Дай умереть другим - Сергей Донской

1

Когда дождь усиливался, приходилось включать «дворники», но все равно происходящее снаружи казалось размытым, словно Громов и его спутница сидели не в машине, а в подводном батискафе. Если не считать попискивания, с которым елозила резина по стеклу, в салоне было совершенно тихо.

Прохожие прятались под куполами зонтов, навесами троллейбусных остановок, козырьками зданий. Некоторые пережидали ненастье в мебельном салоне, расположенном через дорогу, напротив. Их темные силуэты маячили за освещенными витринами, как тени. Это усиливало ощущение сумерек, хотя на часах Громова было только четверть второго. Ровно сорок пять минут до времени, назначенного для передачи Рае вознаграждения. Ее персональных тридцати сребреников, что по нынешнему курсу составляло сто пятьдесят тысяч долларов США.

Соблазнив Раю этим кушем, ее наверняка собирались ликвидировать, увезя куда-нибудь подальше. Наводчица свое отработала, и нянчиться с ней никто не станет. Тем более делиться. Сами бандиты за полтораста штук баксов не удавятся, но зато лишат жизни десяток таких девиц, не поморщась. Благодаря вмешательству Громова, у Раи появился шанс выжить, хотя и мизерный, почти эфемерный.

Она и сама начала догадываться об этом, судя по ее несчастному виду. Но Громов не сказал ей ни одного слова утешения. Он находился здесь не для того, чтобы выражать сочувствие особе, по милости которой его внучка оказалась в лапах бандитов. Всякая подлость имеет свою цену. Когда роешь яму другому, будь готов к тому, что тебя в ней же и похоронят. Справедливость – штука жестокая.

Сигареты, которые курил Громов, казались ему прелыми, как это случается во время болезни. Совершенно отвратительный вкус, но все же лучше абсолютной бездеятельности, сохранять которую удавалось с огромным трудом. Еще никогда ожидание в засаде не было для Громова столь тягостным. Ублюдков, требующих выкуп за Анечку, трогать пока нельзя. Это наполняло душу ощущением собственного бессилия.

Если бы в указанное место заявился только один из членов Лехиной банды, Громов нашел бы тысячу и один способ развязать ему язык любыми подручными средствами, имеющимися в его распоряжении. Правда, особой надежды на такой вариант не было, а вступать в схватку сразу с несколькими противниками Громов не имел права. Стоит одному из них улизнуть, и судьба Анечки будет предрешена. Похитители детей – нервный народ. Очутиться за решеткой с соответствующей статьей хуже смертного приговора, поэтому в случае опасности бандиты обычно избавляются от свидетелей.

Что касается понурившейся Раи, ее дальнейшая судьба волновала Громова меньше всего. Но Анечка! Трудно вообразить, каково сейчас пятилетней девочке, попавшей в такой переплет. Об этом даже не хотелось думать. И Громов, затягиваясь горьким дымом, старался целиком сосредоточиться на наблюдении за стоянкой.

Всякий раз, когда там возникала новая фигура, он внутренне напрягался, но тревога оказывалась ложной. Бандиты наверняка прибыли на условленное место заранее, однако не спешили обнаруживать себя. Скорее всего, сейчас они, как и Громов, сидели в поставленной неподалеку машине и присматривались к происходящему вокруг.

Их дальнейшие действия было нетрудно предугадать. Ровно в 14.00 один из бандитов приблизится к Раисиной «Оке», припаркованной на стоянке еще накануне. По предварительной договоренности водительская дверца была не заперта на замок – таким образом владелица решила избавить себя от личного контакта с сообщниками. Итак, кто-нибудь из бойцов Лехи Катка сделает вид, что кладет в «Оку» сверток с деньгами, после чего демонстративно покинет место событий. А дальше Раю поджидал большой сюрприз.

Придумав такой способ получения своей доли, она наивно полагала, что обезопасила себя от всякого рода неприятностей. Но за ее машиной обязательно будут следить остальные бандиты. И как только доверчивая жертва явится за приманкой, ее постараются схватить или выследить. Место слишком людное, чтобы убивать Раю на месте, хотя и такая вероятность существовала. Это уж как фишка ляжет.

В любом случае после того, как похитители обнаружат себя, Громову останется лишь сесть им на хвост и выявить их базу. Дальше – жизнь покажет. Или смерть, может быть, даже собственная. И это справедливо. Мужчине, неспособному постоять за своих близких, незачем коптить небо над головой. Такой – одна видимость человека. Ходячее недоразумение.

– Может, они и не явятся вовсе? – с надеждой спросила Рая. Хотя ей было велено помалкивать, напряженная тишина оказалась для нее слишком трудным испытанием.

– Явятся, – пообещал Громов.

– И что же, я должна добровольно совать голову в петлю?

– Почему бы и нет? Многие на твоем месте давно удавились бы.

– Спасибо на добром слове, – съязвила Рая.

– Пожалуйста, – ответил Громов, глядя прямо перед собой. – От меня и моей внучки.

Снова наступила тишина. Насупившаяся Рая достала из сумочки косметичку и занялась подкрашиванием губ. Похоже, результат ей не понравился. Раздраженно убрав помаду и зеркальце, она заявила:

– Вот что, никуда я не пойду. Леха меня убьет. Какая разница, кто это сделает: вы или он? – Не дождавшись ответа, Рая буркнула, косясь на профиль своего спутника: – Сколько можно курить? В машине уже не продохнуть от вашего дыма.

– От моего дыма, – согласился Громов. – В моей машине.

– Между прочим, я к вам в попутчицы не напрашивалась! – заметила Рая. – И потом, никотин мне вреден. Я… беременна.

– М-м? – Громову показалось, что он ослышался.

– Я уже на втором месяце! – Это было произнесено не только с вызовом, но и с упреком. Как будто к Раиной беременности были причастны все мужчины без исключения.

Выбросив недокуренную сигарету, Громов занялся проветриванием салона. Лишь когда с этим было покончено, он повернулся к соседке и проворчал:

– Вот что, мать-одиночка, слушай меня внимательно. Когда подойдешь к «Оке», внутрь не садись, дверцу не открывай. Немного постой на месте, будто что-то вспоминаешь, а потом разворачивайся и иди быстрым шагом в магазин. – Громов кивнул в сторону мебельного салона. – Там тебя никто не тронет, слишком людно.

– А потом? – поинтересовалась Рая. – Как я буду выбираться оттуда? Прикажете мне поселиться в каком-нибудь шкафу или под кроватью? – Она возмущенно фыркнула.

Громов пожал плечами:

– В принципе это твое дело. Но лучше обратись к охранникам и пожалуйся, что тебя преследует сексуальный маньяк, это должно сработать. – Он помолчал. – Некоторые также специально затевают скандалы, чтобы привлечь к себе внимание или угодить в милицию. Еще можно изобразить сердечный приступ, чтобы вызвали «Скорую».

– Может, лучше пожарных? – предположила Рая с невинным видом.

Покосившись на нее, Громов хмыкнул:

– Как знаешь. У тебя будет самый широкий простор для фантазии. Короче, выкручивайся сама. А я тебе ничем помочь не смогу. – Сдвинув брови, Громов добавил: – И не хочу.

Когда он подсказал Рае выход, с его сердца словно свалился камень. Ведь не было никакой необходимости в том, чтобы жертвовать девушкой. Будет вполне достаточно, если бандиты обнаружат себя, двинувшись за ней следом. Главное, вычислить их машину. А если Рае посчастливится улизнуть – что ж, так тому и быть. Возможно, отсиживаясь у себя на квартире, она сделает какие-то полезные выводы.

Страх – лучший советчик для тех, кто лишен совести.

2

Про беременность Рая брякнула по привычке. Она всегда прибегала к этой уловке, когда хотела разжалобить мужчин. В действительности ее предохраняла от подобных казусов позолоченная спираль, от которой Рая не собиралась отказываться в обозримом будущем. Ведь далеко не каждого мужчину убедишь воспользоваться презервативом. Жизнь – не реклама безопасного секса. Тут каждый сам за себя.

Уголком глаза Рая осторожно посмотрела на обращенный к ней профиль Громова. В иной ситуации знакомство с этим человеком могло оказаться очень и очень приятным. Пять-шесть гарантированных оргазмов за ночь, не меньше – в оценке потенциальных партнеров Рая никогда не допускала ошибок. У мужчин, которые годятся не только для того, чтобы по-быстрому приналечь на женщину, особый взгляд, особое выражение лица. И они излучают совершенно неповторимую ауру. Таких не спутаешь с озабоченными попрыгунчиками, способными лишь болтать языком.

С некоторым изумлением отметив, что ее соски затвердевают в чашечках бюстгальтера, Рая бросила в пространство перед собой:

– Прохладно. Вы не могли бы включить обогреватель?

– Нет, – отрезал Громов. – Машина с работающим двигателем привлекает к себе внимание.

– Но еще только без пятнадцати два! – закапризничала Рая. – Я тут околею совсем!

– Тут – не околеешь.

– Это черный юмор такой?

– Это констатация факта. – Повертев в пальцах сигаретную пачку, Громов спрятал ее в карман и предложил: – Пока суд да дело, расскажи-ка мне поподробнее о своем друге детства. Хочу знать, что представляет собой этот Леха Каток.