Шторм - Старлинг Борис

– Вам что-нибудь нужно? – спрашивает она.

– Кроме возможности прожить эти последние несколько часов по-другому?

Сестра неуверенно улыбается и снова исчезает в чреве госпиталя.

В приемном покое находится один-единственный таксофон. Женщина рыдает в трубку, и тот, кто находится на другом конце, похоже, мало что понимает. Кейт подходит и забирает у нее телефон.

– С вашей подругой все в порядке, – говорит она в трубку и заканчивает звонок.

Женщина слишком поражена, чтобы возразить.

– Телефон нужен не вам одной, – говорит Кейт, набирая номер "100".

– Оператор, слушаю вас.

– Я бы хотела сделать звонок за счет вызываемого.

Она называет номера своей тети Бронах и телефона, с которого звонит.

– Соединяю.

В трубке слышатся долгие гудки. Кейт представляет себе Бронах, нашаривающую в темноте трубку.

– Четыре два пять девять, – произносит сонным голосом Бронах.

– Служба оператора, вы примете звонок за ваш счет по местной таксе?

– Валяйте, приму.

– Бронах, это я. Так вышло... Господи, Бронах, я...

– Что, Кейт? Что такое? Где ты?

– В королевской лечебнице.

– Спозаранку? Что случилось?

– Паром затонул.

Кейт слышит, как тетушка резко вбирает воздух.

– Господи помилуй!

– Я в порядке. Я хочу сказать – я здесь. Я жива. Как Лео?

– С ним все прекрасно. Я сейчас за тобой приеду.

– Нет. Мне придется пробыть здесь некоторое время. Я позвонила на тот случай, если ты увидела это в новостях.

– О господи, Кейт, бедняжка. Насколько это было серьезно? Вы все выбрались?

– Это было ужасно. Погибших, наверное, не одна сотня. И про всех наших я ничего не знаю.

– Кейт, я просто не знаю, что и сказать.

– Не говори ничего. Особенно Лео. Я приеду как только смогу.

– Но, Кейт...

– Все, я кладу трубку. Телефон нужен многим другим. До встречи.

Кейт кладет трубку и устало опускается на пол, обретая некоторое успокоение в контакте с надежной, твердой почвой.

Она смотрит на часы на стене, потом в пространство, а потом снова на других выживших. Никого из труппы по-прежнему не видно, но кто-то из них должен был спастись. Обязательно.

И тут она вздрагивает, увидев Алекса. Он лежит навзничь в углу, возле автомата по продаже кока-колы, и не моргая смотрит в потолок. Кейт встает и торопливо подходит к нему.

Левая сторона его лица разорвана, царапины и порезы покрыты грязью. Серовато-синий шрам тянется поперек горла, как раз под прямоугольно подстриженной бородкой, еще два безобразных шрама тянутся по внутренней стороне руки.

Он приподнимается и обнимает ее. Она прижимается к нему, стараясь не потревожить раны, но при этом сама морщится от боли. Должно быть, ей досталось больше, чем она думала.

– Я думала, что ты... ты... после того как мы спрыгнули... – бормочет она в короткие волоски его шеи.

– Я тоже.

– А как насчет остальных?

– Синклера, Леннокса и Эммелин я видел. Они в порядке.

"Синклер в порядке". Кейт выдыхает с облегчением.

– Синклер думает, что Джин тоже спаслась, – продолжает Алекс.

– Ты видел, что случилось с Сильвией?

Кейт чувствует, что он кивает.

– Мэтт и Давенпорт?

– Не знаю.

– Кто еще?

Кейт мысленно пересчитывает их – она и Алекс, Синклер, Леннокс, Эммелин, Сильвия, Мэтт и Давенпорт – зная, что пропустила одного. Ей требуется секунда, чтобы вспомнить, и вместе с этим у нее возникает чувство вины из-за того, что одного человека она забыла.

– Джейсон?

– Никакого представления.

– Господи. Пожалуйста, пусть у них все будет в порядке.

– Ты называешь это "в порядке"?

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

Он кивает снова.

– Договоренность насчет обеда остается в силе? – спрашивает он.

Она отстраняется от него так, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Да уж теперь я на попятную не пойду. И не надейся.

В офисе Абердинской компании паромных перевозок царит переполох. Кинетическая энергия сотни сотрудников, изо всех сил старающихся справиться с тем, с чем справиться невозможно, переполняет помещение. Все они знакомы с планами на случай чрезвычайных обстоятельств, все проходили тренинги с консультантами, но в глубине души никто не верил, что такое может произойти на самом деле. Когда это случилось, так ужасно и так внезапно, единственное, что они могут, – держаться вместе. Масштаб трагедии превышает все, что они могли себе представить, – такого не предусматривали самые смелые тренинги.

Некоторые из сотрудников находятся здесь уже три или четыре часа, стараясь сохранять спокойствие и готовность прийти на помощь, на фоне шквального шума: звенящих телефонов, отрывистых криков о цифрах потерь и именах пассажиров и громких, душераздирающих рыданий, сопутствующих несчастью. Хэйли, всего две недели назад устроившаяся на работу по окончании школы, отвечает по трем телефонам одновременно, пытаясь объяснить впавшим в истерику родственникам на конце каждой линии, что она просто не знает, кто спасся, а кто нет, и это все, что она может им сказать. Конечно, она разделяет их беспокойство, но просто не знает, и если они будут орать на нее, это ничего не изменит.

Сейчас шесть тридцать утра понедельника. "Прекрасное" начало новой рабочей недели.

Сэр Николас Лавлок размашистым шагом пересекает уставленный рабочими столами зал, направляясь к своему угловому офису. Он идет целеустремленно и торжественно, почти марширует, и на его лице написана твердая решимость. Он председатель и генеральный директор "Паромных перевозок", но эти титулы слабо отражают его привязанность к компании. В настоящее время он управляет империей, в которую входят "Абердин ивнинг телеграф", универмаги, лужайки для игры в гольф, аукционный дом, подрядные риэлтерские фирмы и платные парковки у аэропорта. Экономика города пропитана нефтью, и все его предприятия процветают, но сердце закаленного бизнесом магната отдано "Паромным перевозкам", где он начал свою деятельность тридцать лет тому назад. Когда дело касается перевозок, Лавлок превращается в ревнивого любовника, не способного забыть свою первую страсть.

Одна из его помощниц по маркетингу кладет трубку и, когда Лавлок проходит мимо ее письменного стола, пускается в слезы. Он кладет руку ей на плечо, и она, прижавшись щекой к его запястью, задыхаясь и всхлипывая, выплескивает слова: