Немного пустоты - Александр Муниров

В лицо ткнулся холодный и мокрый, осторожный кошачий нос.

Глава 5. О врачах, склонных к загадкам и том, как правильно приносить несчастья

Родители моего друга – жаждущего обогащения в рекордные сроки, владеют собственной частной клиникой. Точнее говоря, владельцем является отец, несмотря на полное отсутствие медицинского образования. Друг рассказывал, что он даже пластырь не мог налепить на себя самостоятельно. По образованию он был юристом и долгое время работал в городской администрации кем-то тем, кто не красуется перед камерами на очередном публичном мероприятии, но при этом без него ничего не решается. Таков был его статус на момент окончания нами школы. Мама друга тоже был юристом и работала в больнице, занимаясь тем, что проверяла договора и искала повод отказать жалобам пациентов на некачественную врачебную помощь.

В тот год, когда друг пошел по стезе экономики, а я закреплял за собой статус никому не нужного музыканта, родители решили объединить усилия, результатом которых стало совместное медицинское учреждение. Как оказалось, во всяком случае для меня это было удивительным, для того, чтобы управлять клиникой – медиком быть необязательно. Нужно быть хорошим организатором, иметь нужных знакомых и серьезную подкованность в правовой сфере. И того и другого, и третьего у них хватало, поэтому клиника быстро пошла в гору и процветает по сей день.

Сейчас она разрослась до двух филиалов и обзавелась таким оборудованием, которому государственные больницы могут лишь позавидовать.

Мне это было на руку, так как пользуясь хорошим отношением этой семьи, двери в клинику мне были открыты всегда. Началось это на третьем курсе, когда я, зайдя в гости к другу, попался на глаза его отцу.

– Ты какой-то бледный, – сказал он, – все в порядке?

На самом деле не в порядке была моя бывшая девушка, учившаяся в той же консерватории, только на кафедре сольного пения. Полторы недели назад она заявила, что от меня одни беды и добавила, что со мной встречаться нельзя. Мама девушки тоже была против нашего возможного союза и регулярно рассказывала ей о том, какой я неперспективный.

– Мама сказала, что сироты неспособны любить, – говорила девушка, внимательно заглядывая мне в глаза, в ожидании реакции. А я не знал, как реагировать на такое.

– А кто нам, если что, оплатит свадьбу? У мамы столько денег нет, – говорила, хотя в ближайшие годы я и не собирался жениться.

– Мама говорит, что подкидыши – это люди с отрицательным балансом и потому они вытягивают силы из других.

И, вероятно, за глаза говорила еще много другого, о чем я не слышал.

Эту пресловутую маму я видел всего один раз – школьная учительница с поджатыми сухими губами и большими очками. Тогда она пила крепчайший чай и читала газету о здоровом образе жизни из тех, где рассказывалось, как с помощью подорожника лечатся опухоли. При виде меня, а я в тот день просто зашел за девушкой домой и увидел ее мать, сидящей на кухне, она скривила губы в подобии улыбки и сказала:

– Здравствуйте. А что-то вы к нам не заходите. Я уже начала подозревать плохое.

Что плохое она подозревала – я тогда не понял, но все последующие пятнадцать минут, пока моя девушка собиралась, я слушал о том, какая у ее матери замечательная и талантливая дочь и сколь многого она достойна. Я кивал и со всем соглашался, потому что по-другому было нельзя. А на следующий день девушка сказала:

– Мама сказала, что люди с твоим цветом глаз способны сглазить кого угодно.

Обычные карие глаза. Такие глаза встречаются у каждого третьего.

Потом девушка начала кашлять. Кашель был сухим и начался без видимых причин, но так сильно, что, казалось, ее легкие вот-вот вывернет наизнанку. Кашель продолжался минуту-две и проходил сам собой. До следующего приступа.

Врачи говорили, что все от нервов и предлагали сходить к психиатру.

– Видишь, до чего ты меня довел? – говорила девушка как бы в шутку, хотя за все время свиданий мы ни разу не поругались, – вампир чертов.

Впрочем, в шутку она это говорила лишь вначале. Не знаю, с чего девушка это взяла – то ли мама продолжала свою пропаганду, то ли подруги, то ли сама себя постепенно убедила, но в итоге она сказала, что мы расстаемся, иначе я, рано или поздно, отправлю ее в могилу.

С того момента она каждый день звонила и спрашивала о том, как мои дела, хотя раньше никогда не звонила первой, а если мы встречались в коридорах консерватории, начинала кашлять так ужасно, что оглядывались все.

И вот, спустя полторы недели, отец друга спрашивает, ничего ли не случилось.

Я честно ответил, что в последнее время чувствую себя очень усталым и плохо сплю.

– Приходи к нам в клинику на медобследование. Мало ли что? – сказал он.

Я попытался было вяло откреститься, сказав, что нет денег, но мне ясно дали понять, что деньги – это не то, о чем стоит беспокоиться в данной ситуации и, решив, что я все равно ничего не теряю, через день явился обследоваться. Уточнил у охранника на входе куда мне обращаться в первую очередь, под его бдительным взглядом напялил бахилы на кроссовки и пошел в регистратуру.

Отец друга слов на ветер не бросал. Вбив данные моего паспорта в компьютер, девушка из регистратуры сообщила, что я записан на полное медицинское обследование и извинилась за небольшую очередь, словно это она была в ней виновата.

Все медобследовние заняло два часа. Хирург, спросив о прошлых травмах, сказал, что я в полном порядке. Окулист и лор сказали, что мне можно позавидовать. Невропатолог посоветовал больше спать. Кардиолог нашел небольшие отклонения, но сказал, что это случается у всех, кто мало спит. Врач, с безумными названием «гастроэнтеролог» – на деле маленькая сухая старушка, сказала, что мне требуется продолжать обследования.

– У вас гастрит, – сказала она очень неразборчиво, так как у нее не было половины зубов и тут же добавила, – но знаете, – если он вас не беспокоит, то ничего страшного в том нет. Просто… последите за ним. В конце концов, у кого из нас нет гастрита в наши дни?

Я покивал.

Психиатр – чересчур аккуратно одетая женщина, странно посмотрела на меня, когда я, в ответ на ее просьбу рассказать о том, как проходит мой обычный день, сказал, что целыми днями играю на фортепиано.

– Можете дать определение музыки? – спросила она.

– Музыка – это четырехмерная семантическая математика, – оттарабанил я словами одного из преподавателей, за что заслужил еще один странный взгляд. Но, в итоге, в карту медосмотра было вписано, что здоров.

Средних лет мужчина, ответственный то ли за эндокринную систему, то ли за что-то еще, спросил, когда я в последний раз занимался сексом. Я сказал, что две недели назад. В ответ мужчина грустно покивал головой и что-то записал в компьютере.

– У вас низкое давление, – бодрым голосом сказала терапевт – темноокая улыбчивая молодая девушка, – у вас нет проблем с щитовидной железой?

– Ваш эндокринолог не раскрыл мне этой тайны, – улыбнулся я ей в ответ.

– Я бы вам назначила дополнительное обследование, – она протянула градусник, спустя несколько минут показавший еще и пониженную температуру, – вы жалуетесь на усталость? Может быть вам следует назначить какое-нибудь успокоительное или снотворное? Неседативное? Никаких наркотиков.

Я только пожал плечами, разглядывая плакат за ее спиной.

– Могу отправить вас на углубленное изучение по второму кругу. Подумайте, может быть вам в самом деле стоит на это пойти. Хотя, конечно, скорее всего все решается обычным хорошим сном и кофе.

Я кивнул, не зная, чем ответить.

– Можете понаблюдать за собой еще несколько дней, и, если лучше не станет – приходите и будем лечить вас уже по полной программе.

Позади девушки-терапевта висел рекламный плакат с очередным чудодейственным лекарством, занимающимся профилактикой всех распространенных заболеваний. Солнечный свет падал на него, отражаясь от блестящей глянцевой бумаги, но пока я слушал о собственной усталости, где-то за окном, в небе, невидимая мне туча наползала на солнце и пятно медленно тускнело, отражая все больше и больше деталей и, среди прочего, знакомого мне человека.

– Я думаю, что если есть возможность не употреблять лекарства, то лучше попробовать обойтись без них, – добавила терапевт, – Это не совсем вписывается в общую политику нашего заведения… вы меня слушаете?

– Дело в том, что меня недавно бросила девушка, – сказал я, – и, несмотря на то, что восстанавливать отношения она не собирается, продолжает названивать каждый день. Спрашивает, как дела и рассказывает о том, как ей повезло избавиться от меня. Наверное, это и действует угнетающе. Только и всего.

– О…

– Это, скорее, к психологу. Правда, уверен, со временем все пройдет само.