Уроки вечности - Барбара Михайловска

Когда Стас и Неля начали встречаться, родители не были очень довольны, но потом смирились. Квартира, подаренная отцом невесты молодоженам, решила многие вопросы быта, и они практически без проблем прожили десять лет. Двое мальчиков родились один за другим. Неля не работала, а занималась домашними делами. Стас за это время сделал карьеру в автосервисе. Потом отец Нели умер, но «молодята» уже стали на ноги, и это прискорбное событие не сказалось на их благосостоянии. Финансовый кризис 90-х годов немного потрепал им нервы, Станислав быстро приспособился и сделал свою фирмочку. Так, в хлопотах, но в твердой уверенности, что дома у него все отлично, жил Стас.

А за год до нашего с ним знакомства в его семье произошла катастрофа. В один из привычных будних дней Неля выставила его вещи из квартиры со словами: «Катись на все четыре стороны». Объяснений не последовало. Стас был не только оскорблен, но и удивлен безмерно. Накануне все было нормально, а потом в пять минут все поменялось. Ничто не предвещало грозы, а тут – ураган, торнадо.

Когда Стас попытался упорствовать, Неля открыла рот, и оттуда полились потоки грязи, о которой муж даже не догадывался. Станислав, конечно, ушел, оставив жене все – квартиру, машину, дачу. О детях – особая тема. Он хотел, чтобы старший сын жил с ним. Но ему уже было двенадцать лет, и мать проявила изощренную хитрость, чтобы уговорить мальчика остаться с ней, хотя к отцу тот был очень привязан.

Когда Стас позже рассказывал об этом, лицо его ожесточалось, голос становился звонким, мальчишеским, непримиримым. Он говорил: «Я хотел понять. Это не укладывалось в моем сознании. Это все равно как в сказке: “женился на женщине – оказался крокодил”».

Через месяц Станислав узнал, что его жена сошлась с армянином, старше ее по меньшей мере на пятнадцать лет. По слухам, армянин этот был низенького роста и очень упитан. Имя его было Вазген, а все его называли Гена. У Гены была собственная строительная фирма, но говорили, что он занимается также подпольным бизнесом. Стас, не имевший до этого предубеждений к «лицам кавказской национальности», был оскорблен до глубины души. Его возмущало все – и внешность, и возраст, и бизнес нового избранника Нели. «Что она в нем нашла?» – думал Стас и днем, и ночью.

И, прожив у родителей месяца два, он решил поговорить с Нелей. Но оказалось, что это не так просто сделать. К телефону она не подходила, на улице не появлялась. Покараулив ее несколько дней, Стас пошел к теще. А теща бросилась к нему на грудь с причитаниями: «Стасик, любимый мой». Стас оторопел от такого обращения, потому что раньше теща четко соблюдала дистанцию в семейных отношениях. Оказалось, что Неля с ней практически не общается, звонит раз в неделю и отделывается односложными предложениями. Теща говорила Стасу: «Ну ты же мужчина! Они же, наверно, ее насильно удерживают в квартире».

Стасу очень бы хотелось объяснить происходящие события чужой, злой волей, но он не мог забыть оскорблений, высказанных ему женой. Но этому у тещи тоже были свои объяснения. Она таинственным шепотом поведала ему о каких-то психотропных штучках, облучающих мозг, будто бы ими могут заставить человека совершать необдуманные поступки.

Стас, надеясь все-таки на личный контакт с Нелей, договорился с их приятельницей Тоней, что она попытается вытащить Нелю в гости. Но у Тони ничего не получилось. Неля звонила, но от личных встреч отказывалась. А потом один знакомый рассказал Стасу, что видел Нелю в компании кавказцев в ресторане. И постом наблюдений для Стаса стал этот ресторан. Если бы в это время дети не были бы на летнем отдыхе, он мог бы попытаться через них организовать эту встречу. А так ему пришлось на время переквалифицироваться в шпионы.

Он дождался появления армянской компании в том ресторане. Неля и четверо армян, состоящих, по-видимому, в родстве, пришли поразвлекаться. И Станислав с его попытками поговорить с женой им был явно ни к чему. Для Стаса дело закончилось легким сотрясением мозга, выбитым зубом и ушибом ребер.

Станислав, рассказывая мне потом об этом, говорил: «Мне не было обидно из-за полученных травм. В тот момент моя жизнь была полностью в их руках. И меня, очевидно, решили пожалеть. Но Неля!.. Она же сидела, как отмороженная. Она не сделала ни единого движения. Как будто эту боль и этот позор испытывал совершенно посторонний человек. В ней все было новое: прическа, одежда, макияж, выражение лица. Она была в ярко-фиолетовом костюме. А ведь раньше она ненавидела этот цвет в одежде. И маникюр ее был пестрым. И тогда я решил, что теща права, может не по форме, а по сути. Нелю чем-то одурманили».

Тогда Стас и пошел по пути контакта с всякими бабками, знахарями.

Одни говорили «порча» и пытались совершать над ее фотографиями какие-то обряды. Другие говорили, что «сделано» ему, если от него жена сбежала к толстому армянину. И только один дед, уже совсем старый, сказал: «Порченая баба». А когда Стас понял, что «порченая» не то же самое, что «порча», а больше похоже на вариант слова «испорченность», дед добавил: «Отвыкай помаленьку».

Ко мне Стас пришел через год с проблемой непрекращающихся головных болей. И дело было не в том злополучном сотрясении мозга, а в хроническом стрессе, из которого Стас так и не вышел. Я назначила ему лекарства, дала некоторые советы.

Когда Стас узнал, что я не только врач, но и своего рода «духовный психоаналитик», он рассказал мне историю своего брака. Он говорил: «Этот Гена или посадил ее на иглу, или навел какую-то порчу, но не могла она по собственной воле сделать такой шаг».

Это был тот случай, когда для того, чтобы дать совет, мне потребовалось несколько дней. Я не знала, как ему сказать правду. Более того, я даже перенесла запланированную ранее встречу еще на три дня. Чтобы говорить об этом, мне нужно было очень много душевных сил.

Наконец я решилась. Это был преимущественно мой монолог на сорок минут.

Передам его вкратце:

– Станислав, проблема в том, что вы совершенно не знали свою жену. Она была девочкой раннего сексуального развития с бурной фантазией. Ваши с ней отношения, в том числе интимные, были для нее будничными, без выброса того количества адреналина, которое в ней накапливалось. Вы были для нее настолько привычны и неинтересны, что когда в ней начала развиваться болезнь, она даже не избирала вас объектом своих вожделений.

– Какая болезнь? – посеревшими губами вытолкнул Стас.

– Нимфомания, иначе женская сексуальная неукротимость.

– Но я же ничего не замечал.

– Стас, вы слишком много работали. А болезнь ее не проявилась внезапно. Симптомы были нарастающими. Неля еще очень долго держалась. Она еще соблюдала внешние приличия. Она готовила, убирала, была с вами приветливой. Но наступил момент потери контроля, и откуда-то появились любители женщин, пользующиеся бесплатно или почти бесплатно тем, что в их среде зачастую покупается за деньги.

– Я ничего не понял. Гена – не муж ей? А как же дети?

– Дети – ее последняя привязанность к прошлому. Но дети, очевидно, большую часть времени проводят у бабушки?

– Да.

– Понимаете, Гена – не муж. Если быть конкретной, его роль ближе всего к роли сутенера. Они держат Нелю для группы лиц. И она очень довольна этим.

Стас мне верит и не верит. Мне невероятно тяжело говорить ему это, но я продолжаю:

– Они ее хорошо содержат, водят в рестораны, одевают, содержат ее детей. Для группы обеспеченных мужчин это не затраты. Эти мужчины друг друга хорошо знают, возможно, они родственники, так что делить одну женщину на всех для них не проблема. Это, конечно, отвратительно, но объяснимо. Знаете кавказские обычаи о женах умерших братьев? Там это в порядке вещей. Возможно, им нравится ее неукротимость. Опять же, это своя, проверенная женщина. Не проститутка, не нужно бояться заразы. Но пройдет некоторое время, и это все кончится. Она им надоест. Они могут ее отдать другим группам.

К сожалению, Неле все равно, с кем иметь интимные отношения. Кроме акта, ее ничего не интересует.

Стас ужасно бледен, кажется, будто он сейчас потеряет сознание, поэтому я тороплюсь:

– Мне очень жаль. Но здесь вы ничего не сможете сделать. Нелю нужно лечить, а шансы вылечить ее полностью – ничтожны. Хотя, конечно, болезнь не дошла до пика. – Я сознательно упускаю подробности этого «пика». – Понимаете, Стас, я оцениваю такие болезни не только как врач. Церковь называет это блудным возбешением. И это одержание злым духом и требует причащения и очищения. Но в ваших условиях это невозможно. Брать приступом квартиру вы не будете, и то, что вы можете увидеть, вряд ли понравится вам. Я вижу, что вы уже излечиваетесь от своих страданий. Не нужно их усугублять. Но будьте готовы к тому, что дети будут жить с вами.

Станислав ушел, даже не попрощавшись, в такой прострации он был. К сожалению, я оказалась права. Еще через год болезнь Нели дошла до крайней точки. Что произошло в квартире – неизвестно, но сожители Нели вызвали скорую психиатрическую помощь, и она была госпитализирована. Оглушенная лекарствами, Неля не узнавала никого из близких очень долго. Стас, увидев ее в больнице, разрыдался. Он понял – будущего у них нет.