Тайна Синхарата - Ли Брэкетт

Лухар и Фрека, должно быть, ждали своего часа. Это было на удивление легко — оставить Старка одного пешим, и буря в пустыне поделит между собой и песком остальную работу. Никого винить не придется.

Старк поднялся, но на ноги ему упало чье-то тело, и он снова оказался на песке. Он схватил упавшего и ощупывал до тех пор, пока не убедился, что плоть, находившаяся под его руками, закутана в шелковые одежды, потом он обнаружил, что сжимает в руках Берильд.

— Это была я, а не Фианна, — выдохнула она в самое ухо Старка.

Должно быть, она упала со своего животного в тот момент, когда Лухар врезался между ними.

Крепко обхватив Берильд, чтобы ее не унесло ветром, Старк снова с трудом поднялся на ноги. Несмотря на все свое старание, он едва удерживался на ногах. Ослепший, оглохший, полузадохнувшийся, он сделал несколько шагов, когда одно из вьючных животных оказалось возле него.

Он вцепился во вьючные веревки с силой человека, решившего выжить во что бы то ни стало. Некоторое время животное тащило его, пока Берильд не удалось ухватиться за узду. Вдвоем они заставили животное лечь.

Старк держал его за голову, пока женщина взбиралась на животное и привязывалась к нему. Над их головами пролетел шелковый шарф. Старк ухитрился поймать его и перевязать голову животного, дав ему возможность дышать, этого было достаточно, чтобы успокоить животное.

В воющем ветре невозможно было рассмотреть ни направления, ни вообще чего бы то ни было. Караван раскидало, как кучу сухих листьев. За те несколько мгновений, пока Старк стоял, ноги его погрузились в песок по колено. Он с трудом вытащил их и, помня слова Кинона, наугад двинулся вперед.

Берильд разорвала свое покрывало и протянула полоску шелка Старку. Он завязал ею нос и глаза. Сразу стало легче.

Спотыкаясь, увязая в песке, шатаясь под ударами ветра, Старк продолжал двигаться в надежде наткнуться на остальную часть каравана.

Следующие часы были настоящим кошмаром. Он закрыл перед ним свой разум, сделав то, что не удалось бы сделать цивилизованному человеку. В детстве у него были дни и ночи, когда перед ним стояла проблема, как пережить короткий светлый период, чтобы потом бороться за возможность пережить темное время суток.

Теперь было то же самое. Забыть обо всем: о себе, о Берильд, о завтрашнем дне, забыть о том, что трудно дышать, о том, где сейчас маленькая Фианна, — только не останавливаться.

Уже стемнело, когда животное споткнулось о скрытый в песке валун и сломало ногу. Старк подарил ему быструю и милосердную смерть. Затем они с Берильд отвязали груз и привязались друг к другу. Каждый взял столько воды и еды, сколько мог унести.

Они брели, спотыкаясь; Берильд стойко переносила все тяготы и не жаловалась.

Пришла ночь, но буря не утихала. Старк дивился силе женщины. Ему приходилось помогать ей только тогда, когда она падала. Сам он растерял все свои чувства. Тело его было вещью, продолжавшей двигаться только потому, что было приказано не останавливаться.

Туман в его голове сгущался так же быстро, как и ночная тьма. Берильд весь день скакала верхом, он же тащился пешком. У него тоже был предел, теперь, по-видимому, он приблизился к этому пределу, но усталость была так велика, что его уже ничего не пугало.

В какой-то отрезок времени до него дошло, что Берильд упала, и он волочит ее за собой. Он слепо повернулся, чтобы поднять ее, она что-то говорила, называла его имя, выкрикивала одни и те же слова, но он не мог ее понять.

Наконец он понял. Он сдернул шелк со своего лица и вдохнул свежий воздух. Ветер стихал, небо прояснялось и становилось все ярче и ярче.

Сбросив свою ношу, Старк моментально уснул, а женщина затихла рядом с ним в полуобмороке-полусне.

На рассвете их разбудила жажда. Он развязал бурдюк, и они напились, посидели некоторое время, приходя в себя и размышляя о том, что ждет их впереди.

— Ты знаешь, где мы находимся?

— Не совсем, — на лице Берильд лежала тень усталости. Оно изменилось, но для Старка стало еще более прекрасным, потому что на нем не было следов слабости.

Она немного подумала, глядя на звезды, тающие в лучах восходящего солнца.

— Ветер дует с севера, мы шли на юг. Синхарат лежит там, за равниной, которую называют Каменным животом, — она указала на северо-восток.

— Как далеко?

— Если пешком, то семь-восемь суток пути.

Старк посмотрел на их запасы и покачал головой.

— Это будет безводный путь, — он встал и поднял груз. Берильд поднялась без всякого звука. Ее рыжие волосы рассыпались по плечам, шелковый плащ был порван во многих местах. На ней оставались только юбка женщины пустыни, пояс и воротник из драгоценных камней. Она держалась очень прямо, и походка ее была уверенной и горделивой. Старку было трудно поверить, что эта самая женщина недавно, подобно ленивой королеве, нежилась на подушках.

Укрыться от солнца было некуда, но даже в самые тяжелые часы марсианское солнце было лишь слабой тенью меркурианского, так что Старка оно не очень беспокоило. Он заставил Берильд лечь в тень своего тела и наблюдал за ее лицом, кажущимся у спящей таким незнакомым.

И тут он впервые осознал всю ее странность. Раньше в Валкисе он мало сталкивался с ней. Теперь она не могла скрыть от него почти ничего из того, что творилось в ее мыслях и в ее сердце.

Или могла? Пока она спала, были мгновения, когда тени странных снов набегали на ее лицо. Иногда во время перехода, когда она забывала о нем и Старк вдруг замечал в ее глазах выражение, которое не мог прочесть, интуиция приказывала ему обратить особое внимание на Берильд.

И все же в течение всех этих обжигающих дней и ледяных ночей, насыщенных жаждой и муками усталости, Берильд была великолепна. Белая кожа ее потемнела от солнца, а волосы стали медно-красными. Она улыбалась и решительно шла с ним, не отставая.

На четвертый день пути, вскарабкавшись на известковую глыбу, источенную временем, они увидели то, что называется Каменным животом.

Плоское дно под ними образовывало нечто вроде гигантского бассейна, противоположный край которого терялся вдали. Старк подумал, что никогда, даже на Меркурии, не доводилось ему видеть места, более забытого богом и людьми. Словно какой-то древний ледник встретил здесь свою смерть на самой заре существования Марса, и сам же вырыл себе могилу. Тело его давно растаяло, но остов остался. Остов из базальта, гранита, мрамора и порфира, заключающий в себе все возможные формы, цвета и размеры, подобранные им по пути с севера на юг и брошенные здесь, как пирамида-памятник его приходу.

Каменный живот.

Старк подумал, что есть и другое, более точное название — смерть.