Сила мысли, её контроль и культура - Анни Безант

Воспитывать ум в известном направлении значит упражнять его до некоторой степени вообще, т. к. каждое заранее обдуманное упражнение организует мысле-вещество, из которого состоит ментальное тело, и пробуждает в нем в то же время некоторые из способностей Познающего. Развившуюся способность можно направить к какой угодно цели и воспользоваться ею для каждой поставленной перед собой задачей. Развитый ум может быть применен и к совершенно чему-нибудь новому, он быстро овладеет предметом и преодолеет его, что для неразвитого ума было бы недоступно. В этом — значение ментального восприятия. Но надо помнить, что воспитание ума состоит не в загромождении его фактами, но в выявлении его скрытых способностей. Ум развивается не от переполнения его мыслями других, но от упражнения собственных способностей.

Говорят о Великих Учителях, стоящих во главе человеческой эволюции, что Они знают всё, что существует в нашей солнечной системе. Но это не значит, что всё происходящее постоянно в мире представляется Их Сознанию. Они развили в Себе настолько аспект познания, что когда Они направляют Свое внимание, Они тотчас же постигают тот предмет, на который оно направлено. Эта способность настолько важнее скопления в уме известного числа фактов, насколько важнее, например, видеть все предметы собственными глазами, чем, будучи слепым, знать их только по описанию других. Развитие ума измеряется не количеством образов, которые он заключает в себе, а той силою, с которой он может воспроизвести в себе всё, что бы ни было явлено перед ним. Эта сила будет равно полезна, как в этом, так и в каждом другом мире, и раз она приобретена, она будет всегда нашей, где бы мы ни были.

Работа воспитания ума может быть очень облегчена общением с лицами более высоко развитыми, чем мы сами. Мыслитель более сильный, чем мы, может помочь нам существенным образом, т. к. он высылает вибрации более высокого порядка, чем те, которые способны создать мы. Лежащий на земле кусок железа не может сам по себе начать высылать вибрации теплоты, но если бы этот же кусок положить около огня, то он может ответить на вибрации теплоты, высылаемые огнем и вследствие этого нагреется сам. То же происходит и с нами, когда мы приходим в близкое соприкосновение с сильным мыслителем; его вибрации начинают действовать на наше ментальное тело и производят в нем соответственные вибрации. И на время мы чувствуем, что наши умственные силы увеличились и что мы можем теперь схватить идеи, которые раньше от нас ускользали. Но когда мы остаемся опять одни, мы видим, что эти же самые идеи стали снова смутными и как будто расплывчатыми. Можно прослушать и умственно проследить доклад, совершенно ясно понимая в то время излагаемые в нем идеи. И уйти удовлетворённым, чувствуя, что сделал ценный вклад в свои познания. На следующее утро, желая поделиться с товарищем приобретённым накануне знанием, человек найдёт к своему глубокому огорчению, что не может изложить идеи, которые казались вчера такими ясными и понятными. Он нетерпеливо воскликнет: "Но я уверен, что я знаю это, я только не могу передать". Такое чувство получается от воспоминания вибраций, испытанных и ментальным телом, и самой Дживой. Осталось сознание, что идеи были схвачены, их формы созданы, и чувство, что раз они были уже созданы, то воспроизведение их должно бы быть легко. Но накануне были могучие вибрации более сильного мыслителя, которые и отлили формы, схваченные нашим ментальным телом; они создались внешним, а не внутренним влиянием. Чувство бессилия, испытываемое нами при попытке воспроизвести их, означает, что такое образование должно быть проделано несколько раз, пока не явится сила, которая будет в состоянии воспроизвести эти формы самостоятельными вибрациями. Познающий должен вибрировать таким высшим способом несколько раз, чтобы быть в состоянии воспроизвести эти вибрации по своей воле. В силу присущей ему природы, Познающий, может развить в себе эту способность свободно воспроизводить их, если он неоднократно будет соприкасаться с вибрациями высшего порядка. Сила обоих Познающих одна и та же, только один развил её, а в другом она находится в скрытом состоянии. Эта сила выходит из своего скрытого состояния через соприкосновения с аналогичной ей, уже действующей силой, и таким образом, более сильный ускоряет эволюцию более слабого. В этом-то и заключается одно из ценных свойств общения с людьми более продвинутыми, чем мы сами. Мы выигрываем от контакта с ними и растём под их стимулирующим влиянием. Таким образом, истинный учитель больше помогает своим ученикам одним своим присутствием, чем обращенными к ним словами. Самым действительным средством для такого влияния является непосредственное личное общение. А при невозможности такового или кроме него, может быть много приобретено и чрез посредство книг, если они разумно подобраны. Читая книгу великого писателя, мы должны попытаться на время привести себя в негативное или восприимчивое состояние, чтобы принять столько его мысленных вибраций, сколько возможно. Читая слова, мы должны задержаться на них, взвесить их, постараться постигнуть и прочувствовать ту идею, которую они выражают в частности, и уловить их сокровенную связь. Наше внимание должно быть сосредоточено на том, чтобы проникнуть в мысль писателя, которая скрывается за завесой слов. Подобное чтение имеет воспитательное значение и ускоряет нашу ментальную эволюцию. Обыкновенно чтение служит нам приятным времяпровождением, может обогатить наш мозг ценными фактами и таким косвенным образом быть нам полезно. Чтение же, подобно вышеописанному, является двигателем нашей эволюции и потому оно не должно быть упущено из виду теми, которые стремятся развить себя, чтобы быть в состоянии помогать другим.

Глава седьмая

Сосредоточение

Немногому приходится уделять ученику, приступившему к тренировке своего ума, столько сил, как сосредоточению. В ранние периоды деятельности ума прогресс зависит от степени его подвижности, живости, восприимчивости, к впечатлениям, получаемым от чередующихся ощущений. В этот период гибкость составляет самое ценное качество и необходимым условием прогресса является внимание, постоянно обращенное на внешний мир. В этот период, когда ум собирает материалы для мышления, чрезмерная подвижность является его преимуществом, и в течение многих, многих жизней ум развивается, благодаря этой живости, возрастающей от упражнения. Внезапная остановка этой привычки разбегаться во все стороны, принуждение к сосредоточению внимания на одном каком-нибудь пункте — такая перемена, конечно, влечет за собой потрясение, и мысль порывисто мечется из стороны в сторону, подобно необъезженной лошади, впервые почувствовавшей удила. Мы видели, что ментальное тело принимает очертание объектов, на которые обращено наше внимание. Патанджали говорит о прекращении изменений мыслящего начала, т. е. об остановке этих вечно меняющихся воспроизведений предметов внешнего мира. Прекратить вечно меняющиеся превращения ментального тела и удержать его на одном определенном образе и составляет сосредоточение, поскольку оно касается формы. Постоянное направление внимания на эту форму, с тем, чтобы воспроизвести её в совершенстве внутри себя — есть сосредоточение, поскольку оно касается Познающего.

В сосредоточении сознание удерживается на одном образе, всё внимание Познающего направлено на одну точку без колебания и уклонения. Воля останавливает мысль, которая постоянно перебегала с одного предмета на другой, привлекаемая внешними предметами, и в быстрой последовательности — поочередно принимала их очертание; она её обуздывает и принуждает удержать одно определённое очертание, один образ, отстраняя от себя все другие впечатления, продолжающие действовать на неё.

Когда ум, таким образом, останавливается на одном очертании, и Познающий неуклонно его созерцает, то он получает гораздо более совершенное познание предмета, чем он мог бы приобрести от какого-нибудь словесного его описания. Например наше представление о картине или о пейзаже будет гораздо полнее, если мы их сами увидим, чем если бы мы только прочли о них или слышали бы их описание. И если мы сосредоточимся на таком описании, то картина воспроизведется в нашем ментальном теле и мы познаем её полнее, чем через просто словесное изображение. Слова — это символы вещей, а сосредоточение над основным контуром предмета, обрисованным словами, описывающими его, заполняет его всё большим и большим количеством деталей, по мере того, как сознание приходит в более близкое соприкосновение с описываемым предметом.

Не надо забывать, что сосредоточение не есть состояние пассивности, а напротив — это напряжённая и урегулированная деятельность. Оно, в мире ментальном, напоминает сокращение мускулов для прыжка в мире физическом, или сильное напряжение их с тем, чтобы выдержать длительный напор. И действительно, это умственное напряжение у начинающих всегда сопровождается и соответствующим физическим напряжением и за ним следует физическая усталость утомление мускулов, а не одной только нервной системы. Подобно тому, как внимательное рассматривание известного предмета дает нам возможность различить детали, незаметные при беглом взгляде, так и сосредоточение умственное позволяет нам изучить детали какой-нибудь идеи. А по мере возрастания напряженности сосредоточения, мы воспринимаем, в тот же промежуток времени гораздо больше, чем при обыкновенном мышлении; точно также, как человек бегущий увидет большее количество предметов в продолжении одной минуты, чем человек идущий размеренным шагом. Для того, чтобы шагом пройти мимо двадцати предметов, человек израсходует совершенно такое же количество мышечной энергии, как и тот, кто бежит мимо них, но более быстрое излияние энергии соответствует меньшему количеству времени, употребленному на пробег.