Метод инспектора Авраама - Дрор Мишани

Вскоре после этого отец посадил сына в коляску и вывез его гулять.

В городе было тихо и пусто.

Зеев пошел своим обычным путем, по улице Гистадрут, направо – на улицу Шенкар и до улицы Соколов, удерживаясь, чтобы не двинуться к дюнам. На случай, если Эли задремлет в коляске, он прихватил с собой роман Макьюэна «На берегу», но тот не задремал. Да Зеев и не смог бы читать. Когда они жили в Тель-Авиве, до рождения Эли, он по субботам выходил утром в кафе. Обычно на Дизингоф, с книгой или с ручкой и тетрадкой. Это были священные часы. Почти единственные часы, когда он не был учителем гимназии, когда мог быть кем-то еще, кем на самом деле хотел быть. И вот с четверга он снова стал кем-то еще – и снова оказался на пороге творчества после почти годичного прозябания.

Когда они вернулись, Михаль уже встала. Она была в халате – сидела в кухне и пила кофе с тостом, намазанным маслом и сливовым повидлом.

– Как все прошло? – спросила жена и тут же вспомнила. – Приходил сосед. Они сколачивают группу, чтобы помочь в поисках.

Как Зеев удержался, чтобы не рассказать ей? Именно это его поразило, и об этом он жалел больше всего. В последние недели он утаивал от нее два секрета. Про писательский семинар и Михаэля Розена он сперва и не думал молчать. Просто не рассказал, когда отправился туда в первый раз. И с тех пор этот секрет набрал силу, и открыть его было уже невозможно. А про то, что случилось в последние дни, он говорить, конечно же, не мог изначально. Пока сам не врубится. Зеев чувствовал, что скрывает от жены нечто самое главное, что в нем есть. Прошлым вечером он сказал ей, что идет туда-то и туда-то, хотя знал, что направляется совсем в другое место. А когда вернулся и в нем бурлила кровь, она спала. Он разделся и лег, а жена повернулась к нему во сне и поцеловала его с закрытыми глазами.

– Когда он приходил? – спросил Зеев.

– Четверть часа назад, – отозвалась Михаль. – Я толком и не проснулась. Еще видела какой-то странный сон. Будто мы на шикарном корабле, который плывет в Стамбул, и вдруг я тебя не вижу, и мы с Эли ищем тебя на палубе и начинаем рыскать по каютам, и в одной из кают я вдруг вижу маму… Уже и не знаю, нашли мы тебя или нет. – Женщина обняла мужа и прижалась лицом к его шее. – Это, конечно, из-за того, что случилось, – добавила она. Ей нравилось рассказывать ему свои сны.

Зеев кивнул.

– А где будут поиски? – поинтересовался он, хотя и не должен был спрашивать. Это он знал и сам.

Зона, где велись поиски, была не очень крупной, не больше нескольких квадратных километров, и полиция разделила ее на два участка.

Один участок, северный, простирался между улицей Голды Меир с севера и улицей Менахема Бегина с юга. Он включал в себя дворы жилых домов, а также стоянки и строящиеся здания. Вторым участком была широкая песчаная полоса, идущая на юг от Менахема Бегина, где были только дюны да дюны. Невысокие холмы из сыпучих песков и сухой кустарник, до самого Ришон-Ле-Циона.

Зеев пришел пешком. Он все мешкал, пока не решил, что пойдет один, без Михали и Эли, а потом малость завозился в квартире. Переодевался, менял обувь, искал ключи от мотороллера, а потом, когда собрался идти пешком, колебался, взять ли бумажник или просто немного наличных. Попросит ли его кто-нибудь предъявить паспорт?

Район, в который он пришел, был ему незнаком. Зеев протопал несколько десятков метров, пока не заметил что-то похожее на розыски. Возле коричневого автофургона, служащего конторой продажи дорогого жилья, стояла патрульная машина, а за ней, вдали, Зеев увидел знакомые лица. Физиономии с той улицы, на которой он жил. Среди них был тот сосед, что заходил к ним утром и известил Михаль о поисках. Сердце Зеева забилось от волнения. Он решил, что вытаскивать из рюкзака черную тетрадь не стоит. Лучше все запомнить и записать, когда он вернется домой. Не такими он представлял себе ночью поиски Офера. Небось автофургон превратили в штаб? Ментов в форме он нигде не видел, и Авраама там тоже не было.

Наверное, это пришло Зееву в голову из-за вчерашней случайной встречи с инспектором Авраамом на лестнице. Тогда на полицейском формы не было. Может, его и сейчас стоит поискать среди тех, кто в гражданском? Тот факт, что Зееву было известно имя мента, который, типа, руководит этим расследованием, вызвал у него недоумение, хотя и объяснялся естественно и просто. Авраам пришел к ним в квартиру в четверг вечером. Он сидел в кухне, на его стуле, напротив его жены и сына. А назавтра они столкнулись на лестнице.

Сосед стоял и беседовал с несколькими людьми. Все они были знакомы между собой. Зеев заколебался, не зная, стоит ли представиться кому-то из них. Регистрирует ли полиция тех, кто участвует в поисках, делит ли их на группы, распределяет ли задания – или можно просто так присоединиться к розыскам, покрутиться по территории, поискать? Он подошел к соседу, и они пожали друг другу руки.

– И долго вы уже здесь? – спросил Зеев.

– Да часик-полтора.

Они ни разу не перекинулись больше чем парой слов. Сосед, владелец магазина строительных материалов, был немного старше Зеева. Он ездил на белой «Тойоте Королле», и у него было двое детей. Вскоре после переезда Зеева с Михалью в Холон этот сосед постучался к ним в дверь и спросил, не их ли это мотороллер на домовой стоянке и не возражает ли Зеев переставить его в другое место, потому что он заслоняет дорогу к мусорным бакам. С тех пор Зеев ставил свой мотороллер на тротуар, напротив дома. Сейчас между ними была отчужденность и неловкость, но в то же время и что-то вроде родственности. Зеев все еще ощущал сухое прикосновение его ладони.

– А где ищут? – спросил он, и сосед ответил:

– Нам сказали искать здесь, поблизости. А копы прочесывают дюны, сзади.

Видимо, там и был Авраам, который накануне вечером даже не остановился на лестнице, чтобы поздороваться или извиниться за то, что в четверг вечером он не вернулся, как обещал, закончить беседу. Когда Зеев понял, что инспектор не узнал его, он продолжил подниматься по лестнице, сделав вид, что быстро прошедший мимо него человек ему тоже не знаком.

– А что искать-то, мы знаем? – продолжил он расспросы.

– Ничего не сказали. Конечно, подозрительные вещи. Одежду. Ранец.

Зеев не смог унять внутреннюю дрожь, но внешне ничего не выказал.

– А вот странно, почему именно здесь. Вы не знаете, может, появилась какая-то информация по поводу места, где вести поиски?

– Понятия не имею. Это по просьбе семьи.

Неподалеку собралась кучка подростков – видимо, одноклассников Офера. Один из них заглядывал под колеса припаркованных машин. Зеев подумал, что, возможно, среди пришедших на поиски есть и школьные учителя пропавшего мальчика.

– Чем я могу помочь? Может, присоединиться к вам? – спросил он соседа и тот ответил:

– Мы дожидаемся, пока они откроют проход. Они позвонили подрядчику, чтобы приехал открыть здешние строительные площадки.

Зеев держался поближе к соседу, пока не почувствовал в себе достаточно сил, чтобы выбрать собственный маршрут. По логике, добровольцами должен был руководить кто-то из семьи, но никакой родни Офера Зеев не приметил. Не видел он и матери подростка. Неужели ей не захотели не сообщать о решении, принятом в полиции, и о месте поисков? Женщин там вообще почти не было, и он порадовался, что Михаль не захотела встревать в это дело.

После того как пришел начальник работ, они, шесть или семь мужчин, проникли внутрь огромного бетонного остова и взобрались по скошенным бетонным плитам, к которым гвоздями были прибиты деревянные балки. Все пропахло плесенью, вокруг были мокрый песок и камни. Они прошли мимо железных прутьев и ломаных кирпичей. Кто-то сзади сказал:

– Атас, ребята, у нас нет страховки!

Ботинки и манжеты брюк у всех покрылись пылью.

Из уже построенных девяти этажей Зееву достался шестой. Его сосед зашел на пятый этаж, а сам он в одиночку поднялся выше. На следующий этаж. И остановился у входа в огромный лабиринт стен.

Когда строительство закончится, на каждом этаже будет по три квартиры, но на данном этапе все они представляли собой дыры, образующие общее пространство без дверей. В голых кирпичных стенах зияли высокие и широкие проемы, и сквозь них просматривались еще комнаты, а в них – очередные стены с проемами и новые комнаты. Зеев вспомнил, как взбирался по лестнице своего дома в четверг, когда все началось. Вспомнил открытые двери. Снова и снова он видел себя в той же комнате.

Можно было ошибочно решить, что он весь ушел в поиски, но на самом деле Зеев был единственным мужчиной на стройке, который знал, что в этих пустых комнатах они ничего не найдут. Несколько пар старых рабочих ботинок стояли рядком под длинным и широким окном в огромной комнате. С железной проволоки, тянущейся, как плющ, между кирпичами, свисал нейлоновый пакет из супермаркета, а в нем лежали пустые консервные банки. Это, видимо, была гостиная. На покрытом песком полу покоились полбуханки высохшего хлеба и почти полная бутылка «Кока-колы». Судя по вони и тряпью, другая комната служила для рабочих сортиром.