Калейдоскоп - Даниэла Стил

Артур стал шафером на их свадьбе, состоявшейся в Сити-Холле через три дня после прибытия Соланж в Америку. Он и помог им быстро оформить необходимые документы. Соланж называла его старшим братом и при этом обращала на него ласковый взгляд огромных зеленых глаз; в такие минуты у Артура был такой вид, будто он без колебаний отдаст за нее жизнь.

В конце концов Марджори добилась своего, и весной сорок шестого они сыграли «скромную свадебку» в Филадельфии, ее родном городе. По мнению Сэма, Артур сменил одну стерву на другую, но он поделился этим соображением только с Соланж. Мать Артура была слишком слаба, чтобы поехать на свадьбу. Сэм и Соланж тоже остались дома — по той простой причине, что их не пригласили. Артур без конца распинался: мол, это «вечеринка в тесном семейном кругу… далеко ехать… столько неудобств…» и тому подобное, но Соланж вычитала в газете, что за венчанием в церкви Святого Петра последовал банкет в «Филадельфия-клаб», на котором присутствовали пятьсот человек. Артур молил Бога, чтобы эта газета не попалась на глаза Уоркерам.

— Не очень-то красиво с его стороны! — Соланж переживала не за себя, а за Сэма, но тот отнесся к этому эпизоду на удивление снисходительно:

— Это все Марджори.

Поведение Артура лишний раз подтвердило мнение о нем Соланж как о человеке, у которого «кишка тонка». Сэм боялся, как бы Марджори вообще не разрушила их дружбу.

Его опасения имели под собой основания. Правда, друзья по-прежнему частенько ужинали вместе — иногда в присутствии Соланж, — однако Марджори упорно игнорировала эти дружеские сходки. Украсив палец обручальным кольцом, она без обиняков заявила, что поступает в юридический колледж и в ближайшие годы не собирается заводить детей. Артур долго не мог оправиться от удара. Сам-то он только и мечтал что о детях, и до свадьбы Марджори всячески подогревала в нем такую надежду.

У Сэма с женой хватало своих забот. Соланж была все так же влюблена и всеми силами поддерживала стремление Сэма стать артистом. К осени сорок седьмого года она знала наизусть чуть ли не каждую из идущих на Бродвее пьес, при каждом удобном случае пробиралась на репетиции, не пропускала в газетах ни единой театральной рецензии, а главное — ни одного объявления о вакансиях. Сэм прилежно занимался в школе сценического мастерства и, следуя указаниям жены, ходил на прослушивания.

Их совместные усилия принесли плоды скорее, чем они ожидали: сразу после Рождества. Сэм получил большую роль во второразрядном театре и с блеском сыграл ее. Последовали исключительно хвалебные отзывы в прессе. Его заметили критики. Пьеса продержалась в репертуаре четыре с половиной месяца и оказала ему неоценимую услугу.

Летом Сэм отправился на гастроли в Стокбридж, штат Массачусетс, и раз уж он оказался в тех краях, решил повидаться с сестрой. Он испытывал легкие угрызения совести: ведь за три года, проведенные в Штатах после окончания войны, он не сделал ни единой попытки разыскать ее. Соланж постоянно корила мужа за недостаток родственных чувств. Это длилось до знакомства с Эйлин и ее мужем, отставным матросом Джеком Джонсом. Тогда только она поняла, почему Сэм упорно избегал встреч с сестрой.

Джек тотчас обрушил на новоявленных родственников поток сальных анекдотов. Сама Эйлин большей частью помалкивала и скорее всего была под градусом. Джонсы жили на грязной улочке на окраине Бостона. У Эйлин были белые волосы с черными корнями, а платье так обтягивало фигуру, что она могла бы на себя вообще ничего не надевать, очевидно, это устроило бы ее супруга. Трудно было поверить, что между этой вульгарной женщиной и Сэмом существовала кровная связь.

Покинув гостеприимное жилище Джонсов, Сэм и Соланж испытали невероятное облегчение. Сэм с наслаждением вдыхал свежий воздух и виновато поглядывал на жену.

— Вот, дорогая, теперь ты знаешь, что из себя представляет моя сестра.

— Что с ней случилось? — искренне недоумевала Соланж. Сама-то она с годами становилась все красивее и даже ухитрялась прилично одеваться. Ее часто принимали за актрису или преуспевающую модель.

— Она всегда такой была, — ответил Сэм. — Мы сроду не ладили между собой. Откровенно говоря, я ее терпеть не мог.

— Жалко, — вздохнула Соланж, но облегчение перевесило все прочие чувства.

Оба понимали, что Эйлин — небольшая утрата. Зато остро чувствовали, как становятся все более тонкими дружеские узы, связывавшие их с Артуром. За все лето он лишь однажды навестил Сэма во время гастролей и был поражен его блестящей игрой на сцене. Само собой, он принес подобающие случаю извинения за Марджори, которая «безумно сожалеет», что не смогла поехать вместе с ним, но ей понадобилось срочно навестить родителей в их летнем коттедже в окрестностях Филадельфии. Осенью она поступила в Колумбийский университет, на юридический факультет, и собиралась летом отдохнуть на всю катушку. Соланж с Сэмом не задавали лишних вопросов.

Начиная с сентября переживания, связанные с Паттерсонами, отошли на второй план. Сэм получил большую роль в театре на Бродвее, и взволнованная Соланж купила огромную бутыль шампанского, которую они торжественно распили в уединении своей квартиры.

Это была главная роль в «Пустыне». Спектакль обещал стать настоящим боевиком, а роль была чрезвычайно выигрышной. Сэм и Соланж были счастливы. Артур помог им составить выгодный контракт. Сэм объявил Кларку о своем увольнении из ресторана.

Ставил спектакль один из лучших бродвейских режиссеров. Так началась головокружительная карьера Сэма Уолкера.

Той зимой он очутился в хорошей компании. Рекс Гаррисон вместе с Джойс Редман готовился блистать в театре «Шуберт», в пьесе «Анна тысячи дней». Генри Фонда и Дэвид Уэйн репетировали «Мистера Робертса» в «Алвине», а Энн Джексон должна была вот-вот появиться на сцене на премьере спектакля «Лето и дым» по пьесе Теннесси Уильямса в Театре музыкальной комедии. Незабываемый сезон!

Артур повез их отпраздновать успех в ресторан «Двадцать одно». По его словам, Марджори была слишком занята в университете. Впрочем, Соланж было не до того. Лишь вчера вечером она сообщила Сэму потрясающую новость, от которой у него выросли крылья. У них будет ребенок! Грандиозное событие ожидалось в апреле, к тому времени Сэм укрепит свои позиции в театре. Все складывалось наилучшим образом.

Артур грустно поглядывал на Уолкеров. Ему было всего тридцать два года, а выглядел он намного старше. Он мечтал о детях, но к тому времени, как Марджори окончит университет, ей исполнится тридцать три года, и, конечно, она будет полна честолюбивых помыслов. Если смотреть правде в глаза, вряд ли ему суждено когда-нибудь иметь детей. Это обстоятельство лишь подчеркивало важность семейной новости Уолкеров.