Уайклифф и охота на диких гусей - Джон Берли

Значит, Дэвид вышел из квартиры на Годолфин-стрит еще до восьми вечером в субботу, чтобы встретиться с клиентом; в этой встрече Джозеф мог участвовать или нет, но сейчас он. мертв, а Дэвид испарился. Машину слышали и видели на набережной в Сент-Джуллиоте посреди ночи, и примерно в то же время на пляж был выброшен револьвер.

Яхта стала новым звеном в этой цепи, и она явно связывала каким-то образом набережную Сент-Джуллиота с остальными элементами картины.

Полицейский «рейндж-ровер» проталкивался по Био-стрит, констебль в форме уговаривал зевак разойтись от антикварной лавки. Репортер из местной газетки узнал Уайклиффа:

– А что сталось с другим братом, мистер Уайклифф?

– Мы пытаемся установить с ним связь, – проронил Уайклифф и юркнул в магазин. В конторе он нашел Керси.

– Ну, как продвигается дело?

– Диксон закончил свою хирургическую операцию на ковре, и вырезанный; кусок мы отправили Фрэнксу. Фаулер нашел под кроватью пулю, которая застряла в хламе, лежавшем там еще с допотопных времен^ Я послал ее на экспертизу к Мелвиллу. Пуля слегка сплющена, но я видел, как эксперты справляются и в худших случаях. Смит все еще трудится в спальне, другие – в остальной части квартиры.

– Здесь внизу еще ничего не трогали?

– Пока нет.

– Хорошо. К Клементам приходил клиент, в субботу вечером, часов в восемь. Человек хотел что-то продать, и велика вероятность, что они совершили сделку именно здесь. Когда Смит закончит там наверху, пусть займется этой комнатой.

– Что еще?

– Насчет Молли Стоукс… Она живет в многоквартирном доме на углу Годолфин-стрит. Работает медсестрой в Хортон Рэдфорд. Я хочу, чтобы за ней проследили. Самое главное, чтобы она не подозревала, что за ней наблюдают… И конечно, мне нужна ее фотография в верхней одежде.

– Это что, подружка Дэвида? – на некрасивом, Умном лице Керси заиграло любопытство.

– Да. Причем, мне показалось, что если смерть Джозефа ее действительно потрясла, то исчезновение ее дружка – вовсе нет. Я не хочу сказать, что она ожидала этого, но просто она была вовсе не так уж встревожена, как этого можно было ожидать.

– Думаете, она в курсе, где он находится?

– Вполне возможно. Во всяком случае, пару дней понаблюдать за ней невредно.

Уайклифф снова прошел через лавку и поднялся по винтовой лестнице. Диксон и Фаулер работали теперь в малой гостиной – методически обыскивали помещение. Скорее всего, это окажется напрасным трудом, но ведь заранее не скажешь? Следствие – очень трудоемкое занятие.

Он протянул Смиту снимки, взятые у Молли.

– Увеличьте до разумных размеров, чтобы пустить их в служебное обращение…

Ну что ж, маховик постепенно набирал обороты. Уайклифф спустился и выбрался из дома через боковую дверь. На улице снова шел дождь, и это оказалось более сильным средством против зевак, чем одинокий полицейский, охраняющий парадный вход от любопытных. Толстуха в кафе напротив сервировала столы к ужину. Теперь на каждом столе стояла красивая свеча. Уайклифф пошел вниз по Бир-стрит к гавани, где у таможни был припаркован полицейский фургон. В маленьком дежурном помещении молодой констебль строчил свой отчет об опросе окрестных жителей, и тишину прерывали только редкие переговоры по полицейской рации.

– Телефон работает? – спросил Уайклифф.

– Да, сэр.

Он проверил номер по своей записной книжке и накрутил диск.

– Миссис Уильямс? Тоби дома?

Тоби Уильямс жил в Сент-Джуллиоте. Свою небольшую пенсию он здорово пополнял тем, что присматривал за лодками и яхтами, пришвартованными у деревеньки. Его участок доходил почти до самого пляжа, там у него стоял сарай, где владельцы яхт хранили всякие снасти.

– А, мистер Уайклифф? – загудел в трубке басок старого Тоби. – Что, вас интересует эта яхта в смысле покупки? «Манна»? Ну да, это судно Клемента. Да, я за ней присматривал, да только сейчас ее тут нету. Он ее вывел в море поздним вечером в субботу, во как, то есть наутро в воскресенье она уж тут не стояла… Нет, я не встревожился – а чего мне тревожиться, коли он мне записку оставил в сарае; они все так делают…

– Я заеду к вам переговорить, ладно? – сказал Уайклифф. – Если это не слишком поздно… Надеюсь, вы сумеете до моего приезда отыскать записку Клемента.

Так-так, значит, «Манна» тоже пропала. Это можно связать с происшествием в Сент-Джуллиоте. Дэвид Клемент решил смыться на подручных плавсредствах. Неужели он убил своего брата? А где его автомобиль? Если он поехал в Сент-Джуллиот один, машина и теперь должна стоять где-то там. А если действовало два человека? Один смылся на яхте, а другой – на машине. А револьвер? Может быть, там была драка, в результате которой револьвер просто уронили? Один из свидетелей говорил, что ночью с пляжа донесся крик…

Нет, ему надо разузнать побольше о братьях Клементах. Его люди принесут от соседей вагон и маленькую тележку сплетен и слухов. А кроме того, у него остаются в качестве источников информации только девушка и майор. Майор регулярно навещал антикварную лавку, а это кое-что значит…

Глава 3

Когда Уайклифф направился на Гаррисон-Драйв потолковать с Паркином, уже стемнело. Он взобрался по крутому подъему кривоколенной улочки и вышел на бруствер, где ему в лицо ударил мокрый и соленый ветер с моря. Было настолько темно, что береговой линии разглядеть он не мог, видна была лишь россыпь огней Портеллина. Море казалось огромной черной массой, то там, то тут утыканной огоньками судов. С регулярными интервалами влажный воздух просвечивался вращающимся лучом маяка. Три тусклых фонаря отмечали дорогу, но все дома стояли темные. Уайклифф поднялся по ступенькам к дому номер 3 и нашарил кнопку звонка у парадной двери. Где-то в глубине дома раздалась трель. И все равно прошло немало времени, прежде чем в прихожей зажегся свет я в матовом стекле двери возникла расплывчатая тень Гетти.

– Кто там?

Уайклифф вдруг смутился. Он подумал, что женщина, оставшаяся одна в доме, в таком глухом месте, должна была здорово перенервничать при неожиданном звонке в дверь…

– Это Уайклифф, следователь.

Она некоторое время колебалась, и, казалось, она с равной вероятностью может отпереть ему или повернуться спиной и возвратиться к себе в комнату – на что имела полное право. Наконец она отодвинула щеколду и распахнула дверь.

– Вам нужно было прийти именно посреди ночи? Как бы то ни было, моего брата все равно нет дома. Они стояли на сильном сквозняке, в дверях.

– Могу я зайти и подождать его в доме?

– Знаете, я понятия не имею, когда он заявится. Но Уайклифф настоял на своем; ему казалось, что он и от самой Гетти в разговоре может почерпнуть нечто важное. Она с большой неохотой провела его по длинному коридору в маленькую комнатку между кухней и гостиной. Тут имелись только пара кресел, массивное бюро и несколько книжных полок. Старомодная масляная печь вместе с горячим воздухом испускала весьма неаппетитные ароматы.

Значит, это будуар Гетти.

– Присаживайтесь, раз так.

На Уайклиффе был мокрый макинтош, который от тепла печки скоро готов был задымиться… Но Гетти, не предлагая следователю раздеться, преспокойно взяла в руки книжку, которую читала, и поднесла ее близко к глазам. Это был труд Винсента «Оборона Индии». Чувствовалось, эти Паркины способны на многие сюрпризы.

Гетти было хорошенько за шестьдесят, возраст, в котором большинство женщин уже бабушки и развешивают на стенах фотографии, подтверждающие это. у Гетти в комнате тоже висели фотографии, но только не детей, а ее отца, генерала. В разных видах – в парадной и походной форме, молодого и постарше, но больше всего было армейских снимков, на которых генерал выступал главной фигурой.

– Знаете, я хочу поговорить с вашим братом насчет Клементов.

– А что с ними такое? – процедила она, не отрываясь от книжки.

– Джозефа, старшего брата, застрелили, а младший, Дэвид, куда-то пропал.

Она подняла голову:

– Неужели? Очень грустно слышать, но какое отношение к этому имеет мой брат?

– Насколько я понимаю, он дружил с Джозефом.

– Разве? Ничего не знаю о его друзьях… – И она продолжила свое чтение.

Уайклифф редко встречал таких неконтактных людей. Обычно человека подталкивает к поддержанию беседы любопытство, нервозность, стремление к самоутверждению, просто нелюбовь к полной тишине; а в этой маленькой комнатке тишина стояла такая, что даже тиканье часов не могло разрушить ее. Наверно, Гетти каждый вечер проводит таким образом, подумал Уайклифф. Как бы то ни было, он не имел никаких оснований оказывать на женщину давление и вытягивать из нее откровения.

Однако через некоторое время Уайклифф заметил, что старая дева посматривает на него время от времени оценивающим глазком. Скоро этот взаимный перехват взглядов превратился в своего рода игру. Видно, она была вовсе не так уж безразлична к окружающему миру, как желала казаться. Ей словно хотелось о чем-то заговорить, но она все не решалась. И наконец Гетти сказала: