Ключ - Наталья Болдырева

— А мы отправимся в Торжок. Но сначала, думаю, следует навестить поселения клана.

— Какие именно? Лес огромен, мы не можем пройти его весь.

— Те два, что я предупредил. Не думаю, что за ночь он успеет уйти далеко, а следопыты ктранов намного искуснее следопытов Далионской армии.

Он хотел приободрить ее этой нехитрой шуткой. Она была благодарна, но слишком обеспокоена.

Время. Приближалось новолуние, а она не хотела, чтобы Тринадцать узнали о ее промахе. До сих пор она не ошиблась ни разу.

— Ты понимаешь, что я не могу появиться ни в одном из кланов?

— Разумеется. Езжай в Торжок, возьми комнату в таверне и жди меня там. Я обернусь скоро.

— Ты так уверен в том, что это был он?

— Да.

Этот короткий, веский ответ понравился ей гораздо больше незамысловатой шутки — он давал надежду успеть вовремя.

Глава 3

Я очнулся от жара припекающего солнца. Сказать правду, спина у меня просто горела. Попробовав шевельнуться, застонал. Кажется, тело было изрезано сплошь, и каждый этот порез саднил так, будто по нему провели наждачной бумагой. Всюду был песок. Мельчайшие крупицы проникали в горло, превращая дыхание в адскую муку. Они скрипели на зубах, щекотали нос, вызывая неудержимое желание чихать. Я провел рукой по волосам, песок был и там. Неимоверным усилием воли разлепил веки. Оказалось, я лежал на песчаной отмели. Солнце жарило вовсю, значит, я пролежал здесь остаток ночи и часть дня.

Я с трудом сел, сощурился. Маленькая речка, весело перекатывающая передо мной волны, ничуть не походила на вчерашнюю — одержимую убийством стихию. Плещущаяся вода играла цветами отраженного неба и буйством прибрежной зелени. С трудом верилось, что вот отсюда-то я и не мог выбраться. Взявшись отряхивать песок с плеч, я понял, что действительно испещрен мелкими порезами — ладонь прошлась по густому и липкому — и не мешало бы хорошенько их промыть. Поднявшись на ноги, я скорее ощутил, чем услышал движение позади. Испуганно обернувшись, замер.

Прямо передо мной, крепко упираясь ногами в землю, стояла невысокая — она едва доставала мне до груди — охотница. На маленьком круглом личике помещались изумрудные, чуть раскосые глаза, надутые губки, задорный курносый нос. Каштановые волосы были аккуратно забраны под забавную островерхую шапочку цвета молодой листвы, и лишь несколько прядок спущены на лоб. Ей очень шло короткое зеленое платьице и коричневая жакетка с искусной вышивкой на отворотах. Тонкую талию лесной девушки охватывал изящный поясок, а стройные ножки облегали высокие замшевые сапоги. В заключение скажу лишь то, что за ее поясок было заткнуто множество коротких и узких, видимо, метательных ножей, у бедра висел легкий меч, а за спину был закинут колчан со стрелами, одна из которых уже натягивала тетиву, глядя мне прямо в грудь.

— Дрась-те, — ляпнул я многоумно.

Такой вот мой ход явно озадачил девицу. Изумрудные глаза потеряли свой хищный прищур, распахнулись широко, она отступила на шаг.

Сообразив, что выбрал верную тактику, я приветливо улыбнулся и поделился своими соображениями на тот счет, какое сегодня прекрасное утро.

Она отступила еще, склонила голову, поджала губы, и. наконец, ответила лаконично:

— Хо!

Мне оставалось пожать плечами.

— Определенно так. Не возражаете, я немного приведу себя в порядок? — не дождавшись ответа, я преспокойно развернулся и сделал шаг к ручью.

— Не смей поворачиваться ко мне спиной! Ты…ты… — за моим плечом девушка искала и не находила подходящего слова. Она просто задыхалась от возмущения. Я удивился. До сих пор я не замечал, чтобы кто-нибудь здесь особо беспокоился о манерах или заботился о приличиях.

И двигаясь уже демонстративно независимо, я склонился над ручьем, стараясь оценить полученные повреждения. В незамутненной воде отразилась встрепанная, исцарапанная личность. Я не ожидал настолько кошмарных последствий. Скинув кросовки — они еще держались, но, кажется, я скоро останусь и без обуви, кожа пересохла под солнцем и пошла мелкими трещинами — я забрел неглубоко в ледяную воду. Через силу заставил себя присесть и, набирая полные пригоршни, принялся обмывать плечи, грудь и спину. Искоса я поглядывал на девушку. Она спрятала в колчан и стрелу, и лук, взгромоздилась на валун и, скрестив руки на груди, наблюдала за мной внимательно. У переносицы залегла складочка — видно, напряженно о чем-то думала. Я тоже откровенно, не таясь, рассматривал ее. Кажется, ее это злило. Я ухмыльнулся… Мне до смерти надоели угрозы и бесцеремонное обращение. И я преспокойно промывал раны — благо, большая часть их относилась к разряду неглубоких порезов и уже схватилась корочкой, а те, что все еще кровоточили, не требовали сложной обработки или медицинской иглы.

— Ну? — повернулся я выжидающе, когда, наконец, закончил.

Сердитая складочка у переносицы уже разгладилась. Девушка сидела, свесив ноги с валуна — пятки сапог на плоской подошве легко постукивали о камень — и, откинувшись на руки, смотрела заинтересованно. Зеленая шапочка упала, и охотница не стала надевать ее снова. Солнце играло в короткой волне каштановых локонов. Определенно, она была красива. Определенно, она знала это.

— Теперь я действительно верю.

— Веришь? Во что? — Для меня эта фраза смысла не имела.

— Ты не испугался лесного брата: шел с ним одной тропой и пил с ним из одного источника. Ты не испугался следопыта клана и посмел повернуться ко мне спиной, когда жало моей стрелы смотрело тебе в грудь… — в тебе сердце волка.

Я сокрушенно покачал головой. Пришло непрошенное ощущение фентезийной сказки, игры, которая может быть в любую минуту прервана. Благо, воспоминания о злоключениях в обозе не дали мне покинуть эту грешную землю и унестись в облака на крыльях фантазий. Из всего вышесказанного я четко усвоил лишь одно — эта девица действительно могла меня убить, и, возможно, не сделала этого лишь потому, что я повел себя странно. Это имело смысл, все остальное — нет. Это стоило взять на заметку.

— Если верить данным последнего медицинского освидетельствования, сердце у меня — вполне человеческое, здоровое, без пороков и следов ожирения. — Кажется, мне снова удалось удивить ее, она спрыгнула со своего насеста, подошла ближе, склонила голову заинтересованно. Теперь она смотрела на меня снизу вверх, но в глазах ее не было и тени беспокойства, лишь любопытство. — Лесной брат — это волк? Откуда ты знаешь, что я делал ночью? Ты следила за мной? — Я постарался занять ее вопросами.

— Волк — это волк. Лесной брат — это лесной брат. Неужели не знаешь разницы?… И никто за тобой не следил, вы столкнулись, ты удивил его, он рассказал клану. — Теперь она озадачила меня. На минуту я потерял инициативу. — Человек, который не боится леса, может быть крайне опасен. Все люди боятся леса.