Человек который видел антимир (Научно-фантастические рассказы) - Илья Варшавский

- Я не счетная машина, - голос Бренера начал дрожать. - Я человек, мне не нужно в уме производить подобные вычисления!

Последние слова он уже выкрикивал, лежа на земле.

- Автомат без логической схемы, - сказал робот, отбрасывая оторванную голову, - ничего нельзя собрать из таких блоков...

* * * - Почему вы не отвечаете, Меньковский? Лицо Бренера на экране продолжало кривиться в привычной усмешке.

- Я вас жду у себя, - повторил он. - Сегодня мы ввели в "Оптимакс" новую программу, и если вас не устраивает перевод баллады, то можно его повторить.

Меньковский подошел к экрану.

- Спасибо, - сказал он. - Спасибо, Бренер, но я решил попробовать перевести балладу сам. Что же касается пари, то я очень рад, что все это была шутка. После вчерашней дозы Стимулятора мне весь день мерещится всякая чертовщина.

Опасная зона етлявшая среди холмов дорога неожиданно кончилась у металлических ворот в кирпичной стене. В свете фар вспыхнула белая табличка с надписью: "Въезд категорически запрещен".

- Вот здесь, - сказал шофер. - Проходная направо. Если Арсеньев будет спрашивать, скажите, что я вернулся на базу.

В караульном помещении пахло свежим ржаным хлебом, овчиною и еще чем-то, чем пахнет только в караульных помещениях и сторожках.

Старенький вахтер долго изучал пропуск, сличал его с паспортом и несколько раз поверх очков оглядел меня с ног до головы.

- А справка есть? - спросил он, возвращая мне паспорт.

- Что за справка?

- Насчет прививки. Без справки не велено пускать. Сам Алексей Николаевич распорядился.

- Не знаю, о какой прививке вы говорите, - сказал я. - Мне выдали пропуск на базе без всякой справки.

- Без справки не пущу.

- Хорошо, - сказал я, - у вас есть телефон?

- Есть.

- Соедините меня с Арсеньевым.

- Нету их. С утра уехали с Максимовым в город.

- А кто его замещает?

- Никто не замещает. Одна барышня осталась.

- Какая барышня?

- Известно, какая. Беата!

Я сел на топчан.

- Что же мне делать?

Вахтер пожал плечами.

- Без справки пропустить не могу. Ждите Алексея Николаевича.

Минут десять прошло в молчании.

- На базу от вас можно позвонить?

- С территории можно, а отсюда нельзя.

- Арсеньев когда должен вернуться?

- Кто их знает. Может, сегодня, а может, завтра. Он мне не докладывается.

Я не знал, что предпринять. Нечего сказать, приятная перспектива:

добравшись с таким трудом до цели, просидеть всю ночь в проходной!

- А этой барышне можно позвонить?

- Звоните, - сказал он, указывая на полевой телефон в углу.

Я покрутил рукоятку и снял трубку.

- Слушаю.

- Здравствуйте, - сказал я. - Моя фамилия Шеманский. Арсеньева должны были предупредить о моем приезде.

- А-а-а. Вы в проходной?

- Да. Меня не пропускают. Требуют справку о какой-то прививке.

- Разве вам ее не сделали на базе?

- Нет.

- Ну, хорошо, - сказала она после долгой паузы, - сейчас я к вам выйду.

Через несколько минут в караульное помещение вошла девушка в накинутом на плечи пальто. В левой руке она несла брезентовую сумку с красным крестом.

Забинтованная правая рука была подвешена к шее на темной повязке.

- Здравствуйте, - сказала она, кладя сумку на стол. - Меня зовут Беата.

- Здравствуйте. Извините, что побеспокоил, но я попал в глупейшее положение. Никто мне не сказал, что требуется прививка.

- Да. Против лучевой болезни. У нас здесь зона повышенной радиации.

- Что же делать?

- У меня есть ампулы и шприц. Только... - она посмотрела на свою руку, - придется вам уж как-нибудь самому.

Беата вынула из сумки спиртовку, никелированный бачок, налила из чайника воды и приступила к стерилизации иглы.

Укол был очень болезненным. Может быть, сказалась моя неловкость.

- Надеюсь, все? Теперь меня пропустят?

- Через четыре часа. Сейчас вам нужно лечь. Не возражаете, - обратилась она к вахтеру, - если он полежит тут у вас?

- Пускай лежит.

Я лежал на узком жестком топчане, прислушиваясь к шуму дождя, барабанившему по крыше. После укола болела и чесалась рука. Вахтер курил одну самокрутку за другой. От табачного дыма и тепла чугунной печурки, на которой стоял солдатский котелок, трудно было дышать. Ломило виски и затылок. Кажется, у меня начинался жар.

- Поешьте грибного супа, - сказал вахтер, ставя на стол котелок.

- Спасибо, не хочется. Я лучше посплю.

* * * Меня разбудил треск подъехавшего мотоцикла. Вахтер оправил гимнастерку и метнулся в проходную.

Через открытую дверь я увидел высокую, широкоплечую фигуру в плаще с капюшоном.

Вернулся вахтер.

- Алексей Николаевич приехали.

Вскоре в проходной появилась Беата.

- Пойдемте, - сказала она, - я вас проведу к Арсеньеву.

Мы поднялись по лестнице во второй этаж.

Освещенный одной тусклой лампочкой коридор был завален ящиками и частями каких-то аппаратов. Ловко лавируя между ними, Беата подошла к двери, обитой черной клеенкой.

- Вот здесь.

В глубине комнаты, за столом, сидел бородатый человек в комбинезоне и пил чай. Перед ним красовался большой, начищенный до блеска самовар.

- Это Шеманский, - сказала Беата. - Он приехал вечером.

- И что же?

Вопрос был задан совершенно безразличным тоном.

- Мне говорил Лабковский...

- Я вас сюда не приглашал, - перебил он меня, - и мне совершенно не интересно, что вам говорил Лабковский. Туда я вас все равно не пущу.

- Вот разрешение комитета.

Я подошел к столу и положил перед ним запечатанный конверт.

- Комитета, комитета! - Его лицо покрылось красными пятнами. - А что они там понимают, в вашем комитете? Попробовали бы влезть в мою шкуру, а потом давали бы разрешение всяким...

- Алексей Николаевич!

- Ладно, - Арсеньев виновато взглянул на Беату, - садитесь пить чай, переночуете у нас, а утром я вызову с базы машину и отправлю вас обратно.

Я молча сел за стол. Беата налила мне чаю в толстую фарфоровую кружку и придвинула тарелку с печеньем.

- Послушайте, Шеманский, - в голосе Арсеньева звучали мягкие, мне показалось, даже заискивающие нотки, - я хорошо знал вашу жену. Понимаю чувства, которые вами руководят. Но в зоне вам делать нечего. Не так там...

- он на мгновение запнулся, - не так там все просто.

- Поймите, - сказал я, стараясь сохранять спокойствие, - что мне...

- А почему вы не хотите понять, - перебил он меня, - что ваше присутствие здесь никому не нужно? Мы топчемся, не решаясь даже выяснить, что же там произошло, и вот является человек, который... Впрочем, все это пустые разговоры, - махнул он рукой, - не пущу, и все тут! Можете жаловаться на меня в комитет.

- Я отсюда не уеду, не побывав там.