Уайклифф и охота на диких гусей - Джон Берли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фрэнкс продолжал медленно и мерно говорить, ни на секунду не умолкая. Он напоминал малыша – такой розовенький, лысенький и свеженький. Теперь он уложил тело в новую позицию, и Смит снова защелкал затвором фотоаппарата.
– Похоже, он здорово увлекался марками. Люди с таким хобби редко кончают с собой, разве что их не загонят в бутылку… – Фрэнкс встал, отряхнул брюки на коленях и повернулся к Уайклиффу. – Ну все, теперь можете перекатывать его куда угодно. Скажи своим ребятам, пусть начинают.
– А время смерти?
Фрэнкс провел пухлой ладонью по влажному лбу.
– Ну, он умер уже довольно давно…
– Может быть, вечером в субботу? Что-нибудь между закрытием лавки и воскресным утром?
Фрэнкс подумал.
– Угу, сорок с чем-то часов тому назад… Что ж вполне возможно. Если посмотреть на вышибленные мозги и то, как они успели загустеть… Ладно, в любом случае я поработаю над ним в лаборатории и перезвоню тебе.
Двое полицейских вынесли тело на носилках. По винтовой лестнице вытащить носилки было попросту невозможно, так что их выволокли через парадную дверь на Бир-стрит, где это действо сразу привлекло массовое внимание публики.
Фрэнкс оглядел опустевшую комнатку.
– Слушай, пришли, пожалуйста, мне в лабораторию этот кусок ковра – его надо вырезать… А кто будет присутствовать при вскрытии?
На всех сомнительных случаях смерти при вскрытии присутствует кто-нибудь из полиции.
– Сейчас сюда приедет Скейлс, я поручу это ему, – сказал Уайклифф.
Фрэнкс уехал, и теперь Уайклифф мог действовать в полную силу. То есть размышлять.
Клемент, вероятно, сидел за письменным столом, когда застрелился – или его застрелили. Тело упало между столом и креслом, оттолкнув кресло чуть назад. Умер он уже лежа на полу. Если он до этого сидел, склонившись над своими марками, а кто-то неслышно вошел в комнату сзади, то Джозеф мог и не поднять головы. Возможно, ощутив появление в кабинете гостя, он только пробормотал приветствие, не оборачиваясь. И сразу же ощутил прикосновение холодного дула к голове – и тут же в голове его взорвалась вспышка, погрузившая его в вечное забытье.
Это объясняет необычное расположение места вхождения пули – а значит, произошло убийства Уайклифф попытался убедить себя в этом. А зачем было нужно кому-нибудь уносить оружие с места совершения самоубийства? Скорее всего, Джозефа застрелили из того револьвера на пляже, с тщательно стертыми отпечатками. Но если так, то зачем револьвер так неаккуратно прикопали на пляже в Сент-Джуллиот? Слишком уж неаккуратно.
Вот уж игра в «угадай-ка». Ясно было одно – его первоначальная идея о том, что некое тело было сброшено с набережной в Сент-Джуллиот, никуда не ведет…
Джок Скейлс, его заместитель, наконец приехал и Уайклифф тут же послал его присутствовать на вскрытии тела. Прибыло еще трое из штаб-квартиры, которых сняли с других направлений работы. Уайклифф кратко их проинструктировал:
– Обойдите все дома по Бир-стрит. При опросе упор сделайте на промежуток времени перед тем, как магазины закрываются. Соберите сведения о Клементах и старайтесь не слушать пустых сплетен. Самый важный промежуток, который нас интересует, – это время от закрытия магазинов в субботу до раннего утра воскресенья. Потом – куда-то девался младший брат Джозефа Клемента, вместе со своей машиной. Это, скорее всего, голубой «макси», но все равно, наведите справки у дорожной инспекции и распространите сведения об этом автомобиле по всем постам.
Уайклифф прошел вместе с полицейскими до патрульной машины, где констебль вел по рации постоянные переговоры и руководил парковкой полицейских фургонов у здания старой таможни. Эти фургоны представляли собой полностью укомплектованные посты с телефонной и радиосвязью. Очень удобная база для следователей, да и для добровольных местных свидетелей – в припаркованный посреди городка фургон нетрудно прийти с сообщением, если есть о чем сообщить…
А там, в доме, комнату Джозефа Клемента снова исследовали – теперь уже методически, сантиметр за сантиметром. Перед Уайклиффом предстало странное и отчасти даже дурацкое зрелище: трое крупных мужчин с чрезвычайно сосредоточенным видом орудовали в малюсенькой комнатке. Диксон стоял на коленях, осторожно вырезая из ковра пропитанный кровью кусок, где лежала голова Джозефа; детектив-констебль Фаулер, сгорбясь, по-птичьи внимательно рассматривал ковер в поисках пули; сержант Смит угрюмо изучал различные поверхности на предмет обнаружения отпечатков пальцев, время от времени прерываясь, чтобы сфотографировать свои находки.
Уайклифф оставил их за этими вдумчивыми занятиями, выбрался на улицу и подошел к кафе напротив, где сегодня обедал. Оно было закрыто, но записка на стекле сообщала, что заведение будет снова открыто в семь вечера, ко времени ужина. Он постучал в стеклянную дверь, и через минутку из внутренних помещений к двери подошла толстуха. Она узнала Уайклиффа и отперла дверь.
– Я так и подумала, что вы вернетесь.
– Скажите, та девушка в голубом костюмчике – кажется, Стоукс – где она живет?
– Слушайте, я видела, тут люди с носилками выходили… Кого это вынесли?
– Джозефа.
Ее глаза заблестели слезами.
– Ох, этого я и боялась! Бедный человек! Никогда никому слова дурного не сказал, мухи не обидел». А как это случилось?
– Все, что я знаю, это то, что он погиб от огнестрельного ранения… Так как насчет девушки?…
– Конечно-конечно! Она живет на Годолфин-схрит, прямо на углу. Это такой особняк, который переделали в многоквартирный дом. По-моему, номер пятнадцатый. Ну вы его все равно не спутаете.
– Спасибо.
– Но я не уверена, что вы застанете ее дома. Она работает медсестрой в Хортон Рэдфорд, так что все зависит от того, в какую она сегодня смену…
Хортон Рэдфорд являлся частным госпиталем, довольно шикарным и дорогим.
– А что известно о Дэвиде? – Толстуха хотела выжать из него информации столько, сколько возможно.
– Его я так и не встретил. Именно поэтому я хочу поговорить с девушкой…
Было четыре часа, дети как раз возвращались домой из соседней школы. Небо налилось свинцом и редкие крупные капли дождя уже расползлись кляксами на сером асфальте. Похоже, надвигался ливень, но, судя по всему, Годолфин-стрит была недалеко.
Дом номер пятнадцать представлял собой солидный георгианский особняк, перестроенный под многоквартирный дом с сохранением прежнего фасада. Впрочем, внутри уже мало что напоминало о георгианской элегантности. На доске со списком жильцов Уайклифф нашел табличку «М.К. Стоукс» под номером третьим на втором этаже. Он поднялся по лестнице и позвонил в дверь.
Он уже думал было плюнуть и уйти, когда дверь наконец приоткрылась на длину цепочки и в щель он увидел лицо девушки. Глаза ее припухли, а волосы спутались. Уайклифф предъявил ей свои документы.
Девушка колебалась, но так и не спросила, что ему нужно. Вместо этого она пролепетала:
– Подождите минутку…
Дверь закрылась опять, но через пару минут распахнулась вновь.
– Проходите.
Она успела расчесать волосы и надела домашнее платье. Комната, куда она привела Уайклиффа, была невелика, но казалась слишком большой для такого количества мебели: два кресла, стол, гардероб, книжный шкаф и телевизор. Высокое прямоугольное окно с мелким переплетом, оставшееся от старинного особняка, казалось пришельцем из прошлого века. Тут ощущался дух женщины, но женщины, не слишком склонной к утонченности.
– Я спала – я, знаете ли, дежурю медсестрой по ночам в Хортон Рэдфорд… – Она взяла сигарету и затянулась с жадностью заядлой курильщицы, потом откинулась в кресле и прикрыла босые ноги подолом платья. Она смотрела на Уайклиффа скорее возбужденно, чем приветливо.
– Что, вы пришли насчет Дэвида?
– А почему вы об этом спрашиваете?
– Ну, Дэвид Клемент из антикварной лавки… Я уже начала беспокоиться. Я не виделась и не говорила с ним с самой субботы, а магазин теперь закрыт.
Уайклифф испытал огромное разочарование.
– Видите ли, я хотел бы пообщаться с кем-нибудь из Клементов и надеялся, что вы мне поможете.
– Что-нибудь случилось?
– Вполне возможно, что магазин подвергся нападению. Точнее, вторжению. Задняя дверь была незаперта, и пока мы не поговорим с Клементами, мы не можем сказать наверняка, произошло ли вторжение в дом или нет.
Кажется, на девушку это произвело впечатление. Она заговорила:
– Не знаю, куда они подевались. Просто не понимаю. У нас с Дэвидом была вообще-то договоренность встретиться утром в воскресенье, но он так и не позвонил. Я звонила к ним в офис пару раз, но никто не брал трубку, а сегодня прихожу – они закрыты… – она нервно отбросила со лба прядь волос – Дэвид вообще часто чудит, он уже не первый раз куда-то уезжает, не сказав мне ни слова. Но ведь Джозеф-то должен быть на месте!
Она обладала профессиональной самоуверенностью медсестры и пыталась говорить на языке, принятом в престижном Хортон Рэдфорд, куда пациентов привозят на сверкающих лимузинах; но это был чисто внешний лоск, и на самом деле она была, вероятно, абсолютно заурядной молодой женщиной.