Крэнфорд (Без указания переводчика) - Элизабет Гаскелл

— Ну, сударыня! нѣтъ ли у васъ порученій въ Парижъ? Я ѣду туда недѣли черезъ двѣ.

— Въ Парижъ! вскричали мы обѣ.

— Да-съ! Я никогда тамъ не былъ, всегда желалъ побывать и думаю, что если не поѣду скоро, то могу не поѣхать вовсе, поэтому, какъ только кончатся сѣнокосы, я ѣду, чтобъ успѣть воротиться до жатвы.

Мы такъ были удивлены, что не придумали порученій.

Выходя изъ комнаты, онъ вдругъ обернулся съ своимъ любимымъ восклицаніемъ:

— Господь да помилуетъ мою душу! Я чуть-было не забылъ, что привезъ для васъ поэму, которою вы такъ восхищались у меня.

Онъ вынулъ пакетъ изъ своего кармана.

— Прощайте, миссъ, сказалъ онъ: — прощайте, Мэтти! поберегите себя.

И онъ ушелъ. Но онъ далъ ей книгу, назвалъ Мэтти точь-въ-точь, какъ дѣлалъ тридцать лѣтъ назадъ.

— Я желала бы, чтобъ онъ не ѣздилъ въ Парижъ, сказала миссъ Матильда съ безпокойствомъ. — Я не думаю, чтобъ ему было здорово ѣсть лягушекъ; онъ привыкъ быть очень-осторожнымъ въ ѣдѣ, что было престранно въ такомъ здоровомъ съ виду молодомъ человѣкѣ.

Вскорѣ послѣ того я уѣхала, давъ множество наставленій Мартѣ, какъ присматривать за госпожей, и дать мнѣ знать, если ей покажется, что миссъ Мэтти несовсѣмъ-здорова; въ таковомъ случаѣ я пріѣду извѣстить своего стараго друга, не сказавъ ей объ увѣдомленіи Марты.

Вслѣдствіе этого я получала нѣсколько строчекъ отъ Марты время-отъ-времени; а около ноября явилось извѣстіе, что госпожа ея «очень опустилась и не хочетъ корму». Это извѣстіе такъ меня обезпокоило, что хотя Марта и не звала меня непремѣнно, я собралась и поѣхала.

Меня приняли съ горячимъ дружелюбіемъ, несмотря на небольшую тревогу, произведенную моимъ неожиданнымъ визитомъ, потому-что я могла дать увѣдомленіе только наканунѣ. Миссъ Матильда показалась мнѣ весьма-болѣзненной и я приготовилась успокоивать и приголубливать ее.

Я пошла внизъ поговорить тихонько съ Мартой.

— Съ которыхъ поръ барыня твоя такъ плоха? спросила я, стоя въ кухнѣ у огня.

— Ей вотъ теперь лучше недѣльки съ двѣ; да, я знаю, что лучше; она вдругъ стала корчиться въ четверкъ послѣ того, какъ миссъ Поль побывала. Я подумала: вѣрно она устала, пройдетъ, когда уснетъ хорошенько; а нѣтъ. Съ-тѣхъ-поръ все хуже да хуже; дай-ка я, молъ, напишу къ вамъ, сударыня.

— Ты поступила прекрасно, Марта. Пріятно думать, что при ней такая вѣрная служанка, и я надѣюсь, что и ты довольна своимъ мѣстомъ.

— Конечно, сударыня, барыня очень-добрая, ѣды и питья вдоволь и дѣла неслишкомъ-много, только…

— Только что, Марта?

— Зачѣмъ барыня не позволяетъ мнѣ водить компанію съ парнями?.. У насъ, въ городѣ, ихъ такая куча, и сколько рады бы радёхоньки навѣстить меня и, можетъ-быть, мнѣ никогда не прійдется имѣть мѣсто такое способное для этого, и оно кажись мнѣ, какъ бы пропускать случай. Многія дѣвушки, мои знакомыя, сдѣлали бы такъ, что барыня и не узнала; а я, видите, дала слово и сдержу, хоть домъ нашъ такой, что лучше нельзя желать для этого, и такая способная кухня, съ такими славными уголками; я поручилась бы, что могу утаить что угодно. Прошедшее воскресенье, не отопрусь, я плакала, что должна была захлопнуть дверь подъ носъ Джиму Гэрну, а онъ такой степенный парень, годный для какой-угодпо дѣвушки. Только я обѣщалась барышнѣ…

Марта чуть не плакала; мнѣ нечѣмъ было ее успокоить. Я знала изъ прежней опытности, съ какимъ ужасомъ обѣ миссъ Дженкинсъ глядѣли на «поклонниковъ», а въ настоящемъ нервномъ состояніи миссъ Мэтти нельзя было и думать уменьшить этотъ страхъ.

Я пошла повидаться съ миссъ Поль на слѣдующій день, что было для нея совершеннымъ сюрпризомъ, потому-что она не видалась съ миссъ Матильдой уже два дня.

— А теперь я должна идти съ вами, душенька, я обѣщала дать ей знать каково Томасу Голбруку, и мнѣ ужасно жаль сказать ей… что его домоправительница прислала мнѣ извѣстіе, что ему не долго осталось жить. Бѣдный Томасъ! Этого путешествія въ Парижъ онъ не могъ выдержать. Домоправительница говоритъ, что съ-тѣхъ-поръ онъ почти совсѣмъ не обходилъ полей, а сидѣлъ все уткнувъ руки въ колѣни въ конторѣ, ничего не читалъ, а только все твердилъ: «какой удивительный городъ Парижъ!» Большую отвѣтственность возьметъ на себя Парижъ, если будетъ причиной смерти кузена Томаса, потому-что лучшаго человѣка не было на свѣтѣ.

— А миссъ Матильда знаетъ о его болѣзни? спросила я:- новый свѣтъ промелькнулъ у меня насчетъ причины ея нездоровья.

— Разумѣется, душенька! Развѣ она вамъ не сказала? Я увѣдомила ее, недѣли двѣ назадъ или больше, когда въ первый разъ объ этомъ услыхала. Какъ странно, что она вамъ не сказала!

«Вовсе нѣтъ», подумала я; но не сказала ничего. Я почти чувствовала себя виноватой, заглядывая слишкомъ-любопытно въ это нѣжное сердце, и зачѣмъ мнѣ было говорить о ея тайнахъ, скрытыхъ, какъ миссъ Мэтти полагала, отъ цѣлаго свѣта. Я провела миссъ Поль въ маленькую гостиную миссъ Матильды, и потомъ оставила ихъ однѣхъ; но я нисколько не удивилась, когда Марта пришла ко мнѣ въ спальню сказать, чтобъ я шла обѣдать одна, потому-что у барыни сильно разболѣлась голова. Миссъ Мэтти пришла въ гостиную къ чаю, но это, очевидно, было для нея усиліемъ. Какъ-бы желая загладить нѣкоторое чувство упрека, которое питала къ своей покойной сестрѣ, которое волновало ее цѣлый день и въ которомъ она теперь раскаивалась, она стала мнѣ разсказывать, какъ добра и умна была въ юности Дебора; какъ она умѣла рѣшать, какія платья надо было надѣвать на всѣ вечера (слабая, призрачная идея о веселыхъ вечерахъ такъ давно прошедшихъ, когда миссъ Мэтти и миссъ Поль были молоды) и какъ Дебора съ ихъ матерью завели благотворительное общество для бѣдныхъ и учили дѣвушекъ стряпать и шить; какъ Дебора однажды танцовала съ лордомъ, и какъ она ѣздила къ сэру Питеру Арлею и хотѣла преобразовать простой пасторскій домъ по планамъ Арлея Галля, гдѣ содержалось тридцать слугъ; какъ она ухаживала за миссъ Мэтти во время продолжительной болѣзни, о которой я никогда прежде не слыхала, но которую я теперь сообразила въ умѣ, какъ слѣдствіе отказа на предложеніе мистера Голбрука. Такъ мы толковали тихо и спокойно о старыхъ временахъ въ длинный ноябрскій вечеръ.

На слѣдующій день миссъ Поль принесла намъ вѣсть, что мистеръ Голбрукъ умеръ. Миссъ Мэтти выслушала ее безмолвно; впрочемъ, по вчерашнимъ извѣстіямъ только этого и надо было ожидать. Миссъ Поль вызывала насъ на выраженіе сожалѣнія, спросивъ не грустно ли, что онъ скончался, и сказавъ:

— Какъ подумаешь объ этомъ пріятномъ іюньскомъ днѣ, когда онъ казался такъ здоровъ! И онъ могъ бы прожить еще лѣтъ двѣнадцать, не поѣзжай онъ въ этотъ нечестивый Парижъ, гдѣ у нихъ всегда такая кутерьма!

Она остановилась, ожидая отъ насъ какихъ-нибудь доказательствъ сожалѣнія. Я видѣла, что миссъ Мэтти не можетъ говорить: съ ней была такая нервическая дрожь; я, съ своей стороны, сказала, что чувствовала дѣйствительно. Посидѣвъ нѣсколько и думая, какъ я не сомнѣваюсь, что миссъ Мэтти приняла извѣстіе очень-спокойно, наша гостья простилась; но миссъ Мэтти усиливалась удержать свои чувства. Она никогда не упоминала болѣе о мистерѣ Голбрукѣ, хотя книга, подаренная имъ, лежала вмѣстѣ съ Библіей на столикѣ возлѣ ея постели; она не думала, что я слышала, какъ она просила крэнфордскую модистку сдѣлать ей чепчики, похожіе на тѣ, которые носитъ ея сіятельство мистриссъ Джемисонъ; она не думала, что я обратила вниманіе на отвѣтъ модистки: «но вѣдь она носитъ вдовьи чепчики, сударыня.

„О! я хочу сказать… только что-нибудь въ этомъ родѣ; не вдовьи, разумѣется, а нѣсколько-похожіе на чепчики мистриссъ Джемисонъ“. Это усиліе обуздать себя было началомъ трепетныхъ движеній головы и рукъ, которыя я съ-тѣхъ-поръ видѣла постоянно у миссъ Мэтти.

Вечеромъ въ тотъ день, когда мы услышали о смерти мистера Голбрука, миссъ Матильда была очень-молчалива и задумчива; послѣ молитвы она призвала Марту и потомъ не рѣшалась сказать, что хотѣла.

— Марта! сказала она наконецъ: — ты молода… и потомъ замолчала. Марта, чтобъ напомнить ей о ея недоконченной рѣчи, сдѣлала поклонъ и сказала:

— Да-съ, точно-такъ; двадцать-два года съ прошлаго октября.

— А, можетъ-быть, Марта, ты когда-нибудь встрѣтишь молодаго человѣка, который тебѣ понравится и которому понравишься ты. Я сказала, чтобъ у тебя не было поклонниковъ; но если ты встрѣтишь такого молодаго человѣка и скажешь мнѣ, а я найду, что онъ человѣкъ достойный, я не буду препятствовать, чтобъ онъ приходилъ видѣться съ тобою разъ въ недѣлю. Сохрани Боже! сказала она тихо:- чтобъ я причинила скорбь юнымъ сердцамъ.

Она говорила объ этомъ какъ о весьма-отдаленномъ случаѣ, и нѣсколько удивилась, когда Марта отпустила ей торопливый отвѣтъ:

— Вотъ сударыня Джимъ Гэрпъ, столяръ, выработываетъ три съ половиной шиллинга въ день, и росту шесть футовъ одинъ дюймъ; женихъ хоть куда; если вы разспросите о немъ завтра утромъ, всякій скажетъ, какой у него степенный нравъ; онъ будетъ радъ-радёхонекъ прійдти завтра вечеромъ — вотъ право слово.