Белокурая судьба - Маргарет Уэй

В качестве образца Линку было рекомендовано изучить ведение дел в поместье семейства Денби и самого Гая Радклиффа.

Сначала Линк пьянел от воздуха свободы, от осознания собственной самостоятельности, затем он проникся серьезностью своей миссии, заразился тайным чувством местного соперничества в среде владельцев фермерских хозяйств, но, когда Джордж представил ему приблизительную смету экстренных трат, Линк по-настоящему ужаснулся и долго приходил в себя. Он знал, что овцеводство — бизнес не из дешевых. Но конкретные цифры его шокировали. Призрачные перспективы грядущего процветания не отменяли того обстоятельства, что в настоящий момент «Цветущий шиповник» — ферма весьма неблагополучная.

Радовало то, что очень многие искренне предлагали Линку свою помощь. Семейство Кэллаханов было одним из самых уважаемых в долине. Слава об их лучших днях еще сохранялась в сердцах земляков. Многие нежно вспоминали Аннабел Денби-Кэллахан и ее супруга Алана. Поэтому у Линка не получалось хандрить подолгу. Достаточно было с утра увидеть жизнерадостное лицо Бадди, который встречал его на кухне горячим завтраком и неизменным приветствием:

— Наслаждайтесь, босс!

— Бадди, мы должны оговорить с тобой оплату, — сказал как-то Линк.

— Какую оплату, босс? — спросил парнишка.

— Оплату твоего труда, — ответил новый хозяин.

— Какой же это труд, босс?! «Цветущий шиповник» — мой дом! — простодушно объявил тот.

— Но ты ведь живешь на какие-то деньги?

— О, вроде мистер Радклифф платит с тех пор, как Алана вышла за него, — безразлично ответил Бадди.

— Но теперь я здесь хозяин. Я буду платить, — сообщил Линк.

— Ладно! — белозубо улыбнулся Бадди. — Что вы будете на ужин?

— Мне все равно, Бадди, — ответил Линк. — Что попроще, то и сделай.

— Хорошо, мистер Мастерманн! — отчеканил Бадди.

— Зови меня Линк, — попросил молодой хозяин.

— Нет, босс. Вы мой хозяин, — с удовольствием возразил юноша.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Все случилось, как он планировал. К двум он заехал за Даниэлой, а через некоторое время уже припарковался вместе с ней на площадке перед хозяйским домом в «Цветущем шиповнике».

Линка разбирали гордость и волнение. Она уже похвалила его машину, сказав, что авто очень ему идет. Теперь настала очередь его фермерских владений.

— Моему отцу одинаково не по душе мой выбор машины и мой выбор будущего, — доверительно признался ей Карл Линкольн-Мастерманн.

— Похоже, вы с отцом не самые большие Друзья.

— Думаю, ты права. Слишком уж мы с ним разные, — отозвался Линк.

— А чем вы отличаетесь? Взглядами или темпераментами? — дотошно выспрашивала Даниэла, щуря свои карие глаза.

Линк на некоторое время задумался.

— Взглядами, — ответил он, поразмыслив. — По этой части с Чаком у него полное единодушие. И всегда так было. С самого детства Чак больше времени проводил с отцом, а я с матерью. А у отца была манера — и до сих пор она осталась — противопоставлять Линкольнов, семью матери, Мастерманнам, своей семье. От этого постоянно происходили какие-нибудь трения.

— Тогда как же он женился на вашей маме? — спросила девушка.

— Сложно достоверно ответить на этот вопрос сейчас. Видишь ли, моя мама была очень красивой женщиной, с хорошими манерами, из благородной семьи. Видимо, отец рассудил, что такая жена сможет стать достойным украшением его короны.

— Но как он завоевал ее сердце? — допытывалась Даниэла.

— Наверное, изображал пылкого влюбленного, — предположил Линк.

— Ты полагаешь, что твоя мама не смогла бы распознать ложь? — усомнилась она.

— Мне сложно об этом судить. В разговорах с мамой я этой темы не затрагивал. Знаю наверняка лишь то, что между моими родителями не было ничего общего.

— Может быть, она влюбилась в него? Может, он тем ее и привлек, что был непохожим на нее, — мечтательно предположила златовласая девушка.

— Ты имеешь в виду сексуальную привлекательность? — по-своему истолковал ее мысль Линк. — Вполне допускаю. Мой отец даже теперь считается весьма привлекательным мужчиной.

— Я имею в виду любовь, — возразила Даниэла. — В моей семье все выходили замуж и женились только по любви. И бабушки с дедушками, и мама с папой… Может, мы не так богаты и родовиты, как вы. Но любим мы по-настоящему, — гордо объявила она.

— Что такое любовь — это еще большой вопрос! — скептически отпарировал Линк.

— А по-моему, все яснее некуда.

— Это очень по-женски, — снисходительно отметил молодой фермер.

— По-человечески, — поправила его Даниэла.

— Не подумай ничего дурного. Откровенно говоря, я завидую твоей убежденности, однако для меня все не так однозначно, — сообщил он. — У меня всегда были проблемы с доверием. С детства я чувствовал себя… обособленным.

— По крайней мере, у тебя был брат, — заметила девушка.

— В детстве мы не ладили. Отец постоянно перетягивал Чака на свою сторону. Делал из него проводника собственных представлений в пику мне и маме. Лишь повзрослев, мы поняли, что общего между нами больше, чем различий. Наверное, это стало возможным благодаря тому, что в доме появилась Шерил, которая одинаково неприятна нам обоим… А ты что же, одна у родителей?

— Да, — кивнула она. — В детстве я так мечтала о братике или сестренке. А вместо этого у меня не было даже постоянного дома. Мы вечно переезжали. Жить приходилось то в Италии, то в Австралии, то на Британских островах… Бабушки и дедушки разговаривали на разных языках. Уклад жизни у них совершенно разный. С ранних лет приходилось адаптироваться… Зато все родственники меня всегда любили.

— А что еще нужно ребенку?

— Я ни на что не жалуюсь. У меня было счастливое детство… Но детство кончается. И становится ясным, что чего-то ты по тем или иным причинам недобрал, к чему-то оказался неготовым. Самостоятельная жизнь становится серьезным испытанием. Таким испытанием для меня стал Лондон. Красивейший город, умнейшие люди, многому научившие меня. Но, живя в Лондоне, я полностью утратила радость.

— Были проблемы? — спросил Линк.

— Без проблем не бывает. Возможно, проблемы были во мне, — уклончиво ответила Даниэла. — А почему уехал ты, Карл? Из-за деспотизма своего отца?

— Ну, не только из-за этого. К характеру отца я уже за столько лет притерся, да и он с годами стал относиться ко мне ровнее.

— Какой он, твой отец? — спросила Даниэла.

— Большой, сильный и красивый мужчина, — с явной гордостью ответил он.

— Но у мамы ты был любимцем?