Морель и госпожа Смерть (СИ) - Любавин Лео

А та что помоложе, соблазнительных форм и невинностью во взгляде, с блаженной улыбкой протягивала рыцарю в доспехах букетик вялых незабудок.

— Милорд, возьмите цветочки…

Между ними метался молодой человек приятной наружности. Он был коротко стрижен по нормандской моде и затянут в щеголеватый бархатный колет с рукавами-буфами, в прорези которых выглядывала белая рубашка. Ноги облегали черные шоссы, позволяя любоваться безупречными бедрами и икрами. Ягодицы тоже были весьма притягательны, это Ришар отметил особо.

Юноша в колете хватался за голову, за меч, снова за голову и твердил:

— От этого можно сойти с ума!

Благообразный старец ходил за юношей, воздевал руки вверх, отчего широкие рукава его эскофеля развевались подобно крыльям.

— Успокойтесь, мой принц, успокойтесь. Мы всему найдем объяснение…

Ришар в душе согласился с ним — всему можно найти объяснение. Но в тишине. Он оглянулся на скелетона Йорика, тот беспомощно развел руками. Тогда Ришар прибег к простому, но действенному способу, хлопнул в ладоши и произнес заклинание оцепенения.

Все знают эту игру — «фигура на месте замри». Простейшая магическая вязь.

Участники комедии, или, может быть, драмы, остановились каждый в той позе, в которой их застало заклинание. Теперь Ришар мог спокойно обойти всех, осмотреть, а главное — обнюхать.

Для вампира запах имел гораздо большее значения, чем вид, а Морель-старший был вампиром самых голубых кровей. Он этим гордился и сожалел, что Лоран не согласился разделить с ним Вечность именно таким способом. Конечно, некроманты тоже бессмертны, но истинный аристократизм — путь вампира. Об этом братья спорили бесконечно, если оказывались вместе, что случалось нечасто.

Белая Госпожа не любила отпускать от себя Ришара. Разве что в исключительных случаях и ненадолго.

Но что же со странными сущностями?

Очевидно, что это умертвия, но какие-то нетипичные. Ришар не улавливал ноток тлена в общем шлейфе могильного аромата. Зато что-то другое, незнакомое, присутствовало. Ох уж эти тайные эксперименты Лорана!

— Ты можешь мне объяснить, что здесь происходит? — спросил Ришар у Йорика.

Тот утвердительно затряс черепом, чуть не потерял его, но вовремя поймал и приткнул на место.

В этом доме все малахольные — с осуждением покачал головой Морель-старший.

Диалог с управляющим напоминал сцену из комедии Мольера в театре восковых фигур. Йорик и Ришар сидели за столом. Ришар задавал вопрос и получал из костлявой руки Йорика листок с начертанным ответом. Пробегал взглядом строчки, откладывал запись в сторону и снова спрашивал. Скоро на столе образовалась целая стопка листков, но Ришар так и не приблизился к пониманию происходящего. Ясно стало лишь одно: Лоран поднял всю эту ораву с целью узнать рецепт некоего снадобья, а Йорику поручил записать показания каждого участника преступления, в результате которого все присутствующие умерли в основном от яда. И только тот вельможа с рукавами-крыльями был заколот. А блаженная с цветами утонула. Все это напомнило Ришару сюжет популярной детективной трагедии сэра Вильяма, но полной уверенности не было. Оставалось дождаться Лорана, а тот вот уже несколько дней отсиживался в замке под Лиможем.

— И когда хозяин собирался вернутся?

«Он должен был приехать еще вчера», — лег на стол очередной ответ Йорика.

— Что могло задержать его?

«Мессир не посвятил меня в планы».

— Может ли без него состояться малый капитул?

«Нет».

Прекрасно! Последний ответ Йорика вселил в сердце Ришара надежду. Малый капитул был назначен на завтра, значит, ждать оставалось менее суток. Так или иначе, Лоран вернется в Париж.

«Что мне делать с гостями? Я пробовал предложить им по просторному гробу в фамильном склепе Морелей, но они отказываются. Мессир Ришар, помогите!»

Слезная мольба Йорика легла поверх других реплик. Ришар на минуту задумался, он даже встал и прошелся по кабинету, бегло оглядел книжные полки.

— Непростая задача, любезный Йорик. Или мне называть тебя Шенкель? Кажется, так тебя нарек Лоран? Теперь я припоминаю, он рассказывал мне о своем неудачном предприятии в Дании. Итак, пусть будет Шенкель, если ты не против… Не тряси черепом! Почему Лоран не закрепил его как следует?

В ответ последовала длинная череда жестов. Йорик Шенкель показал сначала нечто вроде обтекаемой емкости, активно потыкал сверху пальцами, имитируя наполнение, затем приложил фалангу указательного пальца ко лбу и принял позу мыслителя — это, вероятно, означало ум… или мозг. И снова потыкал в емкость

— А! — догадался Ришар. — Он держит твои извилины в банке! Не тряси черепом я сказал, есть у вас какой-то жест, который означает согласие? — Шенкель сжал пальцы правой руки в кулак, повернул ладонью к Ришару и наклонил кистью вперед. — Отлично! — ободрил скелетона Морель-старший. — А как будет «нет»? — Шенкель распустил кулак, согнул мизинец и безымянный, указательный и средний поднял вверх, большой отвел в сторону и резко собрал большой указательный и средний в щепоть. — Я понял. — Ришар повторил эти жесты. — Значит, вот так будет «да», а так — «нет». Уже легче. Это даже забавно. Найди мне книгу с этим языком, я хочу изучить его. Но сейчас мы сделаем проще. Неси сюда свои мозги.

Пока Шенкель бегал за мозгами, Морель-старший еще раз с пристрастием оглядел всю компанию разупокоенных особ. Не оставалось никаких сомнений, что половина экземпляров — королевских кровей. Но зачем? Какие цели преследовал Лоран? Об этом мог поведать лишь он сам. Ришара больше удивляло другое: как это брат не побоялся оставить всю ораву скандальных датчан в городском доме. Мало того что они провоняли тут все непривычным и весьма гадким аптекарским запахом, так еще шумят так, что в любой момент могут вызвать недовольство соседей и привлечь внимание жандармерии. Стражей порядка в шестнадцатом округе никто не отменял. Хоть безымянный переулок и не значился на карте города, но жандармы во главе с комиссаром вполне могли нагрянуть в гости. Лоран изводил соседей своими опытами. Из века в век, начиная с того времени, как младший отпрыск Морелей свел дружбу с флорентинцем Леонардо, осевшим во Франции, повторялось одно и то же. Неуемная тяга Лорана к знаниям потустороннего и запретного, и как следствие — притягивание неприятностей на свой зад. Если бы не отец, который с бесконечным, поистине ангельским терпением вытаскивал экспериментатора из сомнительных передряг, то Мореля младшего и на пушечный выстрел бы не подпустили к городским стенам.

А Париж прекрасен, полон тайн. Ришар не отказался бы пожить тут, но Белая Госпожа не любит городской суеты.

Он критически рассматривал бледную деву с букетом незабудок. На первый взгляд, хороша, может быть, немного худовата, но бела и возвышенна, как готическая арка. Глаза светлые, ресницы длинные, губы нежные, нос прямой, лоб высокий, подбородок упрямый — своевольна. Безусловно невинна, а значит — скучнее воскресной проповеди.

Вторая женщина полная противоположность. Глаза темные, губы чувственно-надменны, брови с изломом, нос с горбинкой, скулы высокие. Достойный образчик, Королева, ничего не скажешь.

И ни одна, ни другая не могли бы привлечь брата, Ришар хорошо знал вкусы Лорана. Тогда зачем ему эти дамы? Неужели дело только в каплях?

Или вот этот нервный светловолосый принц? От таких любителей задавать вселенские вопросы одни проблемы. Не говоря уж о громиле в доспехах, тот без всяких вопросов полдома разнесет. В целом же паноптикум кладбищенский. Еще придворные, друзья и вечный студент-философ.

Вернулся Шенкель. Бережно прижимая к ребрам толстостенную стеклянную банку, подошел к столу.

— Ну что ж… посмотрим, что здесь у нас. — Ришар удвоил силу заклинания, чтобы разупокоенные еще некоторое время оставались в неподвижности. Теперь магическое плетение забегало по ним голубоватыми змейками.