Маньяк Фишер. История последнего расстрелянного в России убийцы - Елизавета Михайловна Бута
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Встречаемся вечером возле входа в школу, – предложил один из учеников. Головкин кивнул и направился в школьную библиотеку. Ехать домой не было смысла, поэтому Сергей изобразил, что ему срочно понадобилась какая-то книга. Минут через двадцать он спустился на первый этаж, чтобы покурить.
– Ты что здесь ошиваешься? – преувеличенно строго спросил сторож, мужчина лет пятидесяти с осунувшимся лицом и маленькими, глубоко посаженными глазами.
– Приятелей жду, они должны подойти, – ответил мальчик и попятился к выходу.
– Заходи ко мне, нечего тут слоняться без дела, – потеплевшим тоном предложил сторож и посторонился, освобождая путь к своей каптерке. Мальчик застыл в нерешительности, но потом сделал шаг вперед. – Да иди ты прямо, что ты спотыкаешься на ровном месте? – казалось, дружелюбно проговорил мужчина.
В комнате дяди Валеры помещались только продавленная кровать, прикрытая бордовым покрывалом, и школьная парта, на которой громоздилась куча разного хлама: детали от часов, провода, старые розетки. Возле стены стоял старомодный радиоприемник, из которого вперемешку с шипением доносились популярные хиты того времени.
– Садись, чаю выпьем, пока друзья не пришли, – ободряюще сказал мужчина и вошел в комнату вслед за мальчиком.
Сергей послушно сел и стал молча наблюдать за тем, как дядя Валера расчищает место на парте, чтобы поставить чашки. Мужчина что-то говорил, а Сережа кивал и нервно ерзал.
– Что ты сидишь, согнутый в три погибели? Физкультуру небось прогуливаешь? – недовольно сказал вдруг сторож. Сережа рассказал ему о воронкообразной груди и еще примерно о трети своих заболеваний из медицинской карты. Мужчина слушал все это с недоверчивой ухмылкой.
– Давай-ка раздевайся, посмотрим, что там у тебя. Массаж все проблемы решает.
Сережа поднес было руку к верхней пуговице на форме, но вдруг засомневался.
– Давай-давай, друзья твои подождут, здоровье важнее, – оживился мужчина.
Сережа стащил форменный пиджак, рубашку и майку. Потом сторож потребовал снять брюки с ботинками и улечься на живот. Мальчик не понимал, что происходит, но взрослый человек вел себя настолько убедительно, что ребенок не решился задавать вопросы. Почему-то казалось, что они прозвучат глупо.
Когда все закончилось, на улице уже начинало темнеть. Сережа стыдливо подобрал форму с пола, наспех натянул брюки и попятился к выходу. Дядя Валера с довольным лицом курил в форточку и по-прежнему делал вид, что все идет как надо и спрашивать ни о чем не стоит.
У школы, конечно, никого не оказалось. Одноклассники попросту забыли о том, что Головкин тоже собирался с ними в кино. Дома Сережа увидел буквально светящуюся от счастья мать. Женщина суетилась на кухне. Мальчик сел на стул и только теперь увидел на столе вазу с тюльпанами.
– Что в школе? – дежурно поинтересовалась Лариса.
– Все в порядке, – привычно ответил мальчик, а затем вдруг продолжил: – Мама, мне сегодня сторож в школе предложил в каптерке у него посидеть и массаж сделать…
Лариса повернулась к сыну и удивленно на него посмотрела. Казалось, она не знает, как реагировать. Беседа обычно шла по другому шаблону. Новый набор слов поверг женщину в ступор, а затем разозлил.
– Что? Какой массаж? Опять твои глупые фантазии? Может, голову будешь включать, когда придумываешь? Ешь давай.
Сережа молча стал есть суп, то и дело скользя взглядом по белым тюльпанам с темными прожилками возле оснований бутонов. Эти прожилки напоминали вены на чистой и бледной коже. Они змеились и растворялись, придавая цветам нечто зловещее. Вечером, отправившись перед сном в душ, Сережа принялся изучать свое отражение в зеркале и увидел точно такие же темные линии на коже под глазами, на висках и шее.
Больше Головкин не пытался завести друзей в классе и старался обходить стороной каптерку дяди Валеры. Ему было стыдно за тот случай. Он не понимал причину этого стыда, не хотел отдавать себе отчета в том, что произошло, а вид приоткрытой двери в комнату с кроватью под бордовым покрывалом тревожил его память. Никто бы ему не поверил, а значит, этого никогда и не было. В следующем учебном году дядя Валера по какой-то причине уволился.
* * *
Неужели все так и было на самом деле? Не слишком ли строго мы судим? Нельзя же видеть мир только в мрачном свете. Головкин-старший, которому на момент рождения сына было чуть за двадцать, понятия не имел, как правильно воспитывать детей. Положа руку на сердце, не так много родителей могут однозначно ответить на этот вопрос. Мужчина хотел преподать сыну урок и поэтому выходил из автобуса, когда ребенок начинал бузить. Он стремился закалить мальчика, вырастить из него настоящего мужчину и решил, что обливание ледяной водой – лучшее для этого средство. Лариса мало чем отличалась от многих матерей того времени. Проявлять теплоту и заботу в отношениях она не умела: считала неправильным. Женщина выросла в семье, где мир взрослых существует отдельно от мира детей. Глупо разговаривать по душам с ребенком. С ней никто так не поступал, и вокруг она не видела, чтобы с кем-то общались подобным образом. Да и в случай с «дядей Валерой» как-то не верится. Хорошая школа все-таки, как такой человек мог там работать? Никаких подтверждений факту изнасилования Головкина в детском возрасте, кроме краткого упоминания об этом инциденте в одном из допросов, нет. Стоит ли принимать это на веру? Родители его не любили, а одноклассники избегали… Слишком уж сгущены краски. Чернуха и мрак. В конце 1970-х поэт Александр Иванов прекрасно показал, как работает механизм создания «черной реальности», написав пародию «Красная Пашечка», где всем известная сказка рассказана так мрачно, что это звучит смешно. Всегда есть надежда и повод для радости, нужно просто взглянуть на все с другого ракурса, не так ли?
Человек не может объективно оценивать события своей жизни, да и не всегда может поручиться, было ли это на самом деле. Мы воспринимаем мир через призму своего сознания. Когда человек вспоминает «реальный» случай и когда фантазирует, в его мозгу активизируются одни и те же зоны. Когда мы лжем или рассказываем отредактированную версию
