Гнев викинга. Ярмарка мести - Джеймс Нельсон

Первая состоялась всего через полтора месяца после того, как ирландская армия под командованием Лоркана мак Фаэлайна атаковала Вик-Ло и потерпела поражение. Лоркан был убит, как и десятки других, в том числе и большинство его командиров. Гримарр Великан, властелин Вик-Ло, тоже погиб. Кровавая схватка, длившаяся каких-то полчаса, привела к тому, что вся структура власти в этой части Ирландии взлетела в воздух и рассеялась, как мякина.

После той битвы норманны не видели ничего ирландского до тех пор, пока Кевин не подъехал к стенам Вик-Ло. Он приближался к валам с осторожностью, и сорок вооруженных всадников следовали за ним. Торгрима позвали на стену, как только стало ясно, что всадники направляются к форту. Он привел с собой Харальда и Берси. Торгрим не знал, что здесь нужно ирландцам, но у него имелись подозрения, которые он держал при себе. И хорошо, что держал, поскольку они оказались ошибочными.

Ирландская делегация остановилась на расстоянии чуть дальше полета стрелы, и Кевин начал переговоры нарочито властным тоном.

– Он говорит, что его зовут Кевин мак Лугайд и он правит этой областью, – переводил Харальд. – И он просит гарантий безопасности, чтобы переговорить с властелином Вик-Ло.

Еще несколько минут ирландцы и северяне перекрикивались через стену, но как только Торгриму стало ясно, что ирландцев слишком мало и они не представляют угрозы, а Кевин почувствовал уверенность в том, что его не убьют и не отправят на рабский рынок во Фризии, ворота открылись и всадники въехали внутрь.

Кевин ничего не упустил, все заметил: восстановленные стены и частокол, штабеля бревен, лежащих на берегу и сплавляемых по реке, дым, поднимавшийся над двумя залами, кузней и многочисленными домами. Торгрим практически читал мысли ирландца: тот пытался измерить могущество и богатство обитателей форта. И подумал: а не шпионить ли он на самом деле явился? Торгрим заключил, что ирландец хочет прогнать северян из Вик-Ло: либо заставить их уйти, либо подкупить их, в зависимости от соотношения сил.

Однако выяснилось, что Кевин мак Лугайд приехал не за этим. Он прибыл торговать. Кевин заключил, что людям в Вик-Ло понадобятся еда и питье в преддверии грядущей зимы. Он подозревал, что у северян хватает золота и серебра, которые были нужны ему, чтобы поддерживать свой статус, чтобы его подданные хранили ему верность. И он считал, что сделка вполне может состояться.

– Может, – передал ему Торгрим через своего сына. – Но может, и нет. Я не знаю, в том ли ты положении, чтобы заключать подобные договора. Кто ты такой?

Кевина мак Лугайда совершенно не оскорбил его вопрос, и Торгрим начал понимать, что этот человек – не из тех, кто будет на что-либо обижаться, если на кон поставлены деньги.

– Я ри туата окрестных земель, включая и Киль-Вантань, который вы, северяне, называете Вик-Ло, – ответил Кевин.

Эти слова перевели, Торгрим и Берси кивнули. Кевин продолжил:

– Прежде я был одним из эр форгилл, то есть из благородного сословия, но не ри туата, понимаете… – Харальд перевел.

Кевин увидел, что северяне пришли в полное замешательство, и махнул рукой.

– Это не важно, – сказал он. – Важно то, что Лоркан убит и большинство его людей тоже, так что, выходит, я занимаю наивысшее положение среди оставшихся в живых, поэтому отныне я владыка этих земель. Вот почему я обладаю достаточным авторитетом для того, чтобы заключать с вами сделки. А я хочу их заключить, поскольку это в моих интересах. И я думаю, что и в ваших тоже.

Так и случилось. Кевин прибыл вовремя, потому что Торгрим, недавно избранный властелином Вик-Ло, уже начал беспокоиться как раз о том, о чем говорил ирландец: как прокормить и поить допьяна своих людей в течение долгих зимних месяцев. Когда Кевин впервые появился в форте, они еще могли добираться до Дуб-Линна на маленькой «Лисице» и возвращаться с припасами, но вскоре зимняя погода должна была перекрыть этот путь. Торгрим не знал, как они будут добывать пропитание после этого. И вот ответ сошел к нему с холмов, словно подарок богов.

Торгрим, конечно же, не доверял Кевину или по меньшей мере относился к нему с опаской, как и ко всему ирландскому. Но Кевин доказал, что умеет держать слово. Телеги, нагруженные мешками с ржаной и ячменной мукой, бочками эля, копченым мясом, сушеной рыбой и вином, вскоре потянулись через ворота земляного вала Вик-Ло. Качество пищи соответствовало ожидаемому, то есть было не лучшим, но угроза голода отодвинулась от них на целую лигу. Торгрим оплатил поставки Кевина серебром, дал ему даже больше, чем они стоили, и ирландец убрался прочь крайне довольный.

Когда Кевин снова прибыл в форт, Торгрим отметил, что одеваться он стал куда наряднее, а его люди лучше вооружены. Он теперь носил золотую цепь на шее. Они с Торгримом, Берси, Скиди и Кьяртеном пили и ели, планируя расширение торговли, и вскоре Кевин, помимо мяса, рыбы и эля, уже продавал викингам ткани, точильные камни и мотки веревки.

В очередной раз он привел с собой женщин. Не очень много и не рабынь, а свободных ирландок, желавших выйти замуж. Торгрим решил, что после резни прошлого лета в округе просто не осталось местных мужчин для нуждающихся в них девиц и новоиспеченных вдов.

Торгрим собирался прогнать их прочь, зная, что немногочисленные женщины среди множества мужчин скорее создадут проблемы, чем помогут их решить. Но к тому времени, как они с Кьяртеном приступили к обсуждению этого вопроса, весть уже разнеслась по форту и отправить женщин восвояси стало невозможно – завязалась бы потасовка. Торговля между Вик-Ло и так называемым королевством Кевина мак Лугайда продолжала расширяться и радовать вовлеченные в нее стороны прибылью. Торгрим и Кевин даже в некотором роде подружились. Торгрим был не настолько сентиментален и глуп, чтобы воображать, будто Кевин действительно испытывает к нему симпатию или ему нравится присутствие норманнов на ирландской земле. Их дружба была эгоистичной и поверхностной.

А посему, пока дождь поливал стены дома, а огонь в очаге потрескивал, шипел и полыхал, Торгрим Ночной Волк поймал себя на том, что испытывает острое любопытство к тому, что привез ему Кевин мак Лугайд. Какую новую сделку, какую интригу замыслил он в долгие зимние ночи?

Они стояли возле очага и продолжали общаться с помощью Харальда, спрашивая друг друга о том, как идут дела, как поживают их подданные. Оба не самыми тонкими приемами пытались добыть друг у друга полезные сведения, обрести преимущество. Открылась дверь, впуская порыв холодного ветра и дождя, и вошел Берси, закутанный в шерстяное покрывало, словно крестьянка. Через минуту появился Скиди сын Одда.

Сеган подал новоприбывшим рога с медом, при этом он наполнял рог Кевина, едва ирландец успевал его осушить, – именно так, как приказал Торгрим. Он надеялся, что хмель сделает Кевина чуть менее прозорливым, чуть более откровенным в речах, хотя, по правде говоря, ни разу не видел, чтобы на этого человека как-то подействовала выпивка.

Наконец, когда ноги устали, Торгрим приказал поднести к очагу стол и стулья. Все они, включая Харальда, сели. Все уже были знакомы. Берси и Скиди участвовали в предыдущих торгах. Кьяртен тоже. Торгрим знал, что лучше привлечь к ним своих главных подручных, нежели позволить подозрениям перерасти в недоверие и злость.

Сеган поставил на стол блюдо с жареной телятиной, сыром и черным хлебом. Торгрим сказал:

– Ладно, Кевин, ты выпил уже много моего меда, теперь скажи, какая новая задумка привела тебя в Вик-Ло?

Харальд перевел половину этой фразы, когда дверь отворилась снова и в зал зашел Кьяртен. На нем уже не было кольчуги, только плащ с капюшоном, под которым виднелся меч на боку. Кьяртен оглядел зал, оценивая потенциальные угрозы. Он не знал, что его ждет, и был настороже.

– Ночной Волк, ты послал весть о собрании, – сказал Кьяртен.

Торгрим вначале ничего не сказал, постаравшись успокоиться, прежде чем ответить. Больше всего ему хотелось вывести Кьяртена обратно под дождь и закончить то, что они начали у реки, но сейчас было не время. Только не при Кевине, который следил за каждым их шагом, выискивал любую слабость, пусть и не понимал языка, на котором они говорили.

– Да, – сказал наконец Торгрим, выплевывая слова так, словно те обжигали ему язык. – Кевин мак Лугайд пришел поговорить с нами. И у тебя есть право присутствовать на этом совете.

«А потом я тебя убью», – подумал он.

Кьяртен подтащил к себе стул и сел. Торгрим взглянул на Кевина, которого явно сбили с толку непонятный обмен репликами и внезапно возникшее напряжение в зале. Он оглянулся на прочих норманнов, но выражения их лиц были непроницаемыми. Вновь развернувшись к Кевину, Торгрим спросил:

– Ты уже говорил о том, что привело тебя сюда?

Кевин откинулся назад и сделал долгий глоток меда, пока Харальд переводил слова Торгрима на гэльский. Взгляд ирландца скользил по лицам тех, кто сидел за столом, пока он оценивал каждого, принимая решение. Затем он заговорил. А Харальд перевел: