Кровь Рима (ЛП) - Скэрроу Саймон

Петронелла протянула ему флягу, наполненную из общественного колодца, что возле дома Юсефа. Они могли бы напиться из реки, но... мало кто был готов сделать это ниже по течению от города. Макрон вытащил пробку, поднес горлышко фляги к губам и сделал несколько глотков, прежде чем положить на место.

- Это было необходимо. Сегодня жаркий день.

- Очень жарко, нет слишком жарко, - Петронелла обмахивала веером свое лицо, - Я сомневаюсь, что привыкну к этому.

- Ты привыкнешь. Я достаточно насмотрелся на различные места нашей Империи, чтобы знать, что человек может привыкнуть ко всему: к лютому холоду и снегу на севере, или к яркому солнечному свету в пустыне, настолько яркому, что больно глазам. Вот увидишь.

Она взглянула на него.

- Мы, вероятно, пробудем здесь какое-то время?

- Все зависит от парфян. Если они проявят благоразумие, они увидят, что Нерон не шутит, и они уйдут и уступят нам Армению. Как только Рим принимает решение, все знают, что мы доведем дело до конца, чего бы это ни стоило. Эту репутацию мы создали с незапамятных времен. И заставляет наших врагов дважды подумать, прежде чем напасть на нас.

- И все же парфяне решили пойти на Рим.

- В Парфии все по-другому, - сказал Макрон. - Они думают, что они равны нам. Вот почему они готовы рисковать время от времени.

- А они такие? Такие же сильные как Рим?

- Конечно, нет, - фыркнул Макрон. - Кучка мягкотелых изнеженных восточных мальчиков. Насколько я помню, они одеты в ниспадающие одежды и с макияжем на глазах.

- И все же они достаточно самоуверенны, чтобы бросать вызов Риму, - Петронелла задумалась. - Тогда это не может быть таким уж пустяком... хотя если они такие мягкотелые, то почему они до сих пор не часть нашей Империи?

Макрону не особенно понравился этот вопрос. Это бросало тень сомнения на боевую выучку римских легионов, которыми он безмерно гордился. Поэтому он вернулся к стандартной линии разговора, принятой солдатами, стремящимися развеять репутацию парфян.

- О, я полагаю, они могут время от времени дать достойный бой. Но правда в том, что они не настоящие солдаты. Они сражаются нечестно. Они лукавые, коварные, откровенно нечестные люди. Они полны трюков и ловушек. Это единственная причина, по которой они доставляли нам неприятности все эти годы.

Петронелла на мгновение задумалась. - Похоже, они нашли удачный способ, чтобы расправиться с тобой и твоими легионами.

Макрон рассмеялся и снисходительно похлопал ее по руке.

- Оставь военное дело знающим людям, любовь моя. Я знаю о чем говорю. Уверяю тебя. Мы разберемся с парфянами без особого труда.

- Я надеюсь, что это так. - Она пристально посмотрела на него, а затем обхватила его щетинистую щеку ладонью. - Я просто беспокоюсь за тебя. Вот и все. Тебя и твоего друга Катона, - она кивнула в сторону Луция, его голова была видна среди мягко покачивающихся верхушек тростника. - И Луция. Он уже потерял свою мать. И дедушку. Катон – это вся его семья, которая у него осталась. - Она взяла его за руку и сжала. - Я просто хочу, чтобы вы оба вернулись из похода живыми.

- До сих пор нам удавалось выживать. Было несколько раз, когда я... я думал, что с нами покончено, хотя в то время я не признавал этого. Но все будет хорошо. Клянусь Юпитером Наилучшим Величайшим.

- Тогда будем надеяться, что он услышит. Макрон, любовь моя, я не хочу это говорить, но тебе просто везло. Удача не склонна длиться долго. А там, ну…

- Что «ну»?

- Твой возраст. Ты уже не молод. Ты уже отслужил положенный срок, так почему бы не уйти в отставку, не получить свое вознаграждение и не поселиться со мной где-нибудь в тихом месте?

Макрон беспокойно заерзал. - Я все еще тот, кем был. И у меня впереди еще много славных лет. Кроме того, я должен присматривать за парнями. Они рассчитывают на меня. И есть еще Катон. Он умный и одаренный солдат, но за ним тоже нужно присматривать. Еще несколько лет службы в легионах, Петронелла, и все. Я назову тот день, когда не смогу угнаться за остальными. В любом случае, этот поход должен обеспечить меня большим количеством добычи, чтобы заплатить за приличный дом для нас. Парфяне богаты, как Крез. Легкая будет добыча.

- До тех пор, пока ты не станешь для них добычей.

- Тьфу!- Макрон был сыт по горло этим разговором и указал на корзину. - Что ты принесла нам поесть?

- Пирожки с бараниной, те самые фалафели, которые любят местные жители, и еще там есть фрукты.

- Звучит неплохо. Какое-то время они молча смотрели на реку, наблюдая, как грузовой корабль приближается к Тарсу на своих длинных веслах с широкими лопастями, которыми управляли по трое мужчин. Ни один из них не стремился возобновить предыдущее обсуждение предстоящего похода. Наконец Петронелла заговорила: - Ты действительно думаешь, что Луций что-нибудь поймает?

Макрон покачал головой.

- Нет. Но это заставляет парня быть занятым, пока я буду сосредоточен на тебе. Он обнял ее за талию и сжал, притягивая ее поближе. Они поцеловались. Потом снова, на этот раз дольше, а потом Петронелла легла на спину и притянула его к себе.

- Больше никаких разговоров. Займись со мной любовью.

Макрон приподнял складки ее столы, обнажив бедра. - Это ... моя девочка...

***

Луцию стало жарко, под полуденным солнцем, и рыба не клевала. Как бы он ни старался, неважно, как сильно он ни молился Фортуне или местному речному богу. Даже несмотря на то, что Макрон сказал ему, чтобы он держал удочку, ему стало скучно, и он начал экспериментировать, подняв ее так, чтобы крючок с наживкой поднялся из воды, а затем позволив ему упасть обратно с удовлетворительным хлопком. Но поклевок все равно не было. Он начал задаваться вопросом, есть ли у Макрона какие-либо дальнейшие советы о том, как ловить рыбу. Ему казалось Макрон, вроде бы все умеет. Он умел точить ножи, вырезать деревянных солдатиков, рассказывать грубые шутки и плевать дальше, чем когда-либо удавалось Луцию. Он вспомнил фразу, которую Макрон имел обыкновение довольно часто использовать в своей компании, когда дела шли не совсем так, как планировалось.

- Фурии вас забери, чушь собачья, - с восторгом пробормотал Луций, затем резко повернулся, чтобы посмотреть сквозь камыш.

Петронелле не нравилось, когда он использовал «солдатские проклятия», как она их называла. Она сказала, что сын высокопоставленного офицера не должен использовать такие выражения.

- Фурии вас забери, - тихо усмехнулся Луций. - Фурии, яйца, чушь собачья, чушь собачья…

Он поднял удочку, перекинул леску на берег реки и опустил ее, прежде чем он полез через камыши. Когда он приблизился к месту, где они устроили пикник, он услышал, как Петронелла тихо вскрикнула. Боль или удовольствие было трудно сказать. Потом он увидел их: Макрон сверху, а широко расставленные ноги Петронеллы, обвивали его спину.

Луций покачал головой. Они снова боролись. Как в первый раз, когда он застал их за этим занятием, и они поспешно объяснили, что делают. Они очень любили бороться. Казалось, что у Макрона это получалось хуже, так как он часто издавал глубокий стон, а затем откатывался в сторону, прекращая борьбу. Луций испустил тихий вздох раздражения, отвернулся и направился обратно к берегу. Он знал, что они еще некоторое время будут бороться. А когда Макрон как обычно проигрывал, он всегда был слишком уставшим, чтобы что-то делать. Луций поднял удочку, проверил, что маленький кусочек хряща, служивший наживкой, все еще надежно закреплен на крючке, и бросил его в реку. Он присел на корточки, одной рукой держась за удочку, другой поддерживая подбородок, глядя на воду и ожидая, пока первая рыба клюнет.

***

Катон ждал их у входа в дом ювелира, когда они вернулись в сумерках, уставшие, но веселые после дня проведенного у реки. В конце концов, Луцию удалось поймать три рыбы в завершение дня, когда прохладный воздух побудил рыбу выйти из более темных частей реки. Он гордо их поднял, чтобы его отец увидел.