Спаситель с нашего двора - Олег Касимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я шел впереди. Шагах в двадцати за мной следовала огромная процессия вооруженных людей с факелами. Я особо не беспокоился: Андрей отправил большую часть своей коммуны в лагерь, чтобы у учеников не возникло желания встать на его защиту. Я увидел Андрея, направился прямо к нему. Апостолы находились не далеко. Все должно было выглядеть, как встреча отлучившегося ученика с учителем. Я подошел, обнял и поцеловал его. Потом новозаветные хроники назовут это предательским поцелуем Иуды. На самом деле в тот момент, мне просто хотелось стиснуть своего друга, обнять так, как делают у нас на родине, и верить. Верить, что все будет хорошо.
Моя миссия была выполнена. Стоило мне отойти, как стражники подбежали к Андрею, схватили и начали связывать. Несколько учеников наблюдали за происходящим в полной растерянности. Кто-то хотел ввязаться в драку, но не торопясь подошли римские солдаты и своим грозным видом охладили пыл и желание вступать в неравную борьбу. Стражники взяли Андрея в кольцо и повели к дому первосвященника. Какое-то время я брел, замыкая факельную процессию.
Нужно было срочно укрыться в доме Ланского до конца операции. Скоро весть об аресте учителя и информация о том, кто его предал, облетит весь город и мне небезопасно станет находиться на улицах Иерусалима. Но я не торопился. Я медленно брел по уже знакомым местам и никак не мог справиться со звенящим чувством, стыда. Я должен был это сделать, но что я сотворил?
Семен Давыдович открыл дверь сам. Он ждал меня. Я обнял его так же, как совсем недавно обнимал Андрея. Вот уж чего не ожидал: ком подкатил к горлу и несколько капель выкатились из глаз. Ланской понимающе похлопал меня по спине.
– Ну все, все, – совсем по-отечески сказал профессор, и мне даже стало неудобно за проявление излишней эмоциональности.
Дальнейший разговор как-то не клеился или, скорее, просто не требовался. Ланской посмотрел на меня и понял, что Андрея уже арестовали. Я, в свою очередь, хотел спросить профессора о римских офицерах. Все ли он сделал для того, чтобы они спасли моего друга? Но понял, насколько абсурдным станет этот вопрос. Конечно, Семен Давыдович сделал все от него зависящее, и даже больше.
Нам предстояло несколько мучительных часов ожидания. Ланской проводил меня в гостевую спальню, комнату, закрепленную за мной с момента прибытия в Иерусалим.
– Нам всем сейчас нужны силы. Поспите, если сможете. Завтрашний день будет длиннее сегодняшней ночи, – сказал профессор и оставил меня одного.
Примерно через четверть часа в дверь постучали.
– Господин, откройте, хозяин велел передать Вам.
На пороге стоял Халим с большим серебряным подносом. Он принес вино и закуски.
– Я уже в курсе, что арестовали Вашего друга, молодого учителя. Господи, святой человек! Все слуги только об этом и говорят.
Халим стал шумно расставлять яства на маленьком столике возле кровати. Вид у него был крайне взволнованный.
– Да. Это все прихвостни римлян. Боятся за свою шкуру. От этих чего угодно можно ожидать. Как бы завтра не казнили. Ой. Простите мне мою бестактность, господин.
Он слегка осекся, но через минуту продолжил:
– Говорят, его предала какая-то скотина из своих…
Меня словно полоснули бритвой. Слуга, конечно, не знал, что эта «скотина» находится прямо перед ним. Услышать это в первый раз было довольно тяжело.
– Вы поешьте, поешьте. А то совсем лица на Вас нет.
Халим наконец-то вышел из моей комнаты. Я не притронулся к еде. Битый час я лежал и разглядывал потолок. Думал только об Андрее. Как он выдержит этот ужасный день. Надежными ли окажутся римские офицеры – уповать оставалось только на них. Распятие действительно станет самым страшным испытанием для Андрея. Аккуратно ли его подвесят. Удобно ли подстрахуют веревками, как обещал Семен Давыдович. Запястья попадают в зону особого риска. Ну, ничего: если даже сухожилие заденут, главное, чтобы внутренние органы не пострадали. Буду срочно просить Ланского подготовить телепорт на завтра. Как только заберем Андрея, нужно сразу его отправлять назад в будущее. Там медицина посерьезней местной будет. Его там на ноги быстро поставят.
Мысль о том, что мы все скоро вернемся домой, понемногу успокаивала, расслабляла, и убаюкала меня вконец. Я не заметил, как уснул.
14
– Александр! Просыпайтесь. Я только что из верхнего города с вестями. Суд завершился. Приговор огласили. Командир иудейских стражников вернулся со своими людьми обратно в храм. До исполнения приговора Андрея передали караулу во главе с тессерарием.
Я услышал про римских солдат. Это внушало сдержанный оптимизм.
– Слава Богу. Надеюсь, Ваши римляне не подведут. Будем уповать на них.
– Дорогой Александр, в нашей ситуации, уповать нужно только на Бога, только на Бога, – Ланской поднял указательный палец правой руки, немного потряхивая всей кистью.
– Семен Давыдович, нужно срочно готовить телепорт. Как только мы сможем забрать Андрея, телепортируем его домой. Там медики его в два счета на ноги поставят…
– Саша, – Ланской перебил меня. – Саша, дорогой, присядь. То, что я сейчас скажу, нужно понять. Понять и принять…
Андрей никуда не полетит. И в глубине души ты, наверное, это знал.
У меня что-то екнуло внутри, но смысл сказанного был не совсем ясен.
– На нас троих лежит бремя огромной ответственности. Существует вселенский план и на меня, и на тебя, Александр. Андрей принял свой. Шел к нему три года. Он осознанно выбрал этот путь. Понял, что именно для него был рожден и жил все предыдущие годы.
Неужели ты думаешь, что он мог отдать самый важный момент истории, в руки неизвестных корыстных людей? Мог понадеяться на удачу, на то, что маленький фокус с ненастоящей смертью способен заставить людей поверить в истинное чудо. Он доверял только мне и тебе. Это больше чем простая инсценировка. Чудо произойдет, только если пройти этот путь до конца. Я хоть и с тяжелым сердцем, но принял его благородный выбор. Андрей сомневался, примешь ли ты. Поймешь ли, за столь короткий срок пребывания в Палестине. Чтобы ты не смог помешать, он придумал план с хеппи-эндом. То есть с купленными римскими воинами. Александр, никакой договоренности с римлянами нет. И хеппи-энда тоже не будет.
Пришла моя очередь перебивать Ланского:
– Как Вы могли! Это же убийство! Никакая не историческая реконструкция, а убийство! Убийство друга чужими руками!.. Но с Вашего молчаливого согласия!
Я отодвинул старика и выбежал из дома. Профессор, крайне обеспокоенный, выкрикивал вслед мое имя.
15
Я готов был бежать в расположение римской армии и попытаться отбить Андрея голыми руками. Но это, конечно, было
