Открывашка в другие миры - Ольга Прусс

Матерясь и отчаянно вдавливая педаль газа в пол, я пытался заставить машину хоть чуточку сдвинуться с места. Она надрывно стонала и гудела, как умирающий человек, борющийся за жизнь. Последнее нажатие на педаль я произвел, уже видя, как позади меня затормозили преследователи, выбираясь из своих джипов и со злобными ухмылками глядя на мои отчаянные, но бесполезные действия.

Клещ, понимая, что я окончательно загнал себя в западню, особо не торопясь, но в то же время решительно – шел в мою сторону, улыбаясь и приветственно раскинув руки, словно желая заключить меня в объятия.

Ох, как мне не хотелось вылезать из джипа… В тот момент как никогда я прочувствовал тепло насиженного водительского кресла, сидел бы и сидел, только чтоб не видеть эту бандитскую рожу!

С горьким чувством безысходности я в последний раз оглянулся по сторонам, и окончательно смирившись с тем, что надежды нет никакой, открыл дверь, впуская в салон холодный воздух. Закрыв глаза, я сделал глубокий вдох, пытаясь запомнить терпкий сосновый запах прежде, чем меня грубо выволокли наружу.

Что последовало за этим, думаю, можно не описывать. Просто добавлю, что дальнейшее путешествие совершал я с заклеенным ртом, будучи связанным по рукам и ногам. Про комфортные условия можно было забыть. Меня просто бросили на пол грузовика, полного солдат, которые при малейшем моем шевелении радостно отвешивали мне пинки. А поскольку автомобиль трясло, заставляя пассажиров подскакивать на каждом ухабе…

В общем, сознание я потерял достаточно быстро, нисколько об этом не жалея.

Глава 8. Воспоминания

Очнулся я внезапно, от того, что мне на голову лили из канистры воду. Струи затекали в глаза и в нос, перекрывая мне доступ кислорода. Чувствуя, что задыхаюсь, я задергался, пытаясь отвернуться, чтоб вдохнуть. Кто-то резким движением содрал скотч с моих губ, и я тут же закашлялся, хватая ртом воздух.

– Дорогая, ты уверена, что этот человек тот, кто нам нужен? – раздался голос Главаря.

– К сожалению, – ответившая ему Лиза произнесла это как-то отрешенно и вроде даже брезгливо.

Лежа связанный на земле, я выкрутился, ища глазами девушку. Для этого мне пришлось проделать массу манипуляций со своим истерзанным телом, пока, наконец, я не смог приподняться и даже сесть. Представшая передо мной картина неприятно меня поразила, если не сказать, шокировала. Такого я точно не ожидал увидеть. Главарь, по-хозяйски обняв девушку за талию, смотрел на нее плотоядными глазами, она же, казалось, вовсе не была против, посылая ему нежные взгляды.

– Значит, не пленница? – не удержался я от ехидного вопроса.

– А что, ты ревнуешь?

Девушка, игриво тряхнув бедром, оттолкнула от себя руку ухажера и подошла ко мне, присев рядом на траву и улыбаясь, как старому другу. Потянувшись, она провела кончиками пальцев по моей щеке, от чего вся правая сторона лица в миг словно наэлектризовалась. Я резко отстранился, чтобы избавиться от этого ощущения, но Лиза, придвинувшись ближе, положила руку мне на плечо, и через спину будто прошел разряд тока. Я вздрогнул, что вызвало у девушки смех. Мне же стало нехорошо.

– Кто ты такая? – спросил я, машинально пытаясь отодвинуться, но она, протянув обе руки к моему лицу, сжала его ладонями, и повернула к себе. Щеки горели огнем, но вырваться я был не в силах. Лиза прожигала меня взглядом, будто насквозь, и мне показалось, что время замерло.

– Оглянись, Андрей. Узнаешь это место?

Отпустив меня, девушка провела рукой по воздуху, очерчивая невидимые границы.

Чувствуя на щеках пылающие отпечатки ее ладоней, словно мне надавали тысячи пощечин, я повертел головой, осматриваясь. Мы находились на обыкновенной лесной поляне. Таких на Земле, наверно, миллион, и наша вряд ли чем-то отличается от себе подобных. Разве что пейзаж казался мне чуть знакомым. Похоже было на место с того злополучного снимка, доставленного мне с курьером. Я уже собирался сказать, что ничего особенного или удивительного не увидел, но внезапно в отдалении заметил детские качели. Старые, ржавые, заброшенные. Вернее это была лишь стойка, на которой они некогда висели. Такие обычно устанавливают на детских площадках в лагерях отдыха… Сквозь ржавчину пробивались участки, окрашенные красным. Но я точно помню, что раньше эти качели были зеленые, ведь я на них столько…

Поймав себя на этой внезапной мысли, я вздрогнул. Детский лагерь… МОЙ лагерь!

Если б я мог, я бы сейчас вскочил, но веревки не давали мне возможности толком пошевелиться.

– Он узнал! – сказала Лиза Главарю, пристально глядя на меня.

Тот, молча, хмыкнул. Я повернулся в его сторону, и стараясь всем своим видом изобразить спокойствие, произнес:

– Развяжи.

К моему удивлению, никто возражать не стал. Повинуясь еле заметному сигналу, кто-то подошел ко мне сзади, и я почувствовал, как веревки стали ослабевать. Наконец, я смог скинуть их с себя, и подняться, что удалось не с первой попытки. Но все же я встал.

Медленно пройдя мимо девушки и солдат, я подошел к качелям. Бежать я не собирался. Да и некуда было. И честно говоря, физически, да и морально, пожалуй, я достиг точки равнодушного отношения к происходящему. Теперь мне просто хотелось, чтобы все, наконец, закончилось.

Положив руку на проржавевшее железо, я прислонился к перекладине лбом, ощутив холод металла, и закрыл глаза.

В голову ворвались воспоминания.

Мне было 6 лет. Не имея собственной дачи и возможности выехать на море, мама устроилась подрабатывать на лето в детский выездной лагерь. Он был небольшой и располагался в лесу, недалеко от протекающей речки с порогами. Купаться в ней было «строго запрещено» из-за сильного течения, да никто и не рисковал. В конце концов, главное, что нужно детям – это свежий воздух, а уж его-то в этой глуши в изобилии!

Детская площадка строилась силами родителей и вожатых прямо при нас. Я помню, как устанавливали эти качели, помню запах старой краски, кем-то раздобытой, которой потом красили все подряд, а от палящего солнца она надувалась пузырями и лопалась, оставляя неровные разводы… В качестве сиденья к веревкам приделали пробитую автомобильную покрышку. Сколько раз я с нее падал, раскачавшись больше, чем нужно! На левом колене до сих пор остался шрам, ставший с возрастом еле заметным. Тогда же, в детстве, я сильно поранился при падении. Как и всё в те детские годы, глубокий порез мне лечили зеленкой. Заживала коленка долго. Но это не мешало мне, несмотря на все запреты, вновь и вновь лезть обратно на любимые качели…

Перед моим