Маньяк Фишер. История последнего расстрелянного в России убийцы - Елизавета Михайловна Бута
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не имеет значения, как тесно Головкин общался с дядей Валерой: в его сознании все было именно так, как он рассказывал. Мать даже выслушать его не захотела, а с остальными ему и в голову бы не пришло поделиться. Этот урок он усвоил великолепно. Людям плевать на других. Если они слышат то, что грозит изменить их жизнь, заставляет пересмотреть планы и принуждает к активным действиям, они предпочитают просто пропускать все мимо ушей. После того случая дядя Валера еще год проработал в школе. А Сергей просто стал его сторониться, да и некоторые другие ребята старались обходить каптерку сторожа. Никто ничего не говорил и не обсуждал, даже по большому секрету. Головкин навсегда запомнил, как это работает. Никто ничего не скажет, все будут молчать, а вскоре уже и сами засомневаются в собственных воспоминаниях. По крайней мере, он усомнился.
6
Парк Дружбы
1975 г., Москва
Каждое утро Сережа приходил за гаражи, чтобы выкурить две-три сигареты. Возле любой школы можно найти такое место. Здесь делают первые затяжки, пробуют алкоголь, влюбляются и дерутся. В школе № 167 было принято приходить сюда перед занятиями, чтобы перекурить, договориться о том, кто будет отвечать на уроках, списать недоделанные домашние задания. Сергей появлялся одним из первых, минут за сорок до звонка. Он садился на корточки, прислонившись к холодной железной стене гаража, и курил сигарету за сигаретой, уставившись в одну точку.
– Дашь списать математику? – попросила его однажды Маша Теплякова, одна из тех девочек, которые считаются элитой в старших классах школы.
– Бери в сумке, – безразлично ответил Сергей, не отрывая взгляда от повисшей в воздухе пылинки.
– Вчера классно провели вечер. Почему ты с нами не ходишь? – спросила Теплякова, сосредоточенно листая тетрадку.
– А можно? – Он опешил от вопроса, всем телом повернувшись к ней.
– В смысле? Мы же в одном классе учимся.
– Меня никто не звал.
– Тебя просто обычно забывают пригласить, – пожала плечами одноклассница. – Сегодня в парк после уроков идем, ты с нами?
– Да, да, конечно…
– Ты бы голову помыл и пригласил кого-нибудь на свидание, а то не с кем на выпускной будет пойти, – дружелюбно заключила Теплякова.
В тот же момент его буквально захлестнуло чувство стыда вперемешку со жгучей ненавистью. Впервые его заметили и сразу указали на уродство. За гаражи пришли другие школьники. Девочка отдала Сергею тетрадь и переключилась на общение с ними. На Головкина она больше не обращала внимания.
Мысли садистского характера у меня стали появляться в школе. Я видел одноклассников, и в голове у меня возникали фантазии, в которых они пленники, а я их пытаю. Я представлял то, как их убиваю и мучаю. Эти мысли приносили мне облегчение.
Из показаний Сергея Головкина
После уроков Сергей снова отправился за гаражи в надежде встретить ребят. Весь день подросток сходил с ума от страха перед этой вылазкой в парк, на которую его вроде бы пригласили. Или нет? Он будет выглядеть смешно, если напросится с ними. Когда Головкин представлял, как на него все сначала озадаченно посмотрят, а потом взорвутся от хохота, его буквально бросало в жар от ужаса, а по спине стекал пот.
За гаражами уже действительно все собрались. Кто-то из одноклассников притащил гитару, другие под форменными пиджаками прятали бутылки пива и дешевого портвейна. Сергей снова оставался незамеченным, будто слился с общей массой. Никто над ним не посмеялся, но никто и не заговорил.
Компания по традиции устремилась в парк Дружбы и на Северный речной вокзал. Если школьники хотели выпить, попрыгать с тарзанки или заняться еще чем-то, за что могло «прилететь», они шли в полузаброшенный парк «Грачевка», который находился в паре кварталов от школы. Когда же принималось решение «выбраться в город», они обычно отправлялись на Речной вокзал. Массивные стены вокзала, выстроенные в стиле сталинского ампира, лотки с мороженым и беспрестанно отчаливающие от пристани речные трамвайчики создавали иллюзию чинной, благопристойной прогулки. Побродив по набережной, ребята углублялись в парк, чтобы зависнуть где-нибудь надолго.
В воздухе витало свойственное маю легкое тоскливое чувство, которое усиливалось после каждого упоминания о том, что следующий год выпускной и они, возможно, больше никогда не увидятся. Ностальгия усилилась, когда один из парней взял в руки гитару. Дешевый расстроенный инструмент, купленный в музыкальном магазине на Ленинградском шоссе, удивительным образом превращал The Doors или Beatles в русскую народную заунывную.
Ближе к девяти вечера рядом оказались две девушки верхом на лошадях.
– Хотите покататься? – крикнула одна из них, увидев укрывшуюся в кустах компанию.
Оказалось, девушки занимаются в конном клубе на ипподроме. В тот день им разрешили прогулять лошадей по городу, и, естественно, они тут же отправились искать желающих прокатиться за 50 копеек. Теперь, ближе к вечеру, обе чувствовали себя миллионершами и успешными бизнес-гуру.
Ни у кого из школьников денег не оказалось, но наездницы и не собирались на них зарабатывать. Они привязали лошадей к дереву и присоединились к компании. Конечно же, в тот вечер все желающие покатались верхом.
Мне сразу понравились лошади. Они послушные, статные и благородные животные. К кошкам и собакам я тоже всегда относился хорошо, но они не вызывали во мне такого отклика. Я не издевался над животными, не думайте…
Из показаний Сергея Головкина
Сергей весь вечер сидел в стороне и наблюдал за происходящим. Иногда он порывался с кем-то заговорить, но тут же осекался. Если кто-то обращался к нему, он старался ограничиться односложным ответом, чтобы потом не переживать из-за того, что ляпнул лишнего. Привязанные лошади сразу же привлекли его внимание. Они казались благородными и покорными. Поднявшись с места, Головкин подошел к одной из них и осторожно провел рукой по спине
