Все страхи ночи (СИ) - Целищев Даниил Васильевич "Daniil_Cel"

Сзади что-то прошуршало. Журналист не успел обернуться, как под колено прилетело что тяжелое и твердое. Он подкосился, и чуть не упал на спину, но его подхватили. По ощущениям, это были человеческие руки. Журналист пытался привстать, чтобы рассмотреть тех, кто его повалил, но ему упреждающе влетел в голову чей-то кулак. Удар был несильный, сознание не пропало. Но Журналист обмяк, повис на подхвативших его руках. Понимая, что это было предупреждение, он перестал всячески сопротивляться, тем самым позволив себя тащить.

Его поволокли обратно от того пути, куда он следовал. «Ошибся», - подумал Журналист. Вместо этого его вели на противоположную сторону площади. Ноги волочились по земле, когда его тащили спиной вперед. Все-таки, общая усталость и удар по голове взяли верх, и он потерял сознание.

Глава IV.

Легкими пощечинами его привели в чувство. Все тело ломило от перенесенного спринта, и нападения на площади. Он чувствовал себя лежащим на чем-то мягком, но, при этом стук подошв от ботинок слышался рядом, возле головы. Скорее всего, он был на полу, подстеленным каким-то матрасом. В нос шибануло нашатырным спиртом, кто-то, похоже, подсунул под нос смоченную им вату. Сознание прояснилось, и Журналист открыл глаза.

Первое, что он увидел – ноги возле головы. Облаченные в армейские ботинки, в штанах блестящего белого цвета. Боковым зрением он заметил, что лежал на спальном мешке, под головой - валиком скручен еще один. Свет падал Журналисту на лицо, с подвешенной на стену мощной лампы. Кто-то взял его руку и вложил очки, без которых Журналист видел дальние объекты достаточно расплывчато.

- Ну что? Оклемался? – спросил грубый мужской голос.

- Кто вы? – слабо отозвался Журналист.

- Мы здесь задачу выполняем, тебя, дурака, от смерти спасли. А кто мы такие – знать тебе не положено.

Журналист не сразу сообразил, что ему сказали. Он повернулся на спину, надел очки, и его мир прояснился.

Перед ним стоял, немного наклонившись, в блестящем комбинезоне, со снятым капюшоном, мужчина. Лет тридцать на вид, лицо мужественное, серьезное, но усталое. На голове была скрученная в шапку лицевая маска, как у бойцов спецподразделений.

- Так это все спецоперация? – наконец спросил Журналист. – Что здесь происходит?

- Ты радуйся, что живой вообще остался, - ответил боец. – Вообще единственный в этом городе, кто на двух ногах ходит. Помимо нас, конечно.

У Журналиста остановилось дыхание от шока. Одной фразой он был поражен дважды. Насколько можно было доверять этому бойцу, было непонятно. Но сама мысль о том, что Журналист – единственный выживший в Коньково, начала давить тяжелым грузом. Ему стало стыдно, что только ему судьба позволила выжить. Более того, Коньково сейчас населяют совершенно другие формы жизни.

- А остальные люди погибли? – осторожно спросил Журналист.

- Скорее всего, - ответил боец. – Правда, мы никаких тел не нашли. Вообще никого. Как будто всей толпой ушли за грибами. По правилам, сейчас все они считаются пропавшими без вести.

К Журналисту вернулось дыхание. Немного пришло спокойствие. Все-таки, отсутствие людей еще не означает их гибель. Причем, одновременную для всех.

- Кстати, о телах, - отозвался боец. - Сейчас в себя придешь, и на допрос к нашему командиру. Готовься, вспоминай сейчас все. А то вопросов много будет. Жду за дверью.

С этими словами он вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.

Журналист проводил его взглядом. Это был неожиданный поворот событий. Его, похоже, спасли по чистой случайности. Теперь еще будут допрашивать, вместо того, чтобы давать ответы на его вопросы. Что будет потом, после допроса, Журналист старался не представлять.

Он решил осмотреть комнату. Она выглядела бедно обставленной. Один письменный стол, один деревянный стул. Стены оклеены однотонными бежевыми обоями. На одной из них висел стенд с какими-то фотографиями, рисунками музыкальных нот. Похоже, Журналист находился в здании Дома культуры, в одном из кабинетов. Он не мог определить, сколько времени был без сознания. По его мнению, могло уже наступить утро. Журналист поискал глазами окно в комнате - нашел проем, заколоченный досками. Никаких лучей света не пробивалось. Он посмотрел на лампу. Она висела, закрепленная на стене. Провод от нее тянулся под проем входной двери. Было очевидно, что освещение здесь не подключено к общей линии, или его специально не стали использовать.

Журналист осмотрел себя. Он был по-прежнему в комбинезоне, снятого с мертвого бойца. Руками поискал в карманах телефон, фонарик и нож. Пусто. Штанина на раненой ноге была чуть закатана. Под ней красовалась свежая повязка. Похоже, была оказана небольшая медицинская помощь, но при этом отношение к нему было не как к спасенному. Ситуация походила больше на то, что Журналисту помогли выжить только из-за определенной необходимости. Впереди был допрос, но Журналист не сильно его боялся. У него не было никакой конфиденциальной информации, так что, возможно, время пройдет впустую.

В дверь постучали.

- Ну что, скоро ты там? У нас мало времени! – послышалось за дверью.

- Иду! – отозвался Журналист.

Было тяжело вставать. Все-таки, мышцы еще болели, и было непросто подниматься с уровня пола. Выпрямившись, Журналист потряс руками и ногами, пытаясь снять напряжение. После этого, он пошел к двери и открыл ее.

Дверь открывалась наружу, поэтому Журналист чуть не сбил бойца, приведшего его в чувства. Тот, вовремя среагировал, возможно, благодаря своей тренированности, и отскочил в сторону. Боец немного нервно оглядел Журналиста. Во взгляде промелькнула нотка простого человеческого сочувствия. Журналист поймал взгляд.

- Как тебя зовут? – обратился он к бойцу.

- Андрей. Это я тебе по голове приложил, уж извиняй. Думал, будешь кричать, шум создашь ненужный. Вот я и того…

- Понятно.

- Меня ответственным за твое здоровье и сделали. Поэтому, если снова в тыкву не хочешь, веди себя смирно.

Они оба замолчали. Журналист осмотрел помещение, в котором оказался. Оно напоминало небольшое фойе перед концертными залами. Широкая лестница с перилами вела на второй этаж. По углам были развешаны лампы. Они не давали сильного света, что оставляло помещение в полумраке. В лучах ламп мелькали силуэты белых комбинезонов. Дом культуры, был наполнен сосредоточенным движением. Журналист сделал вывод, что теперь здесь находится штаб спецназа.

- Иди за мной, парень, - сказал Андрей. – Под ноги смотри, чтобы в проводах не запутаться.

Журналист последовал за бойцом. Они направились к лестнице, ведущей на второй этаж. Дом культуры был не очень велик, даже по провинциальным меркам, но в нем были большие окна. Возможно, по задумке архитекторов естественный свет должен был наполнять помещение как можно сильнее. В данный момент, окна были заколочены досками, в которых Журналист узнавал детали мебели. Его стало угнетать, что даже здесь, не было ощущения безопасности.

Подходя к лестнице, Журналист развернулся, чтобы увидеть вход в Дом культуры. Он тоже был заколочен досками и заставлен мебелью. Рядом стояли три человека в белых комбинезонах с оружием в руках. Они что-то тихо, но оживленно обсуждали. Казалось, что о чем-то спорили. Увидев их, Андрей махнул им рукой, и издал шипящий звук, заставив замолчать. Бойцы перестали говорить, и все как один, стали наблюдать за Журналистом. Будучи облаченным в их униформу, он не знал, что о нем думают. Все-таки, комбинезон был снят с их мертвого товарища. Но, бойцы, молча проводили его взглядом, и когда Журналист с Андреем стали подниматься по лестнице, продолжили разговаривать вполголоса.

Второй этаж представил из себя коридор с тремя дверями по левую стену. Справа были окна, также заколоченные досками. Возле одного из них стоял боец. В руке держал что-то похожее на автомат, но очень футуристичный на внешний вид. Без приклада, с чем-то похожим на оптический прицел. На корпусе горели четыре красных огонька. Свое оружие боец просунул между досок и, через прицел, наблюдал за ситуацией на улице.