Ковчег - Вячеслав Васильевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ишь ты, какой симпатичный! Ушки бантиком, рожки домиком… Рожки? Это кто ж Чебурашке рожки наставил? Старуха Шапокляк, что ли? Пушистик что-то промурлыкал, и я потянулся сквозь прутья решётки, чтобы его погладить.
— Осторожно! — заорал док, и я резко отдёрнул руку. Вовремя. Чебурашка клацнул зубами там, где только что были мои пальцы. Зараза! У этой милой зверушки оказались нехилые клыки!
— Ну нельзя же так! — укорил меня док. — Можно и без рук остаться. Чебуратор, он такой, знаете ли…
— Кто?!
— Чебуратор. Вы же видите — похож на Чебурашку. В то же время — один из местных хищников. Вот у нас кто-то и предложил назвать его Чебуратором.
— М-дя… А почему не Чебурэмбо или Чебурокки? — поинтересовался я, вспомнив бородатый анекдот.
— Да вот, брякнули «Чебуратор», оно и прижилось… — виновато развёл руками Паганель. — Но латинское название…
— Давайте посмотрим остальных, — вежливо пресёк я в зародыше готовое излиться на меня словоизвержение учёного.
Остальные «зверушки» тоже оказались не очень-то похожими на виденных мной до сих пор. Док что-то объяснял, я понимающе кивал, но в голове ничего не откладывалось. Почему-то версия, что я сейчас нахожусь на другой планете, начала казаться мне всё более правдоподобной. Как ни странно, окончательно я поверил в это, когда увидел в одной из клеток какое-то хомякообразное создание с двумя хвостами. «Правый хвост длиннее!» — вспомнил я слова профессора Селезнёва из виденного в детстве мультика «Тайна Третьей Планеты», и нервно хихикнул.
Док, озабоченно взглянув на меня, быстренько закруглил свою вдохновенную речь, предложив закончить осмотр местной фауны, и перейти к другим объектам. Я с радостью согласился.
Первым из других объектов оказался небольшой сарайчик, гордо именовавшийся «обсерватория». Тут док начал сыпать цифрами о средней длительности дня здесь, предполагаемом количестве дней в году, диаметре планеты, составе воздуха, силе тяжести… В общем, всё, что я вынес из этой лекции, это то, что день в среднем на двадцать одну минуту длиннее, чем на Земле, но зато в году предположительно триста тридцать — триста сорок дней, местная звезда незначительно больше нашего Солнца, а диаметр планеты, наоборот, меньше земного, и сила тяжести, соответственно, тоже, а в воздухе меньше углекислого газа и больше кислорода. «Ну, последнее быстро исправится, раз уж сюда попали люди», — мрачно подумал я.
В принципе, больше осматривать было нечего. Метеостанция, радиостанция, размеченные колышками участки под будущие строения… Гвоздём программы стал припаркованный у барака, который док обозвал казармой, «Урал» с кунгом. «Урал», как «Урал». Чем-то гружёный — рессоры просели. Рядом — вооружённый часовой. При нашем приближении из казармы вышел ещё один военный. Погон на нём не было, так что мне пришлось поверить ему на слово, что он — капитан Григорьев, командир батальона охраны. Представившись, Григорьев без лишних слов достал из кармана ключ, поднявшись по лесенке, открыл дверь кунга, и предложил мне войти. Я со вздохом полез внутрь, а док остался снаружи, заявив что «там» ничего интересного нет.
— Осторожней там! — послышался в наушнике его голос, когда я уже почти влез внутрь! Если костюм порвётся — вам придётся остаться здесь навсегда!
Услыхав такое грозное предостережение, я удвоил осторожность, но попав внутрь, тут же забыл о наставлениях дока.
М-дя… Пожалуй, начинать мою экскурсию следовало именно с этого экспоната. Кунг был пустой. В смысле, без оборудования, но не без груза. Под передней стенкой высился неплохой такой штабель, сложенный из слитков жёлтого блестящего металла. И у меня почему-то возникли сомнения, что этот металл — латунь.
Я с трудом поднял один из слитков. Это в сказках и в кино удачливые грабители убегают от погони, доверху нагруженные золотом. На самом деле этот металл очень тяжёлый, и с таким вот слиточком в руках далеко не убежишь… Но всё равно, охрану можно было бы и усилить…
Так я капитану и сказал, на что тот беспечно махнул рукой:
— Здесь этот «банк» грабить некому. Да и незачем. А «на ту сторону» отсюда никто не выйдет. Ну, кроме вас, конечно… Кстати, передайте там кому надо, на подходе ещё два таких же груза…
Ну что ж, не украдут так не украдут. Он здешние условия знает, ему виднее… Хотя, по возвращении надо бы порекомендовать Деду усилить охрану. Тут же миллионы, а если учесть, что мне, скорее всего, показали не всё, может быть, и миллиарды…
Когда я вылез из кунга, док, поглядывая на часы, заявил, что пора возвращаться.
Пора так пора. Я попрощался с капитаном, и мы с доком направились к джипу.
— А почему, если бы костюм порвался, я должен был остаться здесь? — поинтересовался я у своего гида, когда мы заняли места в машине.
— На Земле проживает несколько миллиардов людей, не привитых от возможных местных инфекций. И если бы кто-то принёс какую-нибудь заразу отсюда в наш мир, то это, возможно, было бы похлеще СПИДа и птичьего гриппа, — пояснил док. — А так, костюмы пройдут дезинфекцию, и планета будет спасена.
Шутник, однако…
— А разве бактерии не проходят через… Это… как вы его называете?… «своим ходом»?
— Мы называем «это» — портал. Исследования показали, что бактерии и вирусы могут проникать через него, только прицепившись к макрообъекту.
— Понятно. Больше вопросов у меня не было, и обратный путь прошёл в молчании. В смысле, молчал я, а док затянул бесконечный монолог о перспективах, открывающихся для науки и человечества. В мыслях он, наверное, уже видел себя как минимум нобелевским лауреатом.
В общем, после того, как мы проскочили обратно через портал, и, пройдя процедуру дезинфекции, сбросили защитные костюмы, я с радостью попрощался с доком, предвкушая обратный полёт, где уж точно никто не будет тарахтеть у меня над ухом.
Так и вышло. На обратном пути меня никто не беспокоил, и я был полностью предоставлен своим мыслям.
Собственно, мыслей было две: первая — зачем мне это всё показали, а вторая была даже не мыслью, а стоящим перед глазами визуальным образом содержимого кунга. Не то, чтобы я в жизни не видел золота, но не в таких количествах же…
Картинка кучи золотых слитков в обычной автомобильной будке тускнела в моём сознании по мере приближения к ранчо, и когда я, наконец, ступил на твёрдую землю, щуря глаза от нагло в них светящего восходящего солнца, в голове остался только один вопрос: «Зачем?».
