Перст судьбы - Ребекка Уинтерз

Встав напротив отца Пола у главного входа, Андреа заметила, как он ей подмигнул, хотя казался увлеченным беседой с молодоженами, только что поселившимися в их приходе. Это был его обычный знак, означающий, что он знает причину ее опоздания и не злится. Андреа любила все эти его «штучки».

Поскольку был уже январь и вернулись многие из тех, кто уезжал на рождественские каникулы, помещение церкви заполнялось очень быстро. Андреа со многими обнималась — она вообще считала приход своей семьей, справлялась о здоровье, радовалась хорошим новостям и сочувствовала в случае плохих. Она пожимала руки новым прихожанам, отвечала на их вопросы и предлагала брошюры и листовки, лежащие рядом.

— Зина! — воскликнула Андреа, когда увидела эту женщину с дочерью; они продвигались к ней.

— Доброе утро, пастор, — сказала миссис Монтгомери, — всю эту неделю я чувствовала себя совсем неплохо и подумала: может, мне стоит приехать к вам сегодня вечером, на ваше собрание?

Довольная, что Зина проявила желание попасть в группу поддержки, Андреа ответила:

— Очень даже стоит! Я буду вас ждать с нетерпением. Значит — в семь часов!

— Мы обязательно будем, — заверила Барбара.

Когда они отошли, Андреа автоматически протянула руку, чтобы поздороваться со следующим, и почувствовала, что чья-то сильная рука поглотила ее ладонь. Перед ней стоял Лукас Гастингс. К ее огорчению, прямо за ним возникла Марго Слоан.

С самого утра где-то в тайнике ее мозга шевелилась мысль: появится ли он в церкви? А теперь эта теплая ладонь взяла ее в плен и пробудила волну радости, заполнившую все ее существо. Он, конечно, почувствовал ее реакцию, и сознание это унижало еще более, может быть, потому, что Марго Слоан наблюдала за ними во все глаза.

Старуха, конечно, не знала, какие токи пробегают между женщиной-пастором и этим мужчиной. А в его глазах светился насмешливый вызов.

— Хочется сказать, как безумно вам идет это церковное одеяние, — прошептал он. — А молния не поразит меня за эти слова?

Не успела она ахнуть, как он слегка притянул ее за руку, чтобы она была поближе.

— Мужчины в тюрьме говорили только о вас, — продолжал Гастингс. — Неудивительно! Вы правильно сделали, что больше не появлялись. Из-за одних ваших глаз мог бы вспыхнуть бунт заключенных. — Хотя он говорил тихо, от него можно было ждать любой выходки, и Андреа думала о том, как бы от него отвертеться.

Неожиданно она «сморозила» такое, чего и сама не ждала:

— Полгода в тюрьме не отучили вас от привычки говорить дерзости. Так можно снова загреметь за решетку.

Он хмыкнул, сжал ее руку посильнее, улыбнулся беззлобно и весело. Все это свело ее угрозу на нет, она показалась глупостью. Более того, Андреа еще раз ощутила его сексуальность, сейчас скрытую. Сердце ее затрепетало, хотя и осталось подозрение, что он снова «отколет номер».

— Не верю я, — сказал Гастингс, — что мужчину можно засадить всего лишь за комплимент. Даже если он бывший зек, а она — священник. — Говоря это, он поглаживал ее руку большим пальцем своей руки, и ей это было приятно. Но, к ужасу своему, она осознала, что Марго Слоан все видит.

— Вы задерживаете очередь, — сказала она. — К тому же служба вот-вот начнется. У вас есть совесть?

Она подергала руку, пытаясь незаметно ее освободить, но не тут-то было.

— Я вас отпущу при одном условии, — сказал он, но ее щеки уже горели от возмущения.

— Вы несносны! — рявкнула Андреа.

— Хотите знать, каково это условие? — он перешел на шепот.

Не в силах произнести ни слова, она обдала его ледяным взглядом.

— Я приеду к вам домой сегодня вечером.

— Нет! Я занята.

— Лиза Дженнингс сказала, что по воскресеньям у вас собирается некая группа. Я обязательно буду. До вечера, пастор.

Отпустив ее руку, он развязной походочкой вошел в церковь. Андреа была вне себя: уж этот-то обязательно явится, если обещал. А то, что она против, подстегнет его еще больше. Лиза наверняка подтвердила, что на эти вечера приходят все, кто пожелает. И он уверен, что его не выставят за дверь.

И ведь как верно выбрал, с кем посоветоваться! Лиза — самая тихая, застенчивая девочка в волейбольной команде, и этот разговор с тренером заставил ее почувствовать свою значимость, а он получил нужную информацию. Ничего не скажешь, хитер этот Гастингс, а значит, и опасен.

— Доброе утро, пастор, — скрипучий голос Марго Слоан нарушил ход ее мыслей. Андреа увидела и взгляд — острый как нож — и приготовилась к отпору.

— Доброе утро, миссис Слоан. Как здоровье сегодня?

— Я намерена поговорить с преподобным Ейтсом о его безответственном поступке: он нанял бывшего арестанта на работу. Но после всего увиденного только что я поняла, что здесь не обошлось без вашей помощи.

У Анди появилось неукротимое желание — рассказать все как есть: что она сама против этого человека, что чуть не поссорилась из-за него со старшим священником, что... Однако вовремя остановилась. Марго Слоан с самого начала не могла смириться с тем, что Андреа имеет духовный сан, и считала своим долгом разносить по всему приходу слухи о ее малейших ошибках.

— Если вас это беспокоит, — сухо заметила пастор, — поставьте вопрос перед церковным советом. У нас новый председатель, Хэл Неф, вот с ним и поговорите. А сейчас извините меня, служба начинается. — Она увидела, что отец Пол направился к алтарю.

Не дожидаясь ответа, Андреа вошла в церковь, где присоединилась к хору, который тоже продвигался в алтарную часть храма, соразмеряя свои шаги с музыкой, льющейся из органа. Медленно двигаясь, Андреа не отрываясь смотрела на цветные витражи над алтарем, чтобы отвлечься, и все же не могла избавиться от мысли, что Лукас Гастингс здесь, среди паствы. Дойдя до алтаря, она повернулась и встала лицом к прихожанам, все еще находясь в каком-то трансе.

Обычно все то время — час пятнадцать минут, — которое длится богослужение, Андреа с неподдельной искренностью возносила молитвы к Господу. Сейчас же она была во власти сильного стресса и время от времени поддавалась искушению — поглядывала на человека, сидящего где-то в среднем ряду; его красивое лицо и дорогой светло-коричневый костюм выделяли его из толпы.

Сразу после суда Андреа какое-то время мечтала о Лукасе Гастингсе, она представляла себе их встречу где-то совсем в другой обстановке, где она сможет познакомиться с ним поближе. Потом наступил этот несчастный день с ее проповедью, и она узнала грубые стороны его натуры. И сейчас ее снова охватил жгучий стыд при воспоминании о том, как она обвила его шею руками и стала искать его губы — но ведь для того, чтобы его защитить! Разве она знала, что их уста сольются в поцелуе и он вызовет такой порыв страсти, который отодвинет остальной мир за пределы сознания!