще скорее росли бы. Не посмотреть ли снова в Галкином пруду? Как бы сачок у Валерки взять?.. Да очень просто: сачок-то Валерка до сих пор не зашил. Вот и надо взять, чтобы зашить. А захочет Валерка — вместе можно пойти. Но лучше бы одному. Валерка торопить начнет, сачок вырывать: «Дай я! Дай я!» Словно он умеет ловить, а вот Алька будто все не так делает…

Валерка с матерью перебирал в подвале картошку. Алька постоял возле открытого, квадратного люка, и, когда Валерка поднялся по приставной лесенке к нему наверх, он скучающим голосом спросил:

— Ну, сачок еще не зашил? Помнишь?

— Успеем, — ответил Валерка. — Пока ведь не нужен.

— А может, проверить? — еще более скучным голосом сказал Алька и даже слегка зевнул при этом.

— Какой толк? Надо теплой погоды ждать.

— Где сачок-то? — Алька еще раз зевнул. — В комнате?.. Я возьму тогда. Все равно зашивать.

Возможно, Валерка и еще бы что-то сказал, но снизу, из подвала, послышался раздраженный голос матери:

— Где ты там застрял? Доску подержи!

— Сейчас! — крикнул Валерка и, зайдя в комнату, проворчал: — Заездила! Два часа в подвале ворочаю… — Он взял в углу, за кадкой с фикусом, сачок, осмотрел порванную материю. — Сам-то зашьешь? Возьми белую нитку…

— …да продень в иголку! — Алька в раздражении чуть не вырвал из рук Валерки сачок. — Не маленький! Не хуже тебя зашью!..

И зашил. Да как! Не скажи Валерка о нитке, пожалуй, не очень бы и старался. А тут до того искусно заделал шов, что сам залюбовался своей работой. Не сразу и найдешь, где было порвано.

Если бы не вечер, не темнота — сейчас побежал бы на пруд.

День 12-й

Подходя к одноэтажному кирпичному дому Галки Гребешковой, огражденному со стороны улицы жидким штакетником, Алька с тревогой взглянул на все три окна ее дома: не заняла ли снова наблюдательный пункт за кружевными занавесками бдительная звеньевая? Кажется, никого нет. Алька облегченно вздохнул. И тут же подумал: а чего боится? В самом деле, разве что-то нехорошее делает? Пусть себе смотрит на здоровье. «Ах, — вдруг вспомнил он, — не в этом дело. Мне с обзором сегодня выступать».

Про обзор Алька не забыл. Еще вчера утром подобрал номера «Пионерской правды», а вот прочитать, подготовиться — пока не было времени. На сегодняшнее утро оставил. Ничего, сейчас за пять минут сбегает на пруд и вернется домой. Все успеет.

Небольшой пруд, кое-где заросший по берегам чахлыми, еще голыми кустами ивняка, выглядел холодным и неподвижным. Лишь стая низкорослых гусей лениво плавала вблизи широкой прибрежной полосы грязи, сплошь испятнанной следами их неуклюжих ног. То там, то тут ветер рябил серую поверхность воды.

И на этот раз ничто не предвещало удачи. Алька примостился на брошенных в грязь кирпичах и, утопив сачок в мутную воду, принялся медленно, стараясь не задеть дна, водить сачком из стороны в сторону. Терпения у него было маловато, и уже через минуту он вытащил грузный сачок на поверхность. И только вытекла из него вода, засунул руку в мешочек, вывернул его. В самом уголке, среди комочков грязи, заметил какую-то беловатую кашицу. Немного, всего щепотку. Алька пригляделся и чуть не задрожал от радости: живые циклопы. Скорее в банку! Он резко повернулся, не удержался на скользких кирпичах и обеими ногами угодил в жидкую грязь. Но это уже не имело значения — выхватил из сумки литровую банку, наполнил водой и вытряхнул внутрь первую добычу. Так и есть — циклопы, ишь, засновали в банке, словно поняли, что попали в неволю. Ликуя от радости, Алька вновь запустил сачок в воду.

Прошло не меньше часа. В ботинках у Альки противно чавкало, в нескольких местах измазал свою красивую нейлоновую голубую куртку, руки покраснели от холода и ветра, в литровой банке сплошным месивом кишели пойманные циклопы. Когда успели в таком количестве развестись в пруду?

Охоту Алька прекратил лишь после того, когда увидел, что дальнейшая ловля бессмысленна: циклопы толстым слоем все больше и больше обосновывались в верхней части банки. Скоро им совсем нечем будет дышать. Вдруг стали уже гибнуть? А надо еще домой добежать.