Заговор Седьмого неба (СИ) - Весна Дарья

Только к чему последний пункт предстоящих увеселений? Мало ли ему было женщин в постели? Особенно хватило тех двоих, которых отец подсуропил в последнюю встречу.

Надолго так хватило… как бы до конца жизни сожалеть не пришлось.

Не повеселить сына задумал отец, а очередную гадость кому-то. Если не самому Василу. Именно поэтому, быстро собравшись, он уехал в лес на весь день, намереваясь не поспеть в замок и к ужину, в надежде, что в тёмный лес никакую Красную шапочку не занесёт.

Потом была бездумная езда по лесам и полям, пригорюнившийся Анис, осознавший, что они не за дичью из замка уехали и… туман. Туман, который опустился внезапно, заставив продрогнуть до костей и Императора и мальчишку. Усилия разогнать странное явление с помощью магии к успеху не привели.

Васил помрачнел. Когда они начали кашлять, наглотавшись капель тумана, а Анису стало совсем плохо, он сдался. Если собирался бороться с отцом, не нужно было никого с собой брать.

К замку Император подъезжал, уже понимая, что его ждёт неприятная встреча. У городских ворот он намеренно разминулся с замковой каретой, пропустив вперёд. Сделав круг и подъехав к своему зимнему дому со стороны оружейных улиц, Васил, отмахиваясь от недоумения Аниса, лично завёл Ветерка в конюшню.

Карета, с которой он разъехался, стояла неподалёку. Кучер уже начал снимать вещи с крыши, а пассажир всё не выходил. Васил вздохнул. Кто бы там не отсиживался, у него явно есть чутьё на неприятности. Хотя можно догадаться, что там ни кто иной, как его новый придворный маг. Принесла нелёгкая именно сегодня! Ну, нелёгкий, если точнее.

Он спешился и начал расседлывать Ветерка.

Ветерок... так назвал коня мелкий пацанёнок, отец которого разводил коней. Императору понравился проворный, пусть и немного наивный мальчишка. Из тонконогого жеребёнка вырос громадный чёрный коняга, который так и остался Ветерком. Судя по характеру, ветерок был северо-западным.

Теперь Императору казалось, что безобидная с виду кличка животного хотя бы как-то позволяет конюшим смириться с необходимостью с ним «воевать» каждый раз, когда нужно выехать или завести коня обратно в стойло.

Один из таких бойцовых конюхов уже подбежал к Ветерку на всякий случай – чаще всего Васил сам ухаживал за конём. Так он и сейчас собирался поступить, давая время девчонке убраться из кареты. Нужно будет высказать отдельное спасибо ректору Бро за то, что в этот раз прислал девчонку.

И тут случился очередной инцидент, который дал понять Василу, что выбора у него нет. Верный Ветерок всхрапнул, отшатнулся от своего наездника и, прижавшись к дальней стене загона, начал хрипя мотылять головой так, что она едва не билась о деревянные перегородки.

Васил попятился, замер и отошёл от него. Ветерок начал успокаиваться. Надо понимать, что его друга тоже не пощадят. И если Император не подчиниться воле отца, конь погибнет самым нелепым образом – убьётся об стену императорской конюшни.

Окончательно смирившись с неизбежностью, он направился к карете. Нужно, по крайней мере, понять не перешла ли девчонка дорожку папеньке или сама с ним связана. Не стоит исключать и такой возможности. Морально Император даже был готов увидеть на голове приезжей волшебницы всё объясняющие рожки.

Первое на что он обратил внимание через окно – изящные кисти рук и белые тонкие пальцы, держащие книгу. «Лунная магия» на коленях… Хорошо, что не «Чёрная».

Васил рванул дверцу кареты.

Ресницы читающей девчонки дрогнули, правая рука быстро повторила жест из книги, ‒ кажется, это усиление сияния лунного света в облачную ночь ‒ и зависла в воздухе, потому что её владелица вздрогнула от звука открывающейся дверцы. Любой нормальный человек первым делом смотрит на источник шума, но она сначала спрятала руку под книгой, а потом бросила косой взгляд, только слегка повернув голову.

И тут он увидел ушки.

Белые, маленькие, торчащие, казалось – заплети мелкие косички на распущенных волосах и точь-в-точь эльфёнок, лишь нет характерных ярко выраженных острых кончиков.

Рассмотреть нового придворного мага ниже ушек не получилось!

Замотанная в кошмарный шарф (она часом ли не с факультета Предсказаний?) и одетая в серенькое пальто, девчонка вскочила, уронила книгу и кинулась делать реверансы. Это почему-то развеселило. Уловив его веселье, она тоже начала было улыбаться, да быстро опомнилась и скривила постную мину. И снова бросилась в реверансы.

Ох, экземпляр. Ну, папочка!

Вспомнив об отце, Васил сжал зубы и решил действовать: выхватил девчонку из кареты и поволок к двери. И сразу понял, почему реверансы начались в карете – на твёрдой земле ноги её держали плохо. Пришлось снова взять дело в свои руки. Рукам явно понравилось на тонкой талии хрупкой волшебницы. В голову пришла странная мысль о ручных женщинах. Кажется, она должна была быть остроумной, но передумала сама себя и зачахла.

Конюхи и кучер пялились на эту сцену, как заговорённые. Сердито наказав покормить Ветерка и со зла турканув всё ещё бледного Аниса, он ввалился в дверь замка. На приезжую девчонку он тоже начал злился – поди, сама насолила отцу. О, точно! Наверняка, слишком много сделала перед ним реверансов. И теперь за это расплачивается.

Радость Таны выбежавшей его встречать непривычно раздражала. Как бы девчонка не подумала, что ей здесь рады. Поймал на свою голову!

Попытка сплавить добычу экономке сперва не увенчалась успехом. Будущая жертва пискнула и врезалась в Васила, вместо того чтобы избавить от себя. Обхватив её руками, Император смягчился – мелкая, худючая, волосы пахнут горькой полынью вместо мёда, ромашки или какого-нибудь душистого масла.

Боится. А он даже «Здрастье» не сказал.

Всё-то у них не так.

Нехотя разжав руки, Император Василийский постарался успокоить девушку.

А потом смотрел, как она всё же уходит с Таной, и старушка довольно заговаривает девчонке зубы, радуясь, что он, наконец-то, притащил в замок хоть какую-то женщину.

Император не обязан объясняться в своих действиях, ему ведь простили все прошлые выходки, но... как он сам скоро Тане в глаза будет смотреть?

***

Позвав Анри, своего личного камердинера здесь и соуправляющего замком в паре с Таной, он отдал распоряжения по подготовке к своему отбытию. Не афишируя отъезд среди прочих слуг, разумеется.

Предлог для оного, вдохновлённый папочкой, он нашёл прекрасный – правитель едет помолиться о продолжении рода. Так и заявил удивлённым слугам.

Конечно, давно пора, поэтому если и возникнут какие-то сомнения в рядах слуг и прочих подданных навроде «куда ж это Наш таки умёлся», то хотя бы и надежда на то, что в замке скоро появится что-нибудь светлое… маленькое и крикливое… тоже возникнет. Ну то есть подданные не станут думать, что их повелитель провалился Бог знает куда (что совершенно точно не к добру), а даже обрадуются что он, наконец, образумиться решил.

Вот только знай кто правду о его рождении – подобный возвышенный предлог вызвал бы не просто сомнения, а дикий восторг по поводу такой откровенной наглости: чей это он род собрался продлять путём вымаливания...

Надо бы ещё поговорить с Виктором, как всегда.

Канцлер – единственный человек, кто знает о нём почти всё. Наверное, именно его Император и мог бы назвать отцом. Если бы при дворе была такая должность: «Отец наследника». Ха! Скольким его предшественникам она бы пригодилась в жизни? Ни одному? Он уже не был в этом уверен. Заводить традицию, тем не менее, не стоит, невесело улыбнулся про себя Васил VII. Он сам мечтал быть отцом своих детей. И... отцом своим детям.

Но беспокоить старика разговорами о новой беде не хотелось. Канцлер и так служил ему верой и правдой почти с самого рождения. Да, Виктор не раз давал ему верный совет или наставлял в трудную минуту, но что он может поделать с новой напастью, на которую ни у кого нет управы? Ещё и девчонка эта... в глазах Таны он уже упал благодаря бесцеремонному тасканью и тисканью гостьи замка – такую странную реакцию на её лице в ответ на свои поступки он ещё ни разу не видел, теперь черёд Виктора.