Константинополь. Последняя осада. 1453 - Роджер Кроули

Смерть Али, любимого сына Мурада, глубоко потрясла султана — хотя в то же время вполне вероятно, что Мурад самолично отдал приказ о казни сына, когда открылся заговор, организованный принцем. Однако он понимал — теперь у него нет иного выбора, кроме как призвать в Эдирне юного Мехмеда и взять под контроль его воспитание: одиннадцатилетний мальчик оставался единственной надеждой османской династии. Мурад пришел в ужас, вновь увидев сына: тот оказался упрямым, своевольным и, можно сказать, совершенно необразованным. Мехмед открыто отказывался повиноваться своим прежним наставникам, не давая себя наказывать и не изучая Коран. Мурад призвал знаменитого муллу Ахмеда Гурани, приказав ему привести юного принца к повиновению. С палкой в руке мулла отправился к наследнику. «Твой отец, — сказал он, — послал меня к тебе учить тебя. Но если ты не будешь слушаться, я тебя накажу». Мехмед громко расхохотался в ответ на угрозу, но мулла задал ему такую трепку, что тот сразу взялся за учение. Под руководством отличного наставника Мехмед начал усваивать Коран, а затем продолжил расширять свои познания. Мальчик обнаружил исключительную понятливость, удваивавшуюся за счет железной воли к успеху. Он преуспел в постижении языков — по единодушному мнению историков, он знал турецкий, персидский и арабский и вдобавок умел говорить по-гречески, на славянском диалекте и немного по-латыни — а также увлекался историей и географией, наукой, инженерным делом и литературой. Все это позволяло надеяться, что он станет выдающейся личностью.

1440-е годы стали новым кризисным периодом для османов. Возникла угроза для империи в Анатолии: восстал один из ее туркменских вассалов, бей Карамана, а тем временем на Западе готовился новый крестовый поход во главе с венграми. Мурад решил ослабить угрозу, заключив перемирие на десять лет, собираясь разобраться с непокорным беем. Однако прежде чем отправиться в дорогу, он предпринял необычный шаг — отказался от трона. Мурад опасался начала гражданской войны в государстве и хотел закрепить власть за Мехмедом прежде, чем умрет сам. Возможно, свою роль сыграла усталость от жизни. Бремя, связанное с его высоким положением, тяготило султана. Кроме того, Мурад был подавлен гибелью своего любимого сына Али. В возрасте двенадцати лет Мехмед короновался в Эдирне. За церемонией наблюдал заслуживающий доверия великий визирь Халил. В честь Мехмеда чеканилась монета. Он упоминался в еженедельных молитвах, как и полагалось в отношении султана.

Эксперимент обернулся катастрофой. Поддавшись соблазну воспользоваться теми возможностями, которые давало появление на престоле юнца, папа немедленно освободил венгерского короля Владислава от клятвы верности, и армия крестоносцев двинулась вперед. В сентябре она пересекла Дунай. Венецианский флот отправился в Дарданеллы, чтобы воспрепятствовать возвращению Мурада. В Эдирне заволновались. В 1444 году религиозный фанатик из секты шиитов появился в городе. Толпы стекались к персидскому миссионеру, обещавшему примирение между исламом и христианством, и Мехмед, привлеченный его проповедями, сам пригласил его во дворец. Религиозные власти были шокированы, а Халила встревожил энтузиазм, который вызывал еретик у народа. Проповедника попытались арестовать. Он искал убежища во дворце, но Мехмеду пришлось согласиться с увещеваниями и выдать его. В конце концов его выволокли на площадь, где обычно подавались прошения, и сожгли заживо, а его последователей перебили. Византийцы также решили извлечь свою выгоду из возникшего замешательства. Претендента на османский престол, принца Орхана, которого они держали наготове в городе, использовали, дабы разжечь мятеж. В европейских провинциях вспыхнули восстания против османов. В Эдирне началась паника. Большая часть города сгорела дотла, началось бегство турок-мусульман назад в Анатолию. Таким образом, правление Мехмеда началось с хаоса.

Тем временем Мурад заключил перемирие с беем Карамана и поспешил назад, решив устранить угрозу. Обнаружив Дарданеллы перекрытыми венецианскими кораблями, он переправился вместе со своей армией через Босфор с помощью их соперников-генуэзцев, щедро заплатив им по дукату за каждого человека, и двинулся вперед. Он встретил армию крестоносцев близ Варны у Черного моря 10 ноября 1444 года. Здесь османы одержали победу, полностью сокрушив врага. Голову Владислава водрузили на пику и отправили в старую османскую столицу Бурсу в качестве символа успеха и превосходства мусульман. То был важный момент в священной войне меж христианством и исламом. После трехсот пятидесяти лет крестовых походов поражение под Варной окончательно отбило у Запада охоту к ним: никогда более христиане не объединялись для изгнания мусульман из Европы. В результате турки закрепились на Балканах. Изоляция Константинополя в качестве анклава в мусульманском мире усилилась, а вероятность помощи от Запада в случае нападения османов снизилась. Еще хуже было то, что Мурад понимал — Византия во многом несет ответственность за хаос 1444 года, и это вскоре отразилось на формировании стратегии османов.

Хотя начало правления Мехмеда сопровождали неурядицы, сразу после победы под Варной Мурад вновь возвратился в Анатолию. Халил-паша оставался первым визирем, однако в большей мере Мехмед находился под влиянием двух человек, действовавших в качестве правителей от его имени: главного евнуха Шехабеддина-паши, управлявшего европейскими провинциями, и могущественного Заганос-паши, христианина-вероотступника. Оба они одобряли планы взятия Константинополя, зная, что в Городе по-прежнему пребывает Орхан, претендент на османский трон. Если бы Мехмед захватил Город, то это упрочило бы его власть и чрезвычайно подняло личный престиж молодого султана. Очевидно, еще в юном возрасте Мехмеда точно магнитом влекла идея захватить столицу христианского мира и самому стать наследником Римской империи. В написанном им стихотворении говорилось «я жажду сокрушить неверных», однако желание Мехмеда овладеть Городом можно в равной мере считать и религиозным, и связанным с имперскими амбициями, причем мотивы его отчасти, как ни странно, не имели отношения к исламу. Султан чрезвычайно интересовался деяниями Александра Македонского и Юлия Цезаря. В средневековом персидском и турецком эпосе Александр превратился в героя-мусульманина. Мехмед знал об Александре с юных лет: во дворце ему каждый день читали по-гречески жизнеописание Покорителя мира, принадлежащее перу римского автора Арриана. В голове Мехмеда возник двойственный образ, и он себя с ним идентифицировал: мусульманский Александр, способный завоевать мир от края и до края, и воитель-гази, который возглавит джихад против неверных. Ему предстояло обратить течение истории вспять: Александр покорил Восток, он же, в свою очередь, прославит Восток и ислам, покорив Запад. Подобное видение будоражило воображение, а личные советники Мехмеда подливали масла в огонь: они понимали — на волне завоеваний им удастся сделать карьеру.

Не по годам развитый Мехмед, поддерживаемый своими воспитателями, начал планировать новый натиск на Константинополь уже в 1445 году. Тогда ему исполнилось тринадцать лет. Халил-паша был чрезвычайно встревожен. Он не одобрял план юного султана и опасался, что после катастрофы 1444 года подобные начинания приведут к еще более тяжелым последствиям. Несмотря на обильные природные ресурсы Османской империи, на памяти живущих была почти полная ее гибель в результате гражданской войны, и Халил разделял глубокий страх многих, опасавшихся крупномасштабным нападением на Константинополь спровоцировать мощное противодействие христиан с Запада. У него были и личные основания возражать против планов Мехмеда: он боялся усиления христиан-ренегатов, подстрекающих султана к войне, за счет ослабления могущества старой турецко-мусульманской знати и его собственной власти. Он решил свергнуть Мехмеда с престола, спровоцировав восстание янычар и упросив Мурада вернуться в Эдирне и вновь взять власть в свои руки. Мурада встретили с величайшим энтузиазмом: надменный, отчужденно державшийся молодой султан не снискал популярности ни у народа, ни у янычар. Мехмед удалился в Манису вместе со своими советниками. Отпор, данный его начинаниям, он воспринял как унижение, которое он никогда не простил и не забыл. Настанет день, когда Халил заплатит за него жизнью.

Мехмед оставался в тени до конца дней Мурада, хотя и продолжал именовать себя султаном. Он сопровождал отца во время второй битвы при Косово в 1448 году, где венгры предприняли последнюю попытку положить конец владычеству османов. Здесь Мехмед принял «крещение огнем». Исход битвы, хотя турки и понесли огромные потери, имел столь же важное значение, как и победа при Варне, и послужил укреплению легенды о непобедимости османов. Запад начал охватывать мрачный пессимизм. «Благодаря своей организации турки имеют неоспоримые преимущества, — писал Михаил Янычар. — Если вы преследуете турка, он убежит; однако если он преследует вас, то вам не уйти… татары несколько раз одерживали победы над турками, но христиане — никогда, особенно в генеральном сражении, причем в большинстве случаев [христиане терпели поражение] из-за того, что давали туркам окружить себя и приблизиться с фланга».