Черный океан - Лука Птичкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Моя фамилия Чехов. Посмотрите в справочнике, – Александр доверительно посмотрел на Глеба, закрывая дверь. Последнее тихое, доброе слово вылетело из квартиры в тонкую щель, – удачи.
Глеб стоял на площадке в странном изумлении. Своеобразный человек, этот Александр Петрович. Какой-то бывалый, похоже, не злой, бескорыстный.
– Удачи? – Усмехнулся Глеб – поигрывали нервы. – Спасибо. Лишь с ума бы не сойти.
Все упало на плечи Глеба так неожиданно. К тому же, ему нельзя было никому ничего говорить. Сочтут, что он болен. Оденут в смирительную рубашку, упекут в психбольницу.
– Уф… – Вздохнул Глеб, нескоординированным движением заводя мотор своей машины. – Кто знает, а может там безопаснее?
Его тело резко вздрогнуло. Зазвонил мобильный телефон. Глеб посмотрел на экранчик. Там светилась безмятежная надпись: «подавитель» звонит. Глебу посоветовали не отвечать на звонки. А вдруг это Игорь? Мать? Ева? Кто-то из друзей? Алик, в конце концов!
Глеб сглотнул тяжелый острый ком подкатывающего страха. Он решался. Ева и Алик умеют обращаться с телефонами, и они бы не стали скрывать номер, звоня Глебу. Игорь? С чего бы это… Мама? Она все время что-то путала в телефоне, может это она?
Глеб стер со лба пот. Его палец нервно дрогнул и сбросил вызов… Больше не звонили. Глеб ждал, но звонка не было. Он рефлекторно нажал на газ и помчался домой, перебивая страх скоростью. Его пульс словно сотрясал воздух с каждым новым ударом. Все тело было в поту. Глеб взглянул в мини-зеркало и сам поразился своему виду. Безусловно, он был страшен. Покраснение вокруг глаз, взбухшие подушки под ними, взъерошенные от пота и психозного хватания руками за голову волосы. Да что там! То, что творилось у него внутри было куда страшнее!
Кто знает, что еще впереди ждет его?
– Почему? – Глеб сморщился, едва не плача от обиды на самого себя. Он боялся. – Почему это происходит со мной?! Надо успокоиться. – Он задышал, искусственно восстанавливая дыхание и сердцебиение. На секунду в его голове пронеслась мысль что его дыхание схоже с тем самым дыханием.
Глеб снова нервически вздрогнул.
Телефон зазвенел снова. Глеб схватил его и посмотрел на экран. «Алик звонит» – прочитал Глеб и ответил.
– Да.
– Глеб… – Послышался в трубке странно-спокойный и медленный голос Алика. Так он никогда не говорил. – Забавно выходит, приятель…
– Что? Что выходит? – Засуетился Глеб.
– Все были так добры со мной, не давили на меня… – Алик тяжело выдохнул воздух. Да, приятель, я был… прав…
– В чем, Алик? В чем? Кто они? – Глеба пронзило чувство нервной жалости. Он бы даже заплакал, если бы смог.
– Они… – Прохрипел Алик. – Я был прав, забавно так выходит.
– Алик, я сейчас приеду, держись.
– Не надо, Глеб… Они еще здесь… – Он кашлянул и вяло, не как обычно, цокнул языком. – Я был прав, помнишь, я ска… зал тебе, помнишь… Я умираю… друг. – Он снова кашлянул.
В трубке у Глеба стало глухо: словно телефон плюхнулся в воду и, то ли утонул, то ли плавал на ее поверхности. Но это Глеб уже расслышал плохо, так как бросил телефон на соседнее кресло и ошеломленно впился в руль руками. Он не понимал и негодовал.
– Как? Алик… – Шепотом напуганного до полусмерти спросил сам себя Глеб, – Как?
Он направился к дому Алика. Сердце забилось сильнее и начало сильно покалывать. Алик не мог так шутить. Он, конечно, бывало, разыгрывал Глеба, но не настолько. Тем более его эти сны…
– Друг… – прошептал Глеб, дрожащей рукой меняя скорость с третьей на четвертую. Он гнал так быстро, как только мог, как никогда раньше не гнал. Да и случай – переломный…
Обходя очередную машину на дороге, Глеб автоматично отметил, что эта машина отличается от других. Белая, с синей полоской на боку, на крыше мигалки. Черт, мигалки! Машина заревела сиреной, засветила своими синими коптилками и помчалась за машиной Глеба.
– Отлично! – С сарказмом воскликнул Глеб. – Давайте, всё валите на меня, спускайте на меня всех собак! – Он резко повернул руль налево. На этой улице находился дом Алика.
– Быстрее! – Закричал Глеб, завидев его дом на расстоянии полукилометра. Он располагался как раз за перекрестком. Глеб нечаянно выехал на встречную полосу и, объезжая гудящие встречные машины по тротуару на скорости в девяносто километров в час, едва не сбил двух молодых людей и ударил по тормозам. Ну все! С милицией такие шутки плохо проходят! Превышение скорости в черте города, въезд на встречную полосу, на тротуар, да еще и парковка в неположенном месте. Что за это его ждет от милиции? Уж наверняка не приз за лучшее маневрирование…
Его автомобиль остановился едва коснувшись столба. Бампер слегка погнулся. Глеб вылетел из машины и, перебежав дорогу на перекрестке, кинулся во двор дома, где жил Алик.
Двое милиционеров на машине не отставали, один даже высунул из окна красную физиономию с носом-картошкой и заорал.
– Стой, падла, задавлю!
Но страх быть настигнутым милицией еще больше толкнул Глеба вперед. Глеб влетел в подъезд дома раньше, чем автомобиль остановился. Забегая на полной скорости на четвертый этаж, Глеб ощутил, как его тело пышет жаром, а ноги заплетаются. Он споткнулся о последнюю ступеньку…
Время словно замерло. Глеб заметил, что мысли его пролетают быстрее, чем события. Он выставил руки вперед, коснувшись деревянной двери Алика. Затем подоспело и тело. Оно буквально врезалось в дверь. Больше всего досталось голове. Все поплыло, а в ушах зазвенело, вскоре пришла и боль. Глеб, наверное, сморщился бы от нее, если бы лицо не онемело.
Осознавая, что два милиционера гонятся за ним по лестнице, он поднялся и стал ломиться в дверь. Долго биться не пришлось. Дверь открылась сама собой, скрипя заржавевшими петлями. Он вбежал внутрь.
– Сюда! – Зачем-то крикнул он милиционерам, наскоро оглядевшись. Здесь не было никаких следов погрома, кроме вырванной Глебом у двери шпингалетной петли. В углу небольшой единственной комнаты аккуратно стояли коробки: Алик недавно переехал сюда и не успел толком устроиться. Телевизор, стул, журнальный столик, диван, окна с красивыми фигурными стальными карнизами, но без штор, которые теперь уже не будут повешены. Глеб заглянул в кухню: плита, рукомойник, стол, стулья, небольшой шкафчик под потолком, новый беленький холодильник «Бирюса». Глеб кинулся к ванной комнате. Там, в глубокой эмалированной ванной, лежал Алик. Его пустые глаза уставились то ли на Глеба, то ли куда-то в воздух. Ванна была до краев заполнена жидкостью темно-красного цвета. Из крана падали капли воды. Они создавали маленькие волны и рябь на поверхности. На этих волнах качался мобильный телефон Алика, едва касающийся его шеи.
– Нет! – Нервно прошептал Глеб, опускаясь на пол от слабости, что мгновенно охватила его плотно сжатой ладонью ужаса. – Алик! – Он закрыл лицо руками и, дрожа и вытянув ноги, теперь с истеричным бесслезным рыданием закричал, что было сил. – Нет! Не может… – Он вдохнул воздух. Его голос срывался. – Алик!
Алик словно стал ему родным братом. Было чувство, будто от него оторвали кусок, как бы это ни звучало. Теперь уже – мертвым.
Огромный кулак врезался в челюсть Глеба. Глеб упал ничком, затем поднял голову и резко вскричал, все так же рыдая. Ему было досадна не только его смерть, но и свое нынешнее состояние. Так или иначе, это рыдание должно было случиться. Смерть друга лишь послужила толчком к предвиденному нервному срыву.
– Нет! Алик!
«Красномордый» мент, от которого разило перегаром, так и остался с вытянутым кулаком, завидев труп. Со словами: «Хватай негодяя, Леха!» в ванную комнату влетел второй мент маленького роста, с более острыми чертами лица, с маленькими черными усиками. Увидев труп, он даже усмехнулся и буркнул что-то в рацию. Он приподнялся, потом присел и утерся рукавом рубашки.
– Извини… – сказал «красномордый». На его лице, не обезображенном интеллектом, виднелось явное замешательство.
– Что ты у него прощения просишь? – Заметил второй, с рацией. – Скорость превысил? Превысил. На тротуар въехал? Въехал. А ты перед ним извиняешься!
– Я опоздал, – прошептал Глеб, вставая, – я не знаю в чем дело. Он позвонил мне двадцать минут назад, просил приехать. Я торопился.
– Разберемся, – быстро ответил невысокий, – ах вот почему вы так летели?
«Красномордый» повел ухом, выпрямился и встал, опершись о кафельную стену.
– Да, поэтому, – прошептал Глеб и снова осел. Он истерично бесслезно зарыдал, срывая голосовые связки. – Нет! Черт знает что! Про… Ос… – Стало казаться, что у него не хватает слов.
Чья-то крепкая рука схватила его и отбросила от стены. Глеб пошатнулся и едва не упал. Это был второй, невысокий милиционер с рацией. Глебу не хотелось в психушку, он с трудом подавил в себе навязчивое желание биться и кричать. Он лишь нервно вздрагивал, всхлипывая. «Так действительно можно с ума сойти», – думал он, – «надо успокоиться, надо успокоиться».