Омар Хайям - Шамиль Загитович Султанов

того отпадают все заповеди веры — молитва, пост, милостыня, а все запрещенное — блуд, питье вина — разрешено. И по этой причине даже позволяют себе посягать на чужих жен. Они утверждают: мы видим Аллаха и говорим с Ним, и все, что Он вкладывает в души наши, — истина. Этим людям Ибрагим отказывался верить.

Среди тех, кто пришел сейчас на молебен, много шиитов. Приверженцы шиитских сект говорят, что только потомки Пророка имеют исключительную власть над правоверными. Да, Мухаммад — Посланник Аллаха на земле и обладает святой благодатью. Целью его прихода на землю было не только принести истинную веру, но и передать по наследству свою благодать, дабы вечно в подлунном мире царили Истина и Справедливость. А суть этих понятий знают те, кому перешла барака Пророка. Они же знают правильную дорогу, по которой должны вести верующих.

Кому после смерти должна была перейти святая благодать Печати пророков Мухаммада? Конечно, истинно преданному Али — его двоюродному брату и зятю, мужу его дочери Фатимы. Истинные имамы, наставники и кормчие верующих — потомки Али. Это прежде всего его сыновья Хасан и Хусейн, их дети и внуки, вплоть до двенадцатого имама, который таинственно исчез в возрасте подростка. Этот скрытый имам рано или поздно вновь явится людям в виде мессии — махди — и принесет с собой царство Истины и Справедливости. Так утверждали имамиты.

Близка к ним и другая многочисленная группа шиитов — приверженцев имамата аль-Хусейна, младшего сына Али. Аль-Хусейн обрел ореол мученика за веру, стал самым почитаемым имамом в этой шиитской секте. Ежегодно в определенные дни месяца мухаррам приверженцы секты следуют за колесницей с изображением мученика и предают себя истязаниям, радостно восклицая: «Ах, Хусейн, вах, Хусейн!» Этим они, по их мнению, приобщаются к святости пострадавшего за веру имама. После таких шествий на дорогах порой остаются бездыханные тела.

Были и такие проповедники крайнего прямо еретического шиизма, которые шепотом говорили: могло случиться и такое, что архангел Джабраил просто перепутал Мухаммада и Али, потому что они были очень похожи, и Пророком стал другой.

Были также другие секты шиитов, основную массу которых, как подметил палаточник, составляет простой люд: разносчики воды, пастухи, обедневшие земледельцы, небогатые ремесленники.

А среди мусульман-суннитов, наоборот, много богатых людей: важные купцы, крупные землевладельцы и скотоводы. Суннитами называют всех тех, кто признает святость Сунны — священного предания, состоящего из хадисов о жизни Пророка и его изречений. Суннитами были Омейяды, от их рук пал аль-Хусейн, и это было началом вражды двух течений.

Тем не менее в доме Аллаха они держались вместе. Так было заведено издавна. И тому есть свое объяснение. Раньше мечеть в Нишапуре служила местом ночлега бездомных и странников, и суннитов и шиитов. И вообще раньше мечеть в благословенном городе Нишапуре никогда не пустовала.

Целыми днями кади вершил здесь правосудие. Споры были самыми разными. Приходили торговцы, не сумевшие поделить выгодное место на базаре, ремесленник с жалобой на своего бывшего безалаберного ученика, который теперь ходил и поносил своего хозяина, отбивая покупателей. Шли и с более серьезными жалобами и просьбами рассудить спорящих: как, например, поделить отцовский дом между четырьмя братьями или как заставить должника вернуть долг, если тот неплатежеспособен. Решения принимались различные — в зависимости от того, какого правового толка придерживался кади. Иногда у должника изымалось его имущество, его же самого сажали в тюрьму. Там его держали ночью, а днем он — в цепях и колодках — должен был собирать подаяние в пользу заимодавца.

Недостатка в зеваках не было. Ну а зимой по вечерам в мечети всегда можно было найти общество для беседы. Здесь собирались мужчины, обсуждали городские происшествия, вслух читали суры из Корана и делились мнением о прочитанном. После утраты близкого человека сидели по три дня подряд в мечети, чтобы принимать соболезнования.

Здесь случались и забавные происшествия. Рассказывают, что однажды в пятницу к дому Аллаха подошел нарядный индиец и на почтительном от него расстоянии расстелил роскошный молельный коврик. На вопросы людей он отвечал: «Скоро прибудет мой господин совершить намаз». В четвертом часу верхом на муле, в раззолоченном седле, в сопровождении трех пышно одетых рабов к мечети подъехал всадник и приветливо поклонился присутствующим. Вглядевшись, люди увидели, что это… обезьяна. Индиец почтительно подбежал и помог обезьяне спрыгнуть с седла. Потом мартышка подошла к коврику и стала молиться. Всем, кто спрашивал о ней, индиец отвечал так: «Это заколдованный сын могущественного царя Индии. Клянусь, не было в свое время никого более прекрасного и более богобоязненного, чем этот юноша. Однако верующий всегда во власти Аллаха. Его заколдовала жена, а отец, стыдясь сына, прогнал его прочь. За сто тысяч динаров эта женщина обещала снять с него заклятие, а пока у него лишь десять тысяч. Так пожалейте же этого юношу, у которого нет ни племени, ни родины, которого принудили сменить свой облик на этот». При последних словах обезьяна вынула из-за пояса платок и стала им вытирать глаза. Тут сердца всех, кто при этом присутствовал, растаяли, и на поднос рабу посыпались монеты.

Человеку двадцать первого века эта история едва ли покажется невероятной: дрессировка совершает в наши дни не менее удивительные чудеса.

Да, разные истории происходили порой вокруг нишапурской мечети. Но времена меняются. Сейчас мечеть — место служения Аллаху, и для всего остального путь закрыт.

Отбросив все посторонние мысли, Ибрагим стал молиться. Делал он это истово, долго. Все, что было у него на сердце, пытался вложить он в священные, а оттого, как ему казалось, обладавшие магической силой арабские слова. Иссохшие от бессонных ночей губы повторяли слова молитвы, и после того как она закончилась, сборщик подаяний на строительство мечети получил от него большой куш.

Протискиваясь сквозь толпу людей, собравшихся возле бронзовых сосудов с питьевой водой, Ибрагим вышел на улицу. Поход на базар и так занял у него слишком много времени. А растущая тревога (как-то там мать и малыш?) заторопила его домой.

Не успел Ибрагим покинуть базар, как навстречу попались ребятишки.

— Ах чертенок! — успел он потрепать затылок одному, который с разбега ткнулся ему прямо в живот. Но тот вырвался и, не оборачиваясь, побежал догонять друзей, спешащих за город, туда, где подземные каналы выходят из-под земли на поверхность и вода используется для орошения полей. В такую жаркую погоду Ибрагим и сам бы с удовольствием искупался.

Около Нишапура протекает речка, которую за горько-соленый вкус воды называют Шуреруд. Люди, побывавшие во многих частях земли, удивлялись такой