Плющ на руинах - неизвестен Автор

- Что будет с нами двумя, если мы сдадимся? - спросил я.

- В лучшем случае нас повесят на воротах.

- Но, может быть, эти мятежники не столь кровожадны, как те, о которых говорил лейтенант? Они же обещали отпустить солдат!

- Не думаю, что их обещание останется в силе после того, как мы убили столько их людей, - действительно, ров был буквально завален трупами, да и за ним валялось немало тел. - К тому же их обещания касались солдат, а не офицеров.

- Мы переоденемся солдатами! Во дворе достаточно трупов, на которые можно надеть нашу одежду и доспехи. Мы скажем, что сражались, пока не погибли наши офицеры, а теперь сдаемся.

- Это слишком лежит на поверхности, - покачал головой Корр. - Они, конечно, не смогут определить, кто из солдат врет, и потому для верности прикончат всех - хотя, как только возникнет такая угроза, кто-нибудь из солдат нас выдаст.

- Значит, надо спрятаться получше! Здесь есть казематы?

- Ничего не выйдет. Они непременно их обыщут, чтобы освободить узников... - Корр осекся. - То есть вы хотите?

- Именно. В числе прочих они освободят и нас. Кстати, сколько узников в замке?

- Трое. Разбойник из окрестных лесов, злостный неплательщик податей и мошенник, продавец очередного чудотворного эликсира. Вам ничто не мешает стать четвертым. Но для меня ваш план не годится, - Корр дотронулся до лба. - Эта царапина выдает во мне участника сегодняшнего боя. Мне придется притвориться солдатом.

В этот момент к нам подошел единственный уцелевший унтер-офицер, капрал из моего отряда. Он сказал, что, поскольку подкрепление не подошло и шансов никаких, солдаты намерены капитулировать, и он не берется заставить их воевать. Я сообщил ему свой план, пообещав, от имени герцога, хорошую награду, если мы с комендантом останемся в живых.

- Солдаты не выдадут вас, ваша милость, если мятежники отпустят их с миром, - сказал капрал.

- Вступи в переговоры с мятежниками, - сказал я. - Скажи, что если они не гарантируют солдатам безопасность, в замке будет устроен пожар, и их стенобитное орудие тоже сгорит.

Капрал отправился вести переговоры, а мы с Корром приступили к реализации нашего плана. Двое убитых были облачены в нашу одежду и латы, предварительно пробитые в нужных местах, после чего комендант оделся как солдат, а мне выдал какой-то балахон и отвел меня в подземелье.

Когда он надел на меня цепи и вышел из камеры, заперев за собой дверь, меня охватил страх. Что, если мы ошиблись в расчетах и повстанцы не появятся в подземелье? Самому мне отсюда не выбраться, и никто, кроме коменданта, не знает, где я. Образ прикованного скелета живо возник в моем воображении.

10

Однако мои опасения были напрасны. Не прошло и получаса, как загремели засовы, и в камеру с факелами в руках вошли мои "освободители". Я старательно разыграл изумление. Они рассказали мне о восстании, сообщили, что замок пал, что феодалам теперь придется туго, что армия повстанцев растет и скоро пойдет на Траллендерг, столицу королевства, и что их предводителя зовут Роррен.

За то время, что мне пришлось просидеть в каземате, я продумал свою легенду. Мне не стоило называться крестьянином или ремесленником - мою некомпетентность в соответствующих областях легко было обнаружить. Назваться разбойником тоже было рискованно: я знал от герцога, что деревенская и городская беднота симпатизирует разбойникам и часто поддерживает с ними контакты, а значит, меня могут поставить в тупик расспросами о моей шайке. Вышло так, что из всех занятий, подобающих простолюдину в этом мире, я, благодаря герцогу, лучше всего знал ремесло солдата. Поэтому я сказал повстанцам, что я солдат, мое имя Риэл, а в тюрьму я попал за неподчинение приказу. Желая еще больше поднять свой вес в глазах повстанцев, я сообщил им, что это был приказ о карательных операциях. Один из моих освободителей, хмурый детина с перебитым носом, заметил, что мне крупно повезло: если бы повстанцы не взяли замок, меня бы непременно повесили. Придав своему тону максимум кровожадности, я поинтересовался судьбой защитников Адериона. Хмурое лицо детины еще больше нахмурилось.

- Они сложили оружие, и Роррен отпустил их. Конечно, их надо было вздернуть, как собак. Но Роррен говорит, что, рассказывая другим солдатам, что мы их отпустили, они принесут больше пользы нашему делу.

- Роррен уважает смелых парней, даже если это враги, - вмешался другой. - Ведь их осталось всего десять, когда они сдали замок, и с самого начала было только в несколько раз больше.

- А сколько они наших поубивали? - возразил детина. - Нет, непременно надо было их вздернуть!

Вскоре я побеседовал с самим Рорреном. Предводитель мятежников, высокий, мускулистый, с курчавой светлой бородой, производил впечатление человека неглупого и решительного. Он предложил мне присоединиться к повстанцам. Я попытался отнекиваться, но мне объяснили, что восставшим позарез нужны профессиональные военные, и что я обязан им жизнью. Я понял, что дальнейшее сопротивление будет подозрительным, тем более что моя легенда предполагала сочувствие восстанию, и освобожденные вместе со мной узники приняли аналогичное предложение. Поэтому я согласился, решив про себя, что сбегу при первой возможности.

Этот разговор происходил на лугу перед замком. Едва я изъявил свое согласие, как услышал шумные радостные восклицания и смех. Повернув голову, чтобы определить их причину, я увидел, что на распахнутых воротах покачиваются три трупа. В одном из них я узнал лейтенанта Криддера, два других были солдаты, которых мы с комендантом подставили вместо себя. Доспехи с них были сняты, и несколько мятежников тут же принялись, упражняясь в меткости, стрелять в мертвецов из луков. Должно быть, мне не удалось полностью скрыть своего отношения к этой сцене, потому что Роррен счел нужным пояснить:

- Ты не знаешь, Риэл, что по приказу этих скотов солдаты вытворяли в наших деревнях.

Остальные покойники были похоронены в братских могилах, солдаты отдельно. Было принято решение до конца дня отдыхать, а ночью выступить в поход. В подвалах замка нашлись запасы вина, но Роррен и его командиры следили, чтобы возлияния были умеренными и войско не перепилось.

Ближе к вечеру новый взрыв радости возвестил о прибытии подкрепления. Прибывший отряд повстанцев был вдвое меньше войска Роррена и значительно хуже вооружен; предводителем его был молодой парень по имени Лурр. Под его началом находились практически одни крестьяне, и Роррен, у которого было уже несколько перешедших на сторону мятежников солдат, порекомендовал Лурру меня в качестве военного специалиста. Кроме того, Роррен поделился с ним захваченным в замке оружием, но его было слишком мало на такой большой отряд. Должность военного советника снижала мои шансы незаметно исчезнуть, но, с другой стороны, давала возможность оказать услугу герцогу. Не откладывая дела в долгий ящик, я убедил Лурра, что, пока численность повстанцев не слишком велика, объединять все силы в одну армию преждевременно, а следует наносить противнику быстрые неожиданные удары, действуя небольшими мобильными группами. Я назвал и подходящую цель для такого удара: крепость Крондер, из которой якобы ушли войска. (Я полагал, что хотя бы один гонец добрался туда, и войска ушли как раз в направлении Адериона, чего не мог знать Лурр.) Мой план был принят, и Лурр, чье воинство не участвовало в бою и не было утомлено, отдал приказ выступать немедленно.