Открывашка в другие миры - Ольга Прусс

мысленным взором воскрешались и другие «достопримечательности» лагеря: длинный барак с двухъярусными кроватями, большой деревянный стол с длинными скамьями по обеим его сторонам.. Во рту сам собой возник вкус полуденного какао с жареными гренками из белого хлеба, вызвав мгновенное слюноотделение…

– Ну что завис, водила?

Ворвавшийся в сознание голос главаря грубо вернул меня в настоящее, оставив в сердце щемящее чувство ностальгии. Нехотя я открыл глаза, рукой машинально продолжая держаться за ржавую стойку качели, словно она могла вернуть меня в детство, защитив от происходящего:

– Это и есть ваша загадочная «Зона 1»? Бывший детский лагерь?

– Смотри, какой догадливый! – ухмыльнулся командир, оборачиваясь к Лизе. – Похоже, наш мальчик начинает соображать. Можно работать.

Девушка улыбнулась. В глазах ее загорелся азарт, причина которого мне была до сих пор непонятна. Почувствовав внезапную дикую усталость и раздражение, я, плюнув на всё, уселся на траву, прислонившись спиной к металлическим опорам, с твердым желанием не вставать, пока мне не объяснят, наконец, что здесь происходит, и нагло уставился на главаря:

– Работать? С чего начнем? Будем пилить доски, или песочницу копать?

Солдаты дружно заржали, пялясь на меня, как на комика из шоу, что вызвало во мне очередной прилив злости и отвращения. С трудом сдерживаясь, я повернулся к Лизе:

– Говори. Почему-то мне кажется, что ты одна знаешь ответы на мои вопросы. Ну?!

– Видишь ли, Андрей. Это место – не просто бывший детский лагерь, – загадочно проговорила она, неспешно приближаясь ко мне и гипнотизируя взглядом, от которого я внутренне содрогнулся. – Нам нужно, чтобы ты вспомнил, без этого ничего не получится… 1997 год. Ты упал с качелей и сильно поранился, вот здесь…, – протянув руки, она задрала мою штанину, открывая шрам. Я хотел воспрепятствовать, но не смог. Тело просто перестало слушаться, и я замер, невольно сосредотачиваясь лишь на ее голосе. – Помнишь, из-за чего именно ты получил эту травму?

– Мне было 6 лет. И я просто неудачно приземлился. – Язык плохо меня слушался, я словно прирос к месту и отвечал скорее машинально, не в силах отвести от нее глаз.

Лиза покачала головой, и снова продолжила вытягивать из моей памяти воспоминания, говоря тихим голосом, который, несмотря на мягкий успокаивающий тембр, буквально вгрызался каждым словом прямо в мозг.

– Ты упал. Земля была гладкой, но на ней лежал небольшой предмет. Именно его ты задел коленом, получив глубокий порез. Вспоминай…

– Предмет… Какой еще к чертовой матери предмет? Мало ли что там могло валяться, игрушки, палки, да какая разница?

– Андрей! – прикрикнула она жестко, заставив меня вздрогнуть. – Сосредоточься! Только ЭТО сейчас имеет значение. Смотри мне в глаза!… Попробуй представить, – она снова смягчила тон, вводя меня в гипнотическое состояние. – Ты раскачиваешься на качелях, сильно. Перед глазами мелькают..

…небо и земля, попеременно… (Как картинки диафильма в памяти стал вырисовываться тот момент). Небо синее-синее… Я слышу свой смех, детский, задорный, смех ребенка, не знающего ни проблем, ни самой жизни… Мама ругается, чтоб прекратил, издалека слышен ее строгий голос. Вижу свои босые ноги в сандалиях, взмывающие резко вверх, ладони чуть горят от потертых канатов, за которые я держусь, чтобы раскачиваться. Лицо порывами обдувает жаркий сухой ветер. Кто-то меня зовет, и я оборачиваюсь на крик. Вижу друга, он мне что-то показывает, и я на секунду отпускаю руку, чтобы помахать ему. В этот момент горизонт взрывается, низ и верх меняются местами, крутятся, перемешиваясь, я сам не понимаю, как вылетел из качелей, но испугаться не успеваю. Чувствую только жгучую боль в ноге, качусь по траве, переворачиваясь кубарем, в голове только одна мысль, что мама будет ругать, и от этого становится не по себе. Наконец я останавливаюсь… Лежу под каким-то кустом, больно саднят ладони, правый локоть разбит. Болит колено, но порез я замечаю не сразу. Стараюсь встать, отряхиваясь, пока никто не заметил. Но грязи на мне слишком много, похоже, падая, я неплохо проехался телом по земле, и белая футболка порвалась в двух местах… Точно, мама будет ругать. Вот теперь становится страшно! Она уже бежит ко мне, что-то крича, лицо встревожено. Следом бегут дети, всем очень интересно, что же произошло, и как сильно мне сейчас влетит! Краем глаза замечаю продолговатый овальный предмет, закатившийся в кусты. Странная, ни на что не похожая штука, с острым штырьком, торчащим из нее, похоже я им порезался при падении. Только тут я замечаю, что из большого пореза на колене по ноге у меня течет кровь… По непонятным причинам я наклоняюсь, и прячу эту металлическую капсулу глубоко в кусты, чтобы никто ее не увидел… Подбегает мама, начинает на меня кричать и обнимать одновременно, дети облепляют со всех сторон, кто-то сочувствует, а кто-то даже завидует, ведь теперь я – «раненый солдат», и можно играть в войнушку! Я буду командовать отрядом, и немцы нас захватят в плен, а потом…. Неподалеку замечаю красивую светловолосую девушку, с интересом разглядывающую меня, и мне почему-то кажется, что она одна из всех видела, как я прячу ту штуку… Она знает мой секрет! Надо будет позже попросить ее никому не рассказывать… Вот только раньше я ее в лагере не видел. Может, новый воспитатель?…

Открываю глаза, возвращаясь в реальность. Лиза испытующе смотрит на меня, пытаясь прочитать в моем взгляде понимание. И тут до меня потихоньку начинает доходить… Я так и не встречал больше ту девушку, и практически моментально о ней забыл. А сейчас она сидела передо мной, буравя своим взглядом, проникающим прямо в глубь, ничуть не изменившись и не постарев, хотя с тех самых пор прошло 22 года…

Мне снова стало нехорошо…

Глава 9. Объект

Лиза продолжала испытующе смотреть на меня. Будучи не в силах пошевелиться, и чувствуя, что виной охватившему меня параличу является ее гипнотический цепкий взгляд, я тихо попросил:

– Отпусти.

Усмехнувшись, она сделала почти неуловимый взмах ресницами, и с моих плеч словно свалилась гора.

Медленно поднявшись, я зябко поежился, резко ощутив промозглый холодный воздух, мгновенно пронизавший тело насквозь.

Неспешно двигаясь вдоль разросшегося кустарника, я пытался хотя бы примерно прикинуть место, в которое в детстве зашвырнул неведомую железяку, и не мог. Ландшафт не то, чтобы сильно изменился за прошедшие годы, но лес порядком загустел.

Охрана в моих смелых лазаниях по зарослям периметра мне не препятствовала, но мысль воспользоваться этой небольшой свободой я сразу отмёл. Да и бежать-то по большому счету было некуда, поэтому перестав мнить себя суперменом, я решил сосредоточиться на деле.