Марш обреченных - Владимир Свержин

– Привет, привет. – Я открыл дверь и рухнул на заднее сидение. – Как дела? Где Тагир?

– Отвечаю по порядку. Дела в среднем, штатно. Не то, чтобы совсем гран парадиз, но в рамках допустимого. Топтуны сели мне на хвост прямо на площади…

– Фотограф?

– Нет. От этого я отгородился туристами. Но, возможно, где-то и была скрытая камера. Не один ты умеешь работать. Короче, хвост я утянул за собой в Думу. Оттуда свалил в свите Жириновского. Прилип к одному кренделю-ЛДПРовцу. Вроде бы там в толпе они меня и потеряли.

– Тебя потеряешь, – усомнился я.

– Без проблем. Ты видел, какие мальчики у этого фраера на подлете и подхвате?

– Ладно, что дальше?

– Дальше я уехал на этом самом ЛДПРовце. Ты бы знал, как он меня утомил. Оно, конечно, правильно говорят: «болтун – находка для шпиона!», но этот!..

– Заболтал?

– Абсолютно в дырочку. Отделался от него – такси, метро, ГУМ, пешая прогулка с заходом в пункты контрнаблюдения, и вот я здесь, весь готовый к работе, – майор Пластун склонил голову в шутливом поклоне.

– С тобой ясно. А Тагир?

Валера повел взглядом в сторону двора.

– В шахматы играет.

Возле одного из подъездов я разглядел склонившегося над доской капитана Насурутдинова.

– Понятно. Объект, как я понимаю, живет в этом подъезде?

– В соседнем. Вон, погляди. На шестом этаже окно с голубыми шторами. Видишь?

– Вижу. Что у вас уже есть?

– Квартира принадлежит некой Кисленко Марии Михайловне. Однако, по непроверенным пока данным, она здесь уже не живет года три.

– Конспиративная квартира ФСБ?

– Быть может, – пожал плечами Валера. – А может, и нет. Может, просто съемная. В девятнадцать тридцать пять Скороходов звонил жене…

– И что? – Я прикладываю к уху воображаемую трубку.

– Ничего особенного. Как я понял, у него нелады в семье.

– Понятно. Есть ещё что-нибудь?

– Прослушка пока больше ничего не дала. Непонятно даже, один он в квартире или кто ещё есть, – разводит огромными ручищами Пластун.

– М-да. Не густо.

– Это уже чем богаты… – все в той же позиции отвечает псевдовышибала.

– Понятно. Что думаете предпринимать?

– Молить Бога, чтобы наш подполковник не надумал свалить с этой хаты на ночь глядя, – обреченно вздыхает мой друг, и я понимаю, что планы на сегодняшнюю ночь у него не ахти.

– Допустим. Что дальше?

– Рассказы о привидениях читал? Вот после отбоя и сыграем с ним в игру «Тень отца Гамлета». Замки на двери – от сквозняков и честных людей. Я проверял.

– Мне это не нравится. Если квартирка эта таки ФСБшная, то электроники в ней – что в американском посольстве.

– Да мне, в общем-то, тоже эта идея не нравится, но за жабры-то его брать надо. Понятное дело, телефон отключим, электричество отрежем… – Пластун вздохнул и уставился в окно. – Предложи что-нибудь более путное.

Темень за окном становилась все гуще, и если бы не освещенные витрины киосков, окна да куцый обрезок Луны, она была бы уже совсем непроглядной. Шахматный турнир по природно-техническим причинам завершился сам собой, и Тагир откочевал в свой «Опель» – ждать от моря погоды и от начальства распоряжений. Окно на шестом этаже с голубой шторой продолжало светиться, но это не значило ровным счетом ничего. Вполне возможно, что Скороходов заподозрил, что сам попал под наблюдение и тянет нас по ложному следу. Возможно, за хлипкими замками в квартире на шестом этаже нас ожидает засада. Представляю себе заголовки завтрашних газет: «Бывшие сотрудники спецслужб обвиняются в попытке ограбления квартиры». А даже если никакой засады нет, что тоже вполне вероятно – подъезд практически не освещен, наши машины стоят на изрядном расстоянии, да и угол обзора ещё тот. Опытному топтуну в таких условиях тихо уйти – что два пальца об асфальт. И будет до глубокой ночи сигналить «клещ», вцепившийся в подкладку кармана подполковничьего пиджака. А сам пиджак небось преспокойно висит себе в шкафу. Висит и забот не знает. В отличие от нас.

Впрочем, вполне может статься, что все это – пустые страхи. Поссорился мужик с женой, съехал на съемную квартиру и сидит себе сейчас на кухне, запивая чаем сухие бутерброды. Хотя почему чаем? Почему бутерброды?

Размышления мои прерывает писк радиостанции.

– Слушаю, Мангуст первый.

– Привет, первый. Рад тебя слышать. Докладываю. Объект вышел из подъезда и направляется в вашу сторону.

Вот он, долгожданный наш! Уж и не знаю, каким богам возносить молитвы, но, как говорится: «Воистину, Акбар!»

Представительная фигура Скороходова выныривает из темноты и появляется в освещенном прямоугольнике возле коммерческого киоска. Господи, как все банально! Закончились сигареты. Объект протягивает в окошко деньги, берет пачку и разворачивается, чтобы уходить. Следую за ним. Тихо, чтобы не спугнуть. Вот здесь место вполне подходящее для беседы. Темно и безлюдно. Трогаю его рукав.

– Петр Филиппович, вы не могли бы уделить мне несколько минут? – Скороходов пытается повернуться. Ухожу ему за спину. – Не надо поворачиваться. Вам пока что ничего не угрожает. Мне просто нужно с вами поговорить без свидетелей. Это я звонил вам сегодня насчет кассеты.

Интересно, попробует сопротивляться или нет? Не должен. Профессионал, а он наверняка является таковым, не станет решать подобные вопросы на уровне мордобоя.

– Я слушаю вас.

Молодец, почти не волнуется. Во всяком случае, хорошо это скрывает.

– Мы с вами не могли сегодня встретиться около памятника.

– Очень жаль. Я вас прождал битый час. Потерял уйму времени.

– Я в курсе. Я был там и вас видел. Но вы пришли не один, а мы так не договаривались.

– А мы что, о чем-то договаривались? – парирует мой собеседник, старательно пропуская мимо ушей упрек. – К тому же, вы ведь тоже были со свитой. Верзила с фотоаппаратом ваш человек? Проверка на вшивость?

– Не понял?

– Ладно. Замнем для ясности.

– Что вам от меня надо?

– Мне нужно знать, кто приказал вести наблюдение во время похорон генерала Рыбакова? Желательно также знать причину, по которой был отдан этот приказ.

– Почему вы полагаете, что я стану с вами разговаривать на эту тему?

– Почему? Перед тем, как решиться на встречу с вами, я постарался навести о вас справки. Мне характеризовали вас, как человека честного. Но, насколько я понимаю, молодой лейтенант Скороходов попал в Москву, спасаясь от возмездия всесильных армянских «компартханов», скажем так, в связи с неудачной попыткой борьбы с коррупцией в этой республике Закавказья. Работай вы, скажем, в Грузии или в Азербайджане, наверное, давно были бы генералом, а то и министром.

– К чему вы эти разговоры? Свою биографию я ещё помню без посторонней помощи.

– Я в этом и не сомневаюсь. Меня просто хочется надеяться, что ваши принципы с тех пор не сильно изменились.

– Предположим. Ну и что?

– А то, что генерал Рыбаков был убит три дня назад. Выстрелом в голову. Официальная версия – самоубийство, но это все чушь. И не мне вам рассказывать, что по почерку этот выстрел, как две капли воды похож на многие другие, прозвучавшие в семидесятых-восьмидесятых годах по приказу КГБ.

– О чем идет речь? – спрашивает он раздраженно, Впрочем, без притворного удивления на лице.

– Бросьте! Я много лет работал под руководством генерала Рыбакова. Так что я в курсе дела. В некотором смысле мы – коллеги.

– Почему я должен вам верить?

– В общем-то, у вас есть выбор. Но я приведу вам два довода «за»: первое – мнимое самоубийство генерала Рыбакова кем-то и по какой-то причине, было отдано в оперативную разработку, что при самоубийстве реальном – полнейший абсурд. Второе – мы оставили в живых вашего «оператора», что, будь я представителем какой-либо преступной группировки, стало бы крайне неосмотрительно. Да и вам сейчас, Петр Филиппович, ствол в затылок не упирается.

– Предположим. И все же, я не назову вам, кто отдал приказ. Если вы, как вы утверждаете, действительно наш сотрудник, то сами поймете почему.

Понять, почему – не сложно. Для этого даже не надо иметь стаж работы в секретной службе. Вполне бы хватило прочитать в детстве сказку о «Мальчише-Кибальчише».

– Ладно, это ваше право. Но я надеюсь, что мы с вами ещё вернемся к этой теме. Я позвоню вам еще. Прощайте.

Тихо ухожу в сторону, и притаившись за киосками, наблюдаю, как Петр Филиппович не оборачиваясь, направляется к своему подъезду. Чиркнула спичка, ещё одна.

– Черт! – тихо ругается Скороходов, замедляя шаги.

– Ну что? Разговорил? – с ходу набросился на меня Валера, едва я открыл дверцу автомобиля.

– Нет, – Я отрицательно покачал головой.

– Ну что же ты так? – разочарованно произнес майор Пластун. Даже в темноте чувствуется его укоризненный взгляд.

– Пока не удалось. Но думаю, что мы ещё вернемся к этому разговору.

– Думаю, думаю… – недовольно бурчит мой друг.