Расмус, Понтус и Растяпа - Астрид Линдгрен

Но тут картина сделалась совсем уж невероятной. Расмус и Понтус узнали этих двоих, совершавших под яблоневым цветом такое ужасное злодеяние.

– Альфредо, – шепнул Расмус. – А второй – Пугало! Бежим!

Расмус не зря был сыном полицейского. Он умел действовать быстро. Если люди вылезают ночью из чужого окна, это наверняка грабители… если только они не принадлежат к какому-нибудь «Союзу спасения» и не охотятся за «Формуляром ненужных вещей». Но у этих в сумке наверняка было бароново серебро – тут Расмус готов был побиться об заклад.

– Вот они, наши привидения, – радостно зашептал Понтус. – Их я и слышал. Бежим к твоему папе?

Но Расмус покачал головой. Надо было сначала проследить за Альфредо и узнать, куда он денет сумку. Воры вышли уже за калитку и торопливым шагом уходили вдоль колючей изгороди. Верно, они очень спешили, если не заметили, что за ними по пятам следовали два мстителя в джинсах и кедах, два маленьких негодяя, которые больше не собирались смотреть на них одним глазом, напротив – теперь они смотрели во все глаза.

Разве не этого они хотели накануне на ярмарке – заглянуть через маленькое окошко внутрь вагончика? Именно этим они теперь и занимались: заглядывали в вагончик Альфредо – и, ах, что они там видели! Между красными клетчатыми занавесками была щель, и в неё отлично просматривался Альфредо, если только смотреть одним глазом. Но этого было вполне достаточно! К тому же окно за занавесками оказалось открыто, и мальчишки слышали весь разговор, хотя отчаянное биение их сердец едва не заглушало голоса.

В комнате находились трое: Альфредо, его приятель и та полная женщина, которая зазывала на представление. Правда, теперь она была не в красном шёлковом платье, а в обычном жакете, но ребята её узнали. А между ними… Святой Моисей, если бы это увидел барон фон Ренкен! Его серебряная посуда огромной грудой лежала на полу и сияла вовсю. Глаза Альфредо тоже сияли. Он потирал крепкие ладони, глядя на кучу серебра и поблескивая белыми зубами. Потом хлопнул женщину по спине и сказал:

– Берта, малышка, видала ли ты такое?

«Нет, малышка Берта никогда такого не видала, – подумал Расмус, – да и я тоже».

У Берты был довольный вид.

– И где это вы нашли столько добра? Чашку кофе точно заслужили!

Ещё бы, с усмешкой подумал Расмус, за такую-то «находку».

Второй, большеротый, так нервничал, что даже на месте стоять не мог и всё время притопывал:

– Кофе мы заслужили как пить дать. Мы в этот раз чуть с ума не сошли!

Улыбка Альфредо застыла. Он вытаращил глаза и воздел руки вверх, точно призывая высшие силы услышать то, что он сейчас скажет:

– Если мне ещё попадаться те тфа маленький негодяй – убью!

Четыре внимательных глаза по ту сторону окна испуганно переглянулись. Но и Берта испугалась!

– Какие негодяи? Ты о чём, Альфредо?

– О чём я говорить? О тфа негодяй, которые крутиться вокруг меня с тех пор, как я здесь появиться! Ещё хотеть посмотреть на меня одним глазом!

Берта перепугалась до смерти:

– Вы их встретили?

– Встретили! – рявкнул Альфредо. – Да они быть в доме, спроси старина Эрнст!

Тут Берта чуть сознание не потеряла от страха.

– Вы с ума сошли? Теперь жди полиции с минуты на минуту.

Но Альфредо успокаивающе поднял руку:

– Ruhig![2] Они не видать нас, только мы видать их.

За окном снова переглянулись, на этот раз торжествующе.

– Да расскажите же, что случилось, – взмолилась Берта.

– Мы рассказать, – начал Альфредо. – Ещё как рассказать! Едва мы с Эрнст войти в дом помочь барону избавиться от всё это серебро, тут мы услышали сзади… бом!.. И Эрнст побежать и спрятаться за шкаф, а я залезть под стол и лежать там, и представлять, как расстраиваться малышка Берта, когда узнать, что я откинуть копыта от сердечный приступ под столом…

– А мальчишки? – нетерпеливо перебила Берта.

– Подождать, – сказал Альфредо. – Сейчас ты понять. Обе ноги у меня затекать, и я решить, что сейчас вылезать из-под стол и наплевать, что там будет делать «бом» хоть сто раз. Но тут в комната, где мы лежать, заходить те тфа негодяй…

Берта в ужасе выругалась.

– Да уж, – подхватил Эрнст. – Клянусь фараоном, это нам совсем не понравилось. К тому же эти мерзавцы светили фонарём во все стороны.

Альфредо сокрушённо покачал головой:

– Итак, я очень печалиться, когда лежать под столом. Тфа такой маленький негодяй – и уже воровать серебро! А мои ноги… О, мои ноги!

Эрнст задумчиво поковырял в носу:

– Чуднó! Не пойму я, что их туда принесло. Им не нужны были ни мы, ни серебро.

– Болваны, – воскликнула Берта. – Конечно же они пришли за вами и сейчас приведут сюда полицию!

– Нет, Берта, – повторил Альфредо. – Они нас не видеть. Хотя мне думаться, что эти тфа мерзавец меня за версту чуять.

Эрнст снова задумался.

– Я ведь следил за ними. Они полезли в другую спальню, но чёрт их знает, что они там искали. Я подглядывал в дверную щель, а потом они спустились по приставной лестнице и смылись.

– Прямиком в полицию, – зловеще кивнула Берта.

Но тут Альфредо стукнул кулаком по столу:

– Заткнись, Берта! И не слушать Эрнст, он всегда иметь слабые нервы. Лучше приносить нам кофе!

Берта замолчала. Она послушно сняла со спиртовки кофейник и разлила кофе по большим розовым кружкам. Потом принесла булочки. Вообще вся эта троица выглядела очень по-домашнему. Берта, по-видимому, любила создавать вокруг себя уют. Скамьи были накрыты клетчатыми покрывалами, а в маленькой некрасивой вазочке на столе стояла ветка сирени. Вдруг Альфредо встал и выбрал из кучи серебра на полу большой сосуд.

– А это быть вазочка для тебя, Берта, – сказал он, взял ветку сирени, воткнул её в серебряную посудину, а потом снова сел на место с довольным видом.

– Подумать только, мои глаза видеть такой кувшин! Я всю жизнь воровать серебро, но такого никогда не видать!

Но Эрнст снова занервничал:

– Надо сложить серебро обратно в сумку и унести отсюда, пока все не проснулись. Здесь мы его не спрячем.

– Это уж точно, – замахала руками Берта. – С утра придёт полиция с проверкой.

– Да, они с начала ярмарки что-то вынюхивать, – подтвердил Альфредо, беря новую булочку. – Верно, думать, что кто-то здесь откуда-то сбежать, – добавил он с обиженным видом.

Эрнст злобно кивнул:

– А это так и есть, ну надо же, какое совпадение! Короче, надо всё уносить в верное место до завтрашнего вечера, пока не придёт Антиквар. – Он начал собирать серебро в сумку. – Чёрт-те что, ждать до завтра… Клянусь фараоном, мне это не нравится! Но раньше Антиквар не появится.

Альфредо спокойно запивал булочку кофе:

– Ты иметь плохие нервы, старина Эрнст, ты всегда иметь плохие нервы. Клянусь, мы находить подходящее место!

– И где?

Альфредо поскреб в ухе:

– Что ты сказать, малышка Берта? Ты же иметь сестру в этот городишко.

Берта кивнула.

– К сестре в подпол, что вы об этом думать?

– К сестре в подпол… – с сомнением повторил Эрнст. – А потом сестра приползёт в подпол за картошкой и всё это найдёт!

Берта злобно сверкнула на Эрнста повлажневшими синими глазами:

– Не приползёт, подлец, она сломала ногу и сейчас в больнице!

Альфредо не выразил ни малейшего сочувствия, наоборот, довольно ухмыльнулся:

– Сестрица сломать ногу как раз вовремя! Теперь она не забрать из подвал даже одна маленькая картошка!

Эрнст с недоверием перевёл взгляд с Берты на Альфредо и обратно:

– Не пойдёт. Кое-кто здесь ещё вполне на ногах.

– Ах вот что тебе не нравится, – колко заметила Берта. – Ну, тогда прячь сумку где знаешь. Кстати, у меня есть ключ от погреба, и я как раз собиралась туда за соком – отнести сестрице в больницу. Но ты иди, прячь барахло куда хочешь!

– Успокойся, Берта, – сказал Эрнст. – Отнесём всё в подвал. Но имей в виду, сумку я опечатаю! Опечатаю большой свинцовой печатью, и вскроем мы её, только когда придет Антиквар, ясно?

Берта злобно посмотрела на него:

– Ты подозрителен как чёрт. Не доверяешь нам с Альфредо?

Но Альфредо примирительно махнул булочкой:

– Берта, ты не хотеть замолчать? Доверять есть хорошо, но запечатать есть ещё больше хорошо, как говорить моя бедная матушка. – Он повернулся к Эрнсту: – Ты можешь запечатать своя печать хоть вся сумка. Завтра вечером приходить Антиквар, и все печать убирать прочь. Но клянусь, нынче он не приходить зазря!

Эрнст кивнул.

– Это уж точно. Не то что в прошлый раз, когда он скупил у нас по дешевке всё барахло, а потом перепродал в своей лавчонке в десять раз дороже! – Он с беспокойством глянул на наручные часы: – Четвёртый час. Если собираемся перетаскивать, сейчас самое время. Так где живёт твоя сестра?